хитрее Криса — и должна была догнать Тэлию прежде, чем он сможет до нее добраться. Крис попытался крикнуть, предостеречь…
И, вздрогнув, проснулся. Ветер снаружи выл, как сбесившееся чудовище. Тэлия коснулась его плеча, и Крис невольно подскочил.
— Прости, — сказала она. — Ты… думаю, тебе что-то снилось.
Крис потряс головой, чтобы стряхнуть последние клочья кошмара.
— Господи! Да уж, снилось. Я что, разбудил тебя?
— Да нет. Я не очень хорошо спала. Крис попытался успокоиться и обнаружил, что не может. Его охватило и никак не отпускало неясное дурное предчувствие. Оно не имело никакого отношения к проблемам Тэлии: быстрый обмен мыслями с Тантрисом подтвердил, что она тут ни при чем.
— Крис, тебе не кажется, что нам, может быть, следует перенести припасы в другое место? — тихо и очень нерешительно сказала Тэлия.
— Похоже, неплохая идея, — отозвался он, сразу ощутив, что его тревога связана именно с провиантом. — А что? Что заставило тебя подумать об этом?
— Мне все время снилось, что я хочу перенести их, но не могу ничего сдвинуть с места. Все вещи оказывались слишком тяжелыми для меня, а ты не желал помочь. Просто стоял и смотрел на меня.
— Ну, сейчас-то я не буду просто стоять и смотреть. — Крис принялся выпутываться из одеял. — Сам не знаю почему, но мне думается, нам лучше послушаться твоего сна.
Они перенесли все, что было сложено позади Приюта, и разместили по обе стороны си-входной двери. Пока они работали, ощущение неотложности их действий не ослабевало, а усиливалось, словно у них оставалось совсем мало времени. Работа была тяжелая, выматывающая, вымораживающая — таскать сквозь метель громоздкие кипы сена и соломы, но ни один из них и не подумал остановиться, пока не перетащили все до последнего брикета, последней былинки.
Пока еще не совсем стемнело, оба по очереди собирали в долине валежник, и только когда подобрали последнюю деревяшку, еще не погребенную под снегом, Криса наконец удовлетворил сделанный запас. На все время сидения взаперти в снегах топлива хватить не могло, но на то, чтобы продержаться, пока не кончится пурга, хватало за глаза. Если, когда буря стихнет, им не удастся раздобыть еще валежника, они смогут срубить одно из деревьев, окружающих Приют, — хвойных, со смолистым соком, благодаря которому дрова будут гореть даже сырыми.
Но когда Крис и Тэлия вернулись в свое пристанище, им предстояла новая работа. Ибо, хоть и казалось, что разумных причин для беспокойства нет, они продолжали следовать своим смутным предчувствиям и перетащили все продовольствие из расположенной в пристройке кладовой внутрь Приюта. В результате в комнате стало очень тесно, но, если стараться не слишком много расхаживать, терпимо.
К тому времени, как они закончили, оба продрогли и устали так же, как в первый вечер. Герольды, нахохлившись, сидели у огня, держа свои миски с похлебкой, вымотанные настолько, что не могли даже разговаривать. Воющий за дверью ветер, казалось, вселился в их души, отупляя и опустошая, пронизывая до мозга костей. Люди, съежившись, лежали в постели в каком-то оцепенении, пока ими не завладел сон.
Рано утром на следующий день ветер внезапно усилился так, что задрожали даже прочные каменные стены. Крис и Тэлия проснулись одновременно и прижались друг к другу, чувствуя себя очень маленькими и уязвимыми и с изумлением и страхом прислушиваясь к бушующей снаружи стихии. Теперь Крис радовался, что они послушались инстинкта и перетащили все на подветренную сторону Приюта, к тому же уложили так, что можно легко достать.
— Хорошо, что тут крыша не тростниковая, как в последнем Приюте, где мы останавливались, — шепнула ему Тэлия, дрожа, явно подавленная ревом ветра снаружи. — Тростник бы уже давно сорвало и унесло.
