деяния Всевышний приведет на суд, все скрытое — как хорошее, так и плохое». И так же, как Всевышний не забудет каждое благодеяние, как бы мало оно ни было, так не оставит безнаказанным каждое злодеяние, как бы ничтожно мало оно ни было. Но совсем не так, как надеются те, кто хочет соблазниться и думать, что Всевышний не будет судить и не учтет легкие проступки. Есть правило (Бава Кама 50а): «Говорящему, что Всевышний уступает, — да уступится его жизнь!» И сказали (Хагига 16а): «Если скажет тебе злое начало: «Ты можешь совершать преступления, и Всевышний простит тебе — не верь». И это просто и ясно, ибо Всевышний — Б-г истинный.
Об этом сказал наш учитель Моше, мир праху его, (Дварим 32:4): «Он твердыня, совершенно деяние Его, ибо все пути Его по суду. Б-г верен и нет неправды, Он — праведный и справедливый». Потому что Всевышний желает суда, а это значит, что закрыть глаза на добро и не замечать его есть такое же беззаконие и несправедливость, как закрыть глаза на зло. Поэтому, если справедливости Он желает, то надлежит точнейшим образом воздать каждому как за добро, так и за зло. ибо «Б-г верен и нет неправды. Он праведный и справедливый». И как объяснили мудрецы: «Праведникам и злодеям; такова мера — за все Он судит и за каждое прегрешение наказывает; и невозможно избежать этого».
Ты можешь спросить: если полагается все строго судить и наказывать, то для чего же существует милосердие? Ответ такой: на милосердии стоит мир, и без милосердия мир не мог бы существовать, и это не противоречит суду. Потому что согласно суду и букве закона, должно быть так, что согрешивший должен сразу и без промедления нести кару, и кара должна была быть тяжкой, как и полагается тому, кто нарушил волю Создателя, а исправить содеянное было бы невозможно. Ибо как может человек исправить то, что он испортил, когда преступление уже совершено? Если совершено убийство, прелюбодеяние — как сможет он исправить такое? Разве сможет вычеркнуть содеянное из действительности?
Так вот: милосердие позволяет как бы совершить обратное трем вышеупомянутым положениям. Это значит, что согрешившему будет дано время, и он не будет уничтожен в момент совершения греха.
Само наказание не будет окончательным уничтожением грешника. Безвозмездным добром раскаяние согрешившего будет принято. И отмена желания будет принята как отмена содеянного. Это значит, что когда раскаивающийся осознает преступление и признает его, видит заключающееся в нем зло и раскаивается и полностью сожалеет о нем, подобно сожалению об обете, то есть что он совершенно сожалеет и хотел бы, и желал, чтобы никогда этого не было, и горюет о том, что произошло, и перестает грешить в будущем, и избегает повторения былого — таким образом, отмена желания этого становится подобным отмене обета, и ему прощается.
И об этом сказано (Ишаяу 6:7): «И снят твой грех, и твоя вина прощена» — то есть преступление, на самом деле, вынуто из действительности и выкорчевано тем обстоятельством, что грешник сейчас сожалеет о содеянном, о былом. Это и есть милосердие вне буквы Закона. Но это не отрицает суд, ибо есть основы и опоры для этого, так как место жажды преступления и желания наслаждения заступили раскаяние и сожаление о содеянном. Отсрочка же это не уступка, а возможность исправить содеянное.
Таковы же упоминаемые мудрецами остальные проявления добра в этом случае, а именно: «сын оправдывает отца» или «часть души — как вся душа». Все это есть проявления безвозмездного добра принять часть как целое, и оно не противоречит и не отрицает суд, поскольку уже есть существенная причина считаться с ним.
Но если преступления останутся без последствий, или если на преступления закроют глаза — вот что совершенно противоречит суду, ибо это значит, что не было настоящего суда, что совершенно невозможно. Но если не найдутся для преступника вышеупомянутые пути спасения, то он не останется безнаказанным. И так сказали мудрецы (Бава Кама 506): «Продлевает свой гнев и взымает свое».
Следовательно, у человека, желающего жить с открытыми глазами, не может возникнуть соблазна, повода и причины не быть максимально осторожным в своих действиях и в дальнейшем не исправлять их.
Итак, все вышесказанное заключает в себе разъяснение необходимости наблюдения за собой, согласуясь с которым человек, имеющий душу, обязательно приобретет качество осторожности.
Глава пятая
Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать
Вот три фактора, уничтожающие и удаляющие это качество: первый — беспокойная забота о материальных излишествах, второй — легкомыслие и насмешка, третий — дурное общество. Изложим же их и обсудим по одному.
О беспокойной заботе по поводу материальных излишеств сказано выше, а именно: когда человек слишком занят материальными вопросами, его мысли отягощены и скованы этим грузом и не могут обратиться к Деянию. Мудрецы, видя это, сказали (Авот 4:12): «Уменьшай число дел и занимайся Торой». Потому что, хотя дела обязательны для обеспечения дохода /парнаса/, число их не обязательно должно быть настолько большим, чтобы не оставить человеку времени и возможности для служения Всевышнему и работы над собой. Поэтому-то нам заповедано выделять часть времени для учебы.
Мы уже говорили о том, что это более всего необходимо человеку для достижения осторожности. И р. Пинхас сказал так: «Тора приводит к осторожности»- и без этого она не придет. И сказали мудрецы (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым». Потому что Создатель, создавший в человеке злое начало, создал Тору как противодействие злому началу, и сказали мудрецы (Хагига 156): «Я создал злое начало — Я создал Тору в противоядие ему». А если Создатель не создал другого лекарства от этой болезни — как сможет человек иным способом излечиться от нее без этого лекарства? Кто надеется спастись без этого лекарства — более, чем ошибается. Он увидит свою ошибку, когда умрет, не раскаявшись в своем преступлении. Злое начало, на самом деле, очень сильно в человеке и незаметно растет в нем и управляет им. И если, как я и написал, человек не использует все возможные в этом мире способы и не употребит созданное для него лекарство — то есть Тору — он не заметит и не почувствует распространения болезни, пока не умрет в своем преступлении, до тех пор, пока не потеряет душу.
На что это похоже? Это похоже на больного, который обратился к врачам, и врачи распознали его болезнь и указали принимать определенную микстуру, а больной, не имея никакого понятия в медицине, не принимает эту микстуру и лечится тем, что взбредет в голову. Несомненно, что этот больной умрет!
Но кто иной, кроме Создателя, создавшего злое начало, знает заложенную в нем силу и признаки этого недуга? И Он же создал Тору — лекарство против злого начала. Так кто же выживет, оставив Тору и предпочтя ей что-либо иное?
Несомненно, что мрак грубой материальности будет постепенно нарастать в таком человеке, пока он не обнаружит себя погруженным во зло и отдаленным от правды на такое расстояние, что у него даже не возникнет мысли искать правду. Но если он изучает Тору, видит ее пути, заповеди и предостережения — само собой обновится в нем побуждение, которое выведет его на добрый путь. Об этом сказали мудрецы (Введение к «Эйха Рабата»): «Лучше бы, если бы они оставили меня и сберегли бы Тору — ибо свет, заключенный в ней, обратил бы их к лучшему».
Так вот — это заключает в себе также, что необходимо выделять время для наблюдения за собой и исправления Деяния, как сказано выше. И кроме того, мудрый человек не утратит любую свободную минуту, но использует ее для работы над собственной душой, для исправления и улучшения качества своего служения. Этот фактор беспокойной заботы о материальном благополучии есть фактор всеобъемлющий, но спастись от него легче, чем от других.
