— Я угадала?
Гаролд щелкнул пальцами.
— Мы оба знаем, что ты хотела меня на танцплощадке. Ты презираешь мои деньги — или, по крайней мере, так говоришь. Значит, в твоих глазах моя так называемая мужественность отдельна от банковского счета. Ну же, Агнес, ты противоречишь себе.
— Ох уж эта логика! — бросила она раздраженно. — Если поразмыслить, ты и Аристотель одинаково относитесь к женщинам. Чувственные идиотки!
К ее досаде, Гаролд рассмеялся.
— Здорово же ты разделала под орех величайшего философа мира! Скажу одно — с тобой не соскучишься.
— Спасибо.
Гаролд выглядит моложе и привлекательнее, когда смеется, подумала Агнес со смутным беспокойством. Ее охватило желание заставить его рассмеяться снова, но она подавила его. И тут Гаролд сказал:
— У меня есть идея: я придумал противоядие против последствий шикарных свадеб.
Агнес мрачно поинтересовалась:
— Ты всегда начинаешь лезть в чужую жизнь после полуночи?
Гаролд снова рассмеялся, сверкнув зубами.
— А ты не спросила, что у меня за идея.
— Побоялась.
— Очень простая. Я проголодался. Слишком много слоек и пирогов. Я бы сейчас с удовольствием съел старый добрый сандвич. Как насчет налета на кухню?
Ее губы дрогнули.
— Ты серьезно?
— Да, мадам. — Он потянул ее за руку. — Пошли.
На этот раз Агнес понравилось прикосновение ладони Гаролда. И даже то, что в кожаных сандалиях, купленных на базаре в Джайпуре, она была гораздо ниже его, доставило ей странное удовольствие.
Он провел ее мимо конюшни к задней двери дома, затем через длинный коридор в кухню, которая была больше похожа на выставку технических достижений.
— Твоя мать, — сказал Гаролд, — хочет повесить здесь кружевные занавески.
— Да, она обожает кружева, — подтвердила Агнес. — Видел бы ты виллу в Виченце, когда мы уезжали.
— Оборки на входных воротах?
— Почти… А знаешь, я тоже проголодалась. Где у вас тут холодильник?
Сандвичи получились восхитительными. Положив в рот последний кусок, Агнес удовлетворенно вздохнула:
— Наверное, уровень холестерина перешел все мыслимые нормы… Но я чувствую себя гораздо лучше.
Гаролд слегка запачкал соусом рубашку. Это сделало его гораздо более человечным на вид. И за последний час он ни разу не коснулся Агнес. Так что, когда протянул руку с кусочком салфетки к ее лицу, она лишь улыбнулась.
— Замри — у тебя масло на щеке.
— Только масло?
Взгляд его стал напряженным. Потом, будто бы не в силах удержаться, Гаролд провел пальцем по мягкому изгибу ее губ.
— Как же ты красива, — хрипловато прошептал он.
Может, убежать? — затравленно подумала Агнес и промямлила:
— Это мои самые старые джинсы, и волосы растрепались…
Не торопясь, Гаролд оглядел ее с головы до ног. Волосы и впрямь выбились из прически. Водолазка облегала высокую грудь, а поношенные сандалии Агнес надела на босу ногу.
— Даже в рваной мешковине ты все равно выглядела бы в десять раз лучше всех на этой свадьбе.
— Когда ты так на меня смотришь, я… я просто таю, как масло, — выговорила Агнес.
— На вкус ты куда лучше самого дорогого масла.
И Гаролд принялся целовать Агнес, пока она не застонала от наслаждения. Все мысли о бегстве были позабыты, сгорели в пламени страсти столь сильной, какой она и не подозревала в себе. Агнес ответила на поцелуй, чувствуя, как мужская рука ласкает ее грудь под водолазкой, и наполняясь жаждой более интимных соприкосновений. И тут Гаролд внезапно подхватил ее на руки и понес прочь из кухни.
Борясь с самой собой, она прошептала чуть слышно:
— Отпусти меня.
Гаролд уже поднимался по лестнице, которой она прежде не замечала.
— Осторожно, береги локти, — предупредил он.
— Я сказала: отпусти меня сейчас же. Куда ты меня несешь?
— А ты как думаешь? В постель.
— Мы не можем лечь вместе!
— Конечно, можем. Что нам мешает?
Агнес забилась в тисках его рук, чувствуя себя беспомощной, как рыба на крючке.
— Для начала — мы друг другу не нравимся.
— Тебе понравится то, чем мы займемся, — доверительно сообщил ей Гаролд.
Теперь он шагал по длинному коридору, по стенам которого висели картины, изображающие сцены охоты. Должно быть, это другое крыло дома, подумала Агнес в замешательстве.
— Но ведь мы не собираемся…
— Почти пришли — ответил Гаролд, берясь за ручку двери, которая вела в комнаты с видом на огороженные луга и темнеющий лес вдалеке.
Он пинком закрыл дверь и опустил Агнес на пол, скользя по ее плечам ладонями и ища губами ее губы, будто не в силах более медлить. Он целовал с напором, от которого у Агнес помутилось в голове. Языки их совершали некий безумный танец, руки его ласкали ее в гипнотическом ритме, наполнявшем тело Агнес наслаждением.
Бессознательно она подалась к нему, обхватила руками за шею. В самые ее губы он прошептал:
— Скажи, что хочешь меня, Агнес.
Очень медленно она отстранилась и, выпрямившись, произнесла:
— Конечно, хочу. Но…
— Я тоже хочу тебя… сильнее, чем могу выразить. Эта ночь — наша, Агнес. Нет ни вчера, ни завтра. Только эта ночь.
Взгляд Агнес неторопливо скользил по его лицу. Интересно, сможет ли она познать этого человека, к которому ее так влечет, ведь в нем столько непонятного, пугающего, враждебного? Гаролд вынес ее взгляд — без улыбки, никак не выдав своих чувств.
Раздели с ним постель, шептал ей на ухо тихий голос. Разве есть лучший способ узнать человека?
Беги, спасайся! — убеждал другой. Ты отказалась от интимной близости семь лет назад, и Карл не заставил тебя изменить это мнение. Но этот Гаролд безумно привлекателен, и в тебе взыграла кровь. Сама природа заботится о том, чтобы секс никогда не вышел из употребления.
Ладони Гаролда все еще лежали на ее плечах, их тепло беспрепятственно распространялось по всему телу. Он был так близко, что Агнес могла бы пересчитать его ресницы. И он был неимоверно желанным. Когда еще ее охватывал такой ураган страсти от одного поцелуя? Такой дикий голод, такое безумие? Несмотря на все свои путешествия, она вела уединенный образ жизни с тех пор, как Хьюго подло ее обманул. Не рисковать. Контролировать свои порывы. Никогда не позволять ничему — вернее, никому — вывести ее из равновесия.
Но Гаролд Эванс сломал все эти преграды.
