минуты.
— Я больше не могу, Лизи. Сейчас я возьму тебя.
— Скорей, — прошелестели ее губы.
Она была вся раскалена, не ощущала его тяжести, а только ритм его движений, все нараставший и нараставший. Они готовились к решающему моменту, который стремительно приближался. Еще через мгновение из ее груди вырвался крик восторга, когда в бешеном водовороте эмоций их плоть наконец слилась и увлекла за собой в блаженство…
Дав выход страсти, они долго лежали обнявшись, прислушиваясь к дыханию друг друга, и для Элизабет это было такое же волшебство, как и сам акт любви. Пребывая в неге и истоме, она впервые осознала, сколь отчаянно ей не хватало этого изумительного ощущения близости, когда тела, познав все до конца, целиком и полностью сливаются.
Спустя немного Филипп захотел пить, и они пошли на кухню, оба не стыдясь наготы друг друга. Захватив чай и шоколадное печенье, вернулись в спальню.
— Прекрасно помню, что ты всегда обожала перекусить прямо в постели, — улыбнулся Филипп. — Помнишь, как-то раз мы выпили целую бутылку шампанского на двоих?
— И уничтожили целую коробку конфет.
— По-моему, в основном ты постаралась.
— А по-моему, на шампанское налегал ты!
— Давай еще раз как-нибудь повторим.
— Неплохая мысль! Наверное, стоит.
Однако, сказав это, Элизабет ощутила приступ страха. Разговоры о будущем пугали ее. Долго ли продолжится идиллия и может ли она вообще на нее надеяться? Все только начиналось и, возможно, в любой момент оборвется…
Но она заставила себя отбросить мрачные мысли, уютно пристроившись в объятиях Филиппа. Допив чай с печеньем, они вновь предались любовным утехам, на этот раз неторопливо, чувственно, продлевая радость взаимного наслаждения. Потом снова лежали, тесно прижавшись, болтая о всяких пустяках, когда Филипп вдруг заявил, что должен ей кое-что сказать.
Вытянув шею, она уставилась на него.
— А что именно?
Филипп погладил ее по щеке.
— Думаю, ты должна знать. Может, для тебя это несущественно, но для меня важно. — Он замолчал на минуту. — В этой постели я ни одной ночи не провел с женой…
Элизабет почувствовала укол ревности.
— Когда я был женат, то использовал квартиру лишь как перевалочный пункт в Лондоне. Здесь мы не жили. У нас был дом в пригороде.
— Я знаю. — Голос Элизабет звучал приглушенно. Внутри у нее похолодело. Зачем надо вспоминать эту историю, негодовала она про себя, упоминать о женщине, в которую он втюрился сразу после их разрыва.
И вдруг она ощутила страх. Что, если Филипп все еще любит жену и не может не думать о ней? Боль от сознания этого была непереносимой, ей стало тяжело дышать.
Филипп, вероятно, почувствовал перемену в ее настроении. Он приподнялся, осторожно повернул лицом к себе, хотя она и попыталась уклониться.
— Лизи, нам надо разобраться с ситуацией… с моим браком. Я вижу, ты расстроилась… Пора тебе узнать всю правду.
— Можешь не объяснять. Это меня не касается.
Филипп тяжело вздохнул.
— Посмотри на меня, Лизи. Посмотри же. — Он подождал, пока она подчинилась ему, и взял ее руки в свои. — Это не был настоящий брак, не такой, как мог бы получиться у нас.
— Не стоит оправдываться. Твой брак — твое глубоко личное дело.
Лицо Элизабет стало почти таким же белым, как простыни, еще хранившие тепло их любви. Зачем он мучает ее? Зачем придумывает новую ложь? Ничего уже не поправить, и лучше оставить все как есть.
Но Филипп продолжал:
— Я никогда не любил свою жену.
— Аннет? Почему бы тебе не называть ее по имени?
— О'кей, Аннет. — Его глаза потемнели от ее обидных упреков, но руки по-прежнему крепко сжимали ее. — Я не могу назвать свое чувство к жене любовью. Привязанность? Возможно… Я женился, когда решил, что между тобой и мной все кончено. Навсегда.
Элизабет неприязненно взглянула на него.
— Не очень-то благородно с твоей стороны. Бедняжка Аннет! Надеюсь, она так и не узнала о настоящих чувствах своего мужа? — Обидные слова так и слетали с ее губ, как ядовитые стрелы.
— Ошибаешься, на самом деле она все знала. — Увидев изумление на лице Элизабет, Филипп добавил: — Не беспокойся, она тоже не любила меня. Так уж сложилось.
Это было уж совсем невероятно.
— Как удобно, однако, — выпалила Элизабет. — В чем же цель этого якобы брака по расчету и без любви?
— Не якобы. Таким он и был, хотя мы и симпатизировали друг другу и в общем-то ладили между собой. — Филипп замолк, чтобы перевести дыхание. — Я знаю, звучит глупо. Даже сейчас, когда я думаю об этом, все выглядит нелепо. Но дело в том, что, когда мы с Аннет поженились, она любила другого. Более того, она была от него беременна…
— Беременна! — Элизабет обомлела. — Она беременна?.. Ты хочешь сказать, твоя дочь не от тебя?
— Именно потому я теперь редко вижу ее. Это единственное, о чем я жалею. Мне очень не хватает ее.
Элизабет сразу не нашлась, потом хмуро сказала:
— Что-то я не пойму. Ты женился на Аннет, хотя не любил ее… и несмотря на то, что она была беременна от другого. — Она сделала гримасу. — А она вышла за тебя замуж, хотя тоже не любила. Какая- то чушь! Почему же не предпочесть отца своего ребенка?
— Да он не был свободен! История стара как мир: он не пожелал разводиться. — Филипп покачал головой. — Я знал Аннет давно. Как тебе известно, она работала у меня секретаршей довольно долго. А когда с ней это произошло, она была просто раздавлена, на грани самоубийства. По правде, я и сам тогда был в состоянии ничуть не лучшем.
Он замолчал, но его глаза сказали все. Элизабет поняла, что их разрыв стал для Филиппа страшным ударом. Она даже почувствовала некоторые угрызения совести.
— Мы привыкли с Аннет по вечерам после работы вместе забегать в бар или ресторан выпить на ночь, чтобы развлечься. И в один прекрасный день я подумал — а почему бы не жениться на ней? Мне она нравилась, с тобой у нас все кончено… Так я сделал предложение, а она согласилась.
Ну и ситуация! Он совершил ошибку по доброте душевной, лихорадочно неслось в голове Элизабет, принял решение слишком поспешно, но по-человечески очень понятно.
— Так что же произошло потом? — Голос ее дрогнул. — Почему она все-таки бросила тебя?
— В конце концов ее возлюбленный добился развода и предложил выйти за него замуж. Честно говоря, для меня это было облегчением. Хотя я с радостью могу сказать, что мы остались друзьями.
— Подумать только, мне даже в голову не приходило! Когда ты женился, я просто решила, что ты безумно влюблен. Не можешь представить, как я ненавидела тебя за это.
— А я решил, что мой брак тебе безразличен. Будь хотя бы сейчас самокритична — по чьей инициативе мы с тобой расстались?
Элизабет отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. Она как-то подзабыла, что их счастье окончилось по ее инициативе.
— Зачем ты сделала это, Лизи? Неужели из-за гадостей, которые однажды наговорили друг другу? Ты несла чушь, что вроде не приспособлена для замужества и материнства, как твоя мать для семейной жизни,
