глаза и что-то произнес. Чья-то рука воровато схватила радиоприемник и исчезла в толпе. Рабы принялись что-то бурно обсуждать.
— Откуда у них появился приемник? — спросил, вглядываясь в экран, Гар.
— Мы побывали у гигантов три месяца тому назад, — напомнила ему Алеа.
— Вскоре после вашего посещения гиганты и карлики стали обсуждать свои планы при помощи радио, — сообщил Геркаймер. — Мне потребовалось какое-то время для того, чтобы расшифровать их код. Я понял, что «большой палец ноги Таммуза», означает раба, а «талисман» — радиоприемник. Карлики очень быстро изготовили буквально сотни радиоприемников — скорее всего это оказалось легче, чем делать передатчики, — и отдали их торговцам, чтобы те снабдили ими гигантов.
Видимо, они изыскали и другую возможность и распространили аппаратуру среди карликов; обитающих по всей западной границе Мидгарда. Их передавали из рук в руки. Пройдет год, и приемники появятся в каждой деревне.
— Вот так все и началось, — негромко добавил Гар.
— Что? Мир между тремя народами, который должны породить на нашей планете твои сказки? — Алеа поднялась со своего места. — Глупо рассчитывать на это! Самое большее, что гигантам и карликам удастся, — это похитить большую часть рабов, однако на свет будут появляться все новые и новые угнетенные! Кроме того, их набеги лишь сильнее ожесточат мидгардцев. Они направят все мыслимые усилия на разработку новых видов оружия и новой стратегии для ведения войны — можете быть уверены в этом! По мере того как в этих сражениях будут погибать новые карлики и новые гиганты, сердца их соплеменников будут все больше и больше ожесточаться и они станут все сильнее и сильнее ненавидеть своих врагов!
— Но и карлики, и гиганты всегда погибали в боях с мидгардцами, — напомнил ей Гар. — Если они погибнут во время боевой вылазки на врага, а не при обороне, то по крайней мере смогут понять разницу между смертью героической и смертью покорной. Затем, когда мидгардцы поймут, что порабощение других народов влечет за собой набеги гигантов, они начнут изгонять всех, вместо того чтобы порабощать лишь немногих.
Рабство исчезнет, отомрет само собой, однако это произойдет нескоро, для этого понадобятся долгие годы. Лет двадцать, если не больше... Постепенно они привыкнут все делать сами, не принуждая к насильственному труду безропотных невольников. Поэтому у них почти не останется времени для грабительских походов в чужие земли.
— Но тогда они станут ненавидеть чужаков еще сильнее!
— Согласен, — кивнул Гар. — Понадобится долгое время и для того, чтобы два или три поколения новых сказочников ускорили развитие торговли с Северной Страной, обмен железными рудами и плодами различных растений, а также сделанными руками карликов товарами, которые им ни за что не найти в самом Мидгарде.
— Они всегда привозили все это, возвращаясь из набегов! — Алеа нахмурилась и, отведя взгляд в сторону, на секунду задумалась. — Ты действительно считаешь, что мидгардцы больше не будут никого грабить?
— Они будут слишком заняты обороной страны от гигантов и карликов, — сказал Гар. — А через двадцать лет у них появится новый враг.
— Новый враг? — Алеа сначала нахмурилась, затем ее лицо прояснилось. — Конечно! Мы же объяснили жителям Северной Страны необходимость объединения, верно?
— Ну, конечно, — просиял Гар. — Женщины-разбойницы навсегда запомнят то, как гиганты помогли им вернуть былое самоуважение, защитив их от собственных мужей, которые когда-нибудь научатся любить своих жен и заботиться о них. Матери станут рассказывать об этом своим сыновьям и дочерям. Они поведают им о Фрейе и Думи, а также о Таммузе...
— А их дети вырастут и будут считать гигантов и карликов своими друзьями! — подхватила Алеа.
Гар улыбнулся и кивнул.
