А я вас видел в городе, в свой первый день, как я в Москву переехал. На чистых прудах, вы с томиком Горького составили мне компанию на скамейке, причем были так увлечены, что я аж диву дался! говорить о том, что я запомнил ее в первую очередь на правах одного из первых впечатлений я благоразумно не стал.
Ксюша наморщила лобик, прикрыла глаза и постаралась вспомнить. Видимо что то припомнила, потому что подняла глаза на меня и пробормотала
Кажется припоминаю, но вы очень изменились!
С мое побегаешь, и не так похудеешь. отшутился я.
Ярослав Владимирович, а вы кем работаете? поинтересовалась Ксюша…
…На самом деле, когда я извлекал невольную купальщицу из ее, явно внесезонного, импровизированного бассейна, я даже не представлял, что делать дальше. Честное слово, мне и в голову не приходило, что можно совершенно незнакомую девушку отвести к себе домой, чистить одежду и отогреваться. Тем не менее, видимо мое подсознание приспособилось к местным житейским нормам куда лучше меня самого.
Девушка еще не успела прийти в себя от падения, а я уже сдернул с плеч пальто, закутал ее и предложил:
Пойдемте ко мне! Я живу буквально в соседнем подъезде. Гарантирую горячий чай, горячий душ, и отмытое пальто.
К моему огромному удивлению, девушка тут же вцепилась в мою руку. Впрочем крепость хватки объяснялась по моему еще и не по весеннему ледяным ветром. Приведенной барышне был выдан мой теплый махровый халат, полотенце и направление в ванную. Собака попробовала выдать еще и себя, но была мною отловлена и препровождена в спальню, дабы не мешалась. Явление Лейлы народу вызвало у народа фурор и восторженный визг, но, тем не менее, представительница народа была таки спроважена в ванную, а я отправился на кухню делать чай.
Спустя полчаса сияющая и согретая Ксения пила отличный чай (которым, к слову, поделился лично Лаврентий Палыч, решивший похвастаться, ему прислали этот чай из Грузии, с организованных под его началом плантаций.Хвастался он, кстати, на радостях: к нам перебежал ни кто иной как Эрвин Роммель, за голову которого Гитлер 'почему то' назначил некислую награду), а я застирывал в тазу ее пальто. Судя по всему, домой ее придется отправлять полностью в своем. Ну да и ладно.
Вернувшись на кухню, я налил себе чаю и, по привычке опершись на столешницу, рассмотрел свою гостью поближе.
Девушка был чуть ниже меня ростом, волосы у нее были цвета темного золота. Сейчас правда они были мокрыми и потому лежали не так, как когда мы только пришли. Но в нормальном своем состоянии, они лежали тяжелой золотой волной примерно до середины спины.
Ксения была обладательницей маленького, точеного носика, над которыми что называется 'на пол лица' были распахнуты чуть ли не анимешные глазищи. На память пришел клип 'леди Гада' с ее физиономией доработанной компьютером. Или она Гага? Ужас, уже забываю приметы времени. Глядишь скоро излечусь от 'лурчанки' и заговорю на идеальном литературном русском. Ужасная перспектива: это же скучно!
В общем глазищи были что надо, и я был просто вынужден скользнуть взглядом ниже пока не успел в эти ярко синие озера… Блин. Кажется все же провалился.
Ниже было все тоже весьма и весьма. Точенная фигурка, в сочетании с двумя весьма весомыми достоинствами, скорее уместными где то на пляже в Акапулько безотказное оружие для завоевания мужского сердца. В общем пришлось обливаться чаем, пока я не влюбился нафиг. Чай оказался горячим, так что у меня с одной стороны резко исчезли всевозможные матримониальные помыслы, а с другой появился повод станцевать брачно боевой танец старшего воина племени Мбонго.
