— Да, — ответила мама.
— Поэтому можете обращаться ко мне по имени отчеству — продолжил Борис Борисович, — так по вопросу чьего призыва вы хотели переговорить со мной?
— По вопросу призыва моей дочери или точнее моего сына.
На лице подполковника выразилось изумление.
— Я Вас не понял?!
— Понимаете товарищ подполковник, по паспорту это мой сын.
Лицо подполковника Болотина становилось все более рассерженным.
— Если у Вашей дочери ошибочно записал неверный пол, то Вы обратились не по адресу! Вам в паспортный стол!
Вы не поняли товарищ подполковник. — Мамин голос становился все более взволнованным. — На самом деле эта девушка мне не дочь, а сын!
Вот здесь я вряд ли смогу описать все те эмоции, которые отразились на лице подполковника Болотина. И его можно понять. За всю свою карьеру военного, Борису Борисовичу приходилось сталкиваться с разными случаями, особенно при проведении призыва. Но с таким, он явно столкнулся впервые. Возможно, он даже принял нас за сумасшедших, так как картина которую видели его глаза явно не вязалась с тем, что слышали его уши. Его глаза видели перед собой симпатичную женщину в форме ефрейтора ПВО, а рядом с этой женщиной молодую девушку. Но вот в его уши дошла информация, что он видит не женщину и молодую девушку, а женщину и молодого человека.
Пауза затянулась.
— Я Вас не понимаю, — наконец выдавил из себя Борис Борисович.
— Понимаете товарищ подполковник, мой сын с детства страдает транссексуализмом, и он ощущает себя женщиной. И его ощущения выразились теперь в тот внешний вид, который Вы сейчас видите.
Лицо подполковника выразило вдруг всю ненависть старого солдата к разнообразного рода извращенцам.
— Так вы хотите сказать что это не девушка?! Это парень?!
— Ну да! Просто с детства, она, то есть он страдает транссексуализмом. Он ощущает себя женщиной, хотя биологически он мужчина!
— Гермафродит что-ли? — выдавил из себя Борис Борисович.
— Нет, по биологическому полу он мужчина, но внешне женщина, — постаралась пояснить мама.
— Товарищ ефрейтор, по-моему вы обратились не по адресу. У нас есть военные врачи, которые в данный момент проводят медицинскую комиссию. Если они вынесут решение о том, что у Вашего сына какие-то отклонения, то по медицинскому предписанию он или она будут освобождены от службы в армии. Если же нет, то тогда Ваша дочь, то есть простите Ваш сын будут направлены в ряды вооруженных сил Российской Федерации.
— То есть Вы не сможете нам помочь? — расстроилась мама.
— Думаю что нет, извините, мне нужно работать.
— Но товарищ подполковник, как же она сможет проходить комиссию в таком виде? У нее есть грудь, она носит лифчик, женское белье! Она же девушка! — на глазах мамы уже стояли слезы.
— Она, тьфу, то есть он, может пройти комиссию последним, вот в этом я могу Вам посодействовать. Вам необходима такая помощь?
— Нет, моя дочь просто не может служить в армии, по-моему это видно и без всяких комиссии! Как она пойдет в армию? Она девушка! — маму просто уже душили рыдания.
— Я ничем не могу Вам помочь! — Сухо сказал подполковник Болотин. — Судьбу Вашего ребенка сможет решить только медицинская комиссия.
— Она не может проходить комиссию!!!
Мама уже плакала навзрыд, она схватила меня за руку.
— Пошли!
И мы выскочили из кабинета. Я бежала за моей мамой, и в моих глазах тоже стояли слезы. Дверь кабинета военного комиссара мама захлопнула со стуком, мы выбежали в коридор и помчались по лестнице. Мы, держась за руки выбежали из военкомата, и мама остановившись возле входных ворот рыдала навзрыд. По моим щекам текли слезы. Наши слезу текли по лицу размазывая косметику, отчего наш внешний вид уже утратил былую привлекательность.
Постепенно мы успокаивались. Вдруг мама сказала.
— Дочка, у тебя есть с собой сигареты?
Я молча кивнула и достала из сумочки тщательно спрятанную пачку сигарет, зажигалку и протянула все это маме. Последний раз я видела маму курящей после развода с отцом. Но она быстро закончила с этой вредной привычкой и теперь сама активно боролась со мной по этому поводу.
Дрожащими руками мама подкурила сигарету. Мне тоже очень захотелось закурить, но я стеснялась. При маме я еще курить не решалась. Хотя в этот момент я думаю она бы простила, но я все-таки не решилась. Дежурный офицер выйдя увидел курящей мою маму, но сделать ей замечание почему-то не решился и просто молча зашел обратно в военкомат.
— Я найду на них управу! — Нервно затягиваясь сигаретой твердила мама. — Я до самого Грачева
Я молча стояла и вытирала слезы носовым платочком. Меня совсем не радовала перспектива пойти служить в армию, а перспектива маминого похода к министру обороны выглядела весьма туманной.
— Комиссию он придумал! Как будто не видно что ты девушка!
— Мама, а может мне действительно стоит пройти мед. комиссию? Меня же не должны забрать! У меня есть грудь, я девушка!
— Да! Конечно! Поставят диагноз мастопатия и ты пойдешь служить?! — закричала мама.
Тут пришла моя очередь разрыдаться. Но тут вдруг мама прижала меня к себе и начала гладить по голове.
— Прости доченька, я же не со зла, это от нервов!
И мы теперь рыдали снова вместе, размазывая слезы по лицу. За всем этим с интересом наблюдали мальчишки-призывники, показывая в нашу сторону пальцем и активно веселясь.
Тут неожиданно из дверей военкомата вышел адъютант подполковника Болотина и направился в нашу сторону. Мама перестала плакать и посмотрела на него. Он шел явно к нам.
— Может подполковник передумал? — голос мамы выражал надежду.
Капитан подошел к нам.
— Товарищ подполковник просил передать, что он все-таки постарается организовать индивидуальную комиссию для Вашей дочери, или правильнее сказать сына.
Мама помрачнела.
— Нет, передайте товарищу подполковнику, что мы в этом не нуждаемся. Моя дочь не пойдет ни на какую комиссию, ни тем более в армию!!!
Капитан с интересом посмотрел на нас, потом оглянулся в сторону военкомата и заговорщицким шепотом произнес.
— Я думаю, что я смогу Вам помочь…
Мама оживилась.
— Да, и сколько это будет стоить? — быстро откликнулась мама.
— Я бы хотел обсуждать это здесь и сейчас.
— Да, да конечно, я понимаю, — оживилась мама.
Я вам это потом объясню, а сейчас вот Вам мой домашний телефон, позвоните вечером и мы все обсудим. Меня зовут Сергей.
Никогда еще мы так не ждали вечера. Время тянулось мучительно долго.
— Как ты думаешь, сколько он возьмет? — спрашивала у меня мама.
— Не знаю, говорят «отмазать» от армии стоит не меньше тысячи долларов, — задумчиво протянула я.
Мама изъяла мои сигареты и нервно курила на балконе, но от этого время не шло быстрее. Мне тоже