Крис рассеянно кивнул, прислушиваясь главным образом к реву бурана, терзающего защищающие их стены, словно зверь, пытающийся выгнать добычу из норы. Он был наполовину испуган, наполовину зачарован: буря явно была легендарного размаха, и ничто из того, что он когда-либо видел или читал, не могло подготовить его к такой мощи. В Приюте снова становилось холоднее — ветер выдувал тепло.
— Я лучше разведу огонь, и надо, чтобы один из нас не спал и присматривал за ним. Тэлия, устрой из наших припасов и брикетов корма трехсторонний закут и настели туда побольше соломы. Нужно, чтобы между нами и каменным полом оказалось побольше прослойки, чем до сих пор. Оставь место для четвероногих: если станет слишком холодно, им придется как-то втиснуться сюда, поближе к огню.
Тэлия выполнила его указания, устроив настоящую берлогу; кроме того, надела поверх шерстяной сорочки еще две туники. Крис разворошил угли и снова раздул огонь — и, увидев пленку льда, затягивающую их котелки с водой, порадовался, что сделал это.
Они заползли обратно в заново переустроенную постель и обнялись, чтобы побыстрее согреться, глядя на огонь, завороженные пляской пламени и завыванием ветра за стенами. Казалось, для мыслей места нет, их всех унесло ледяным ветром.
Из транса их вывел страшный треск. Звук был такой, словно к Приюту приближался сказочный великан, круша по дороге деревья. Шум парализовал людей, словно кроликов, окостеневших от страха. В любом случае бежать было некуда. Если что-то разрушит Приют, они, лишившись крова, через несколько часов замерзнут насмерть. Ни Крис, ни Тэлия не могли понять, откуда исходит шум. Казалось, он продолжался несколько минут, неумолимо приближаясь к Приюту, пока не закончился наконец грохотом, который сотряс заднюю стену дома, и треском, который, вне всякого сомнения, шел из-за низенькой дверцы.
Они очень долго сидели, потрясенные, не в силах пошевелиться; сердца у обоих, казалось, готовы были выскочить из груди.
Наконец…
— Светлая Богиня! Оно вправду прошло там, где мне послышалось?
— 3 — з-за Приютом, — заикаясь от волнения, выговорила Тэлия, покрывшаяся от страха гусиной кожей. — Там, где кладовая.
Крис поднялся и подергал дверь. Она не поддавалась.
— Где была кладовая, — сказал он и заполз обратно под одеяла.
Тэлия не решилась возразить.
Еще три раза они слышали, как падали, ломаясь, деревья, но ни одно из них не упало так близко. И, словно эта демонстрация силы истощила наконец ветер, он начал слабеть и стихать. Примерно к полудню он стих совсем, и остался лишь слабый тикающий звук падающего снега. Поскольку теперь не было ветра, который сметал бы его с крыши, снега скоро нападало столько, что и этого звука стало не слышно.
Из Приюта перестало уходить тепло. Вскоре стало так тепло, что Тэлия и Крис наконец согрелись; тепло убаюкало их, и они, сами того не заметив, вновь погрузились в свой прерванный сон.
Разбудили их Спутники. Сколько времени они проспали, Крис и Тэлия не имели представления: огонь угасал, но еще теплился, а тишина ничего не объясняла.
Ролан передал Тэлии, что ему необходимо выйти. Немедленно. По лицу Криса она поняла, что то же сообщил ему Тантрис.
Крис посмотрел на нее и пожал плечами.
— Какая разница, узнаем мы все сейчас или потом. Во всяком случае, мы все еще живы, и у нас есть крыша над головой, — сказал он и натянул свежую смену одежды; Тэлия последовала его примеру.
Скоро должно было стемнеть. Благодаря сложенному возле входной двери фуражу ее не занесло снегом, иначе им ни за что не удалось бы ее открыть. За стеной из брикетов сена обнаружился сугроб выше роста Криса.
Чирр зрелище нисколько не смутило; они бросились прямо в сугроб и двинулись сквозь него, словно поплыли: благодаря длинным шеям им удавалось держать голову над поверхностью. Следом двинулись Спутники, а за ними — оба Герольда. Пробившись сквозь сугробы разной высоты — одни доходили Тэлии до пояса, другие не уступали по высоте первому, — они внезапно очутились на участке, где ветер сдул весь снег до самой травы.