— Мидгарду, пожалуй, понадобится целое столетие, чтобы понять, что такое терпимость, и научиться с пониманием относиться к окружающим, однако отдельные конечности Таммуза будут собраны в Северной Стране. В новых людей вдохнут новую жизнь, и они научатся любить своих детей независимо от их роста. В конце концов эти истории будут рассказывать и в Мидгарде, и скорее всего начнут это делать в храмах Фрейи. Дайте мидгардцам достаточно времени, и они станут считать гигантов и карликов своими друзьями.
— Но будут ли другие народы готовы к тому, чтобы подружиться с ними? — спросила Алеа.
— Если они будут рассказывать истории, которые услышали от нас, да еще придумают свои собственные, причем в большом количестве, то смогут. Да, смогут!
— Тогда пойдем! Я хочу посмотреть, насколько изменился окружающий мир!
Гар рассмеялся, проникшись воодушевлением девушки, и когда она спустилась по лесенке вниз, направился вслед за ней.
За то время, которое они провели у экрана, наблюдая за тем, как прямо у них на глазах вершится история целой планеты, день понемногу подошел к концу и быстро сменился ночью.
Гар и Алеа шагнули в расцвеченную серебристым лунным светом тьму. Вокруг них тут же принялись роиться бесчисленные насекомые. Землю ласково овевал прохладный ветерок, наполняя окружающий мир ароматом ночи.
Алеа с наслаждением сделала глубокий вдох.
— Я уже чувствую, что меня окружает настоящий запах свободы, аромат новой жизни и грядущих перемен! — воскликнула она. — Мы просто обязаны приложить все силы к тому, чтобы это поскорее наступило!
Гару от этих слов почему-то стало грустно.
— Если у тебя есть чувство долга... тогда, конечно, делай то, что должна сделать. Я же должен отправляться дальше.
Алеа резко обернулась и посмотрела на него, чувствуя себя обиженной и оскорбленной в лучших чувствах. Это же настоящее предательство с его стороны!
— Отправляться? Дальше? Но почему?!
— Я являюсь чем-то вроде катализатора в общественной жизни, — объяснил Гар и, уловив удивление девушки, пояснил:
— Нечто вроде вещества, которое начинает что-то изменять, но не может быть далее составной частью таких изменений. Вот ты можешь, ты — часть твоего родного мира, твоей планеты. Я не могу.
Девушка продолжала смотреть на него долгим, непонимающим взглядом.
— А что будет, если я останусь? — с легкой ноткой нетерпения в голосе спросил Гар. — Возглавлю отряд гигантов? Но станут ли они повиноваться моим приказам? А карлики? Послушаются они меня? Конечно, я мог бы собрать шайку разбойников, но что хорошего из этого выйдет? Они способны воевать и сами. Кроме того, я, по возможности, желал бы избегать лишних жертв, а это мне вряд ли бы удалось. Нет, нет, твой народ должен и может решить все свои проблемы сам, без посторонней помощи. Я им не нужен. Я больше ничего не могу для вас сделать здесь.
Алеа уловила ударение, сделанное Гаром на последнем слове, и невольно повторила:
— Здесь?..
— Где-нибудь в другом месте я смогу оказаться более полезным для других людей.
Гар посмотрел вверх и взмахом руки указал на просторы ночного звездного неба.
— Там, на далеких шестидесяти с чем-то известных нам планетах, где когда-то расселилось человечество... А может быть, еще на десятке других, неизвестных нам планет. Там люди также живут в условиях диктатуры, подавления свобод, бесчеловечного угнетения, живут как бессловесный скот, в постоянном ожидании побоев и оскорблений. Извини, Алеа, но здесь мне больше нечего делать, поверь мне. Меня ждут новые дела И новые приключения в других мирах. Моей помощи ждут тысячи других униженных и оскорбленных.
— А что же произойдет здесь? — вырвалось у Алеа.
— То же самое, что произошло бы, останься я в вашем мире, — ответил Гар. — Для перемен понадобится лет сто, если не больше — со мной или без меня. Если мне и удастся спасти на несколько человек больше — хорошо, но ускорить события и свести срок до десятка лет не в моей власти. Нет, Алеа,