Танец был встречен благосклонным хихиканьем, которое очень быстро сменилось на 'простите пожалуйста, мне так стыдно!' и перевязыванием пострадавшей руки по всем правилам военно медицинского искусства. Ну а дальше разговор плавно перетек в русло учебы в 'сеченовке' (в данный момент первом медицинском институте)… А пока Ксюша щебетала я прорабатывал планы наступления в операции 'завоевание сердца прекрасной студентки'. Хотелось водить ее за руку в кино и кормить от пуза мороженным. Парадоксально, но каких то 'физиологических' мыслей в голове в принципе даже не возникало. Нет, я ее воспринимал как женщину, женщину прекрасную и желанную (видимо все же влюбился), но все это было совершенно лишено какой бы то ни было грязи или пошлости… Черт, это почти невозможно объяснить моим современникам!
Для вас, кстати, и 'голубой' вовсе не цвет неба.
…Понимая что дольше тянуть не имеет смысла, я вздохнул и представился по форме. Как ни странно и эту странную девушку вовсе не напугал тот факт, что она сидит в доме представителя 'кровавой гэбни'. Напротив, девушка окончательно расслабилась, видимо решив, что раз уж я сотрудник силовых ведомств, мой прямой долг ее защищать а не обижать.
Это надо было отпраздновать, так что я собрался и отправился на поиски хорошего торта, оставив девчонок играться друг с другом. Судя по деловитому пыхтению Лейлы и звонкому смеху Ксении, доносившимся в коридор, они обе не возражали.
Глава 14
А первого апреля в Москву официально прибыл Риббентроп. Министр иностранных дел нацистской германии 'де юре' и всего Евроальянса де факто настоял на встрече и разговоре лично со Сталиным. Встреча состоялась.
Диалог между Сталиным и Риббентропом, получился комичнейший и знаменательный. Если отбросить всю лишнюю, дипломатическую шелуху, то звучал он примерно так:
(Р)ибентроп: Господин Сталин, мы все, сцуко, мирные и пушистые. Так что давайте заключим с вами пакт о ненападении. А в рамках демонстрации нашего миролюбия, мы дарим вам балтийские лимитрофы. Чохом.
(С)талин: Ой как офигительно! Таки мы только за! Давайте заключим. Вот только лимитрофов нам ваших нафиг не надо. Оставьте себе. Мы и без подарков за мир во всем мире! ('Ага, щазззз! Так вот мы все бросили и побежали свои границы двигать, терять силы и средства на установление контроля над нищими и нафиг нам не нужными прибалтами, которые потом всю дорогу в Союзе будут вонять и жаловатся на оккупацию. Щас прямо и побежим. Только шнурки погладим. На сапогах солдатских.')
Р: (растеряно) Но… Это же бывшие ваши территории! ('Как это так 'нет'??!!! Что я Гитлеру скажу???? По нашему плану, вы должны были со свистом побежать занимать новые территории и переносить туда свою оборону!')
С: (сурово) Это территории не наши, а Российской Империи. Которая 'тюрьма народов' и все такое прочее. А мы мирные и добрые коммунисты. Нам чужого не надо! ('Вот хрен тебе во все рыло, а не передвижение 'линии Сталина'. И вообще после этих переговоров я лучше вдоль всей линии еще пару тысяч тонн мин закопаю и пару сотен дотов наколбашу!').
Р: Э э э… Ну может все же возьмете, как то неудобно получается. А мы поможем. Да они сами добровольно к вам попросятся ('и пусть только попробуют не попросится!!!!').
С: Простите, товарищ Риббентроп, вы где то на дверях СССР видели вывеску 'требуются дополнительные нахлебники'? У нас и своих хватает. Не хватало нам еще и этих буржуазных прихвостней себе на шею сажать. ('Сейчас мы их 'оккупируем' и начнем на их территории строить исключительно военные объекты роддома, больницы, заводы электроники и рыбной промылшености. А нам потом 'оккупанты'. Нет уж.').
В таком, примерно, режиме, общение происходило несколько часов. Риббентроп всячески пытался выманить СССР из раковины, которую тот строил вокруг себя, а Сталин вежливо но с неособо и
