А вдруг он не уйдет? Может быть, он пожелает — ведь он уже будет знать, что не может лишить ее добродетели, — за неимением таковой завершить то, что они начали в зеленой гостиной, а потом повторили в экипаже?
Пожалуй, она сама попросит его это сделать. После того как она раскроет свой секрет, терять ей будет уже нечего. Ей нестерпимо хочется знать, что представляет собой акт любви в постели с добрым и внимательным мужчиной. И она тоже сможет дать ему облегчение.
— Если ты не возражаешь, конечно. Извини, но я не смог придумать ничего лучшего.
— Н-нет, не возражаю, — прошептала Энн. — Но как сделать, чтобы никто об этом не знал?
— Насколько мне известно, вы сегодня вечером собираетесь на бал к Палмерсонам?
— Да. — Неожиданно Энн посетила кошмарная мысль. — Твои родители будут там?
— Возможно, — улыбнулся Стивен. — Но тебя там не будет.
— Почему?
— Ты заболеешь. Выбирай любую болезнь, которая тебе нравится, но только не заразную. Скажи кузине и Эви, что у тебя болит голова или расстроилось пищеварение. В общем, придумай любой недуг, который пройдет к утру.
Опять ложь — хотя это, по сути, ложью не будет. У нее действительно раскалывалась от боли голова, и бурлило в животе.
— А что, если они решат остаться дома и составить мне компанию?
— Заверь их, что тебе будет лучше одной. Ты сможешь лечь в постель и как следует отдохнуть.
В постель… По телу Энн пробежала дрожь.
— Хорошо.
— Договорились. Где твоя комната?
— В задней части дома в северном углу. Я не буду задергивать шторы, и ты увидишь свет.
— Превосходно. А перед твоим окном растет дерево или, по крайней мере, какое-нибудь крепкое вьющееся растение?
— Что? — Неужели Стивен намерен попутно заняться ботаникой?
На его физиономии отчетливо проступило раздражение.
— Я же должен как-то добраться до твоей комнаты? Конечно, можно подняться по лестнице для слуг, но это более рискованно. Вдруг я наткнусь на горничную или на лакея.
— Да, там есть дерево, которое давно пора обрезать.
— Вот и отлично. — Стивен нахмурился: — Скажем, в девять часов мальчики уже будут спать?
Энн кивнула:
— Они спят очень крепко, к тому же детская расположена на третьем этаже и в другом крыле дома.
— Значит, так и решим. Когда я приду, чтобы сопровождать твою сестру и кузину на бал, Ник будет со мной. Потом я под каким-нибудь предлогом извинюсь и уеду, а Нику поручу позаботиться об их благополучном возвращении домой. — Стивен сделал паузу, ожидая ответной реплики.
Энн молча кивнула. Что тут было говорить?
— Я не знаю, когда именно смогу уйти с бала. Надеюсь, что не позднее десяти часов, но все зависит от обстоятельств. Не хочу вызывать подозрения.
Боже правый! Если кто-то заподозрит, что он посещает ее спальню…
— Не надо! — в панике зашептала Энн. — Хватит сплетен.
— Так что прислушивайся. Я брошу в окно несколько камушков.
— Да. Я буду ждать. — Может быть, ей даже удастся услышать его сигнал, если только сердце не будет стучать так громко.
— Ну, договорились. — Стивен встал и помог подняться Энн. Его рука была такой теплой, уверенной и сильной. Пока они возвращались в Крейн-Хаус, он, похоже, не чувствовал никакого смущения. — Начинай притворяться больной прямо сейчас, — сказал Стивен, остановившись у дверей.
Энн опять кивнула — ну чем не китайский болванчик? Притвориться больной ей будет совсем не сложно. Она чувствовала себя совершенно разбитой.
— Ты здесь один? Без невесты?
Стивен обернулся и увидел Марию. Она явно его искала — он удалился в самый дальний уголок бального зала Палмерсонов и был скрыт от посторонних глаз росшими в кадках пальмами. Все остальные уже поняли, что он не расположен веселиться, и оставили его в покое. Почему Мария не поступит так же?
Ни одно объяснение на ум не приходило.
— К сожалению, да. Леди Энн почувствовала себя неважно и осталась дома.
— Мне очень жаль. — Ее тон и выражение лица противоречили словам.
Стивен нахмурился. Как он мог не замечать мелочной злобы этой женщины? А ведь всегда считал себя проницательным.
Очевидно, нет, раз он иногда позволял себе думать не мозгами.
— Не хмурься. — Мария устремила на бывшего возлюбленного кокетливый взгляд из-под густых ресниц. — Потанцуй со мной. — Она понизила голос до шепота. — Или поведи на прогулку в сад. — Искусительница опустила глаза на его пах. — Поверь, я сумею поднять… твое настроение.
По непонятной причине Стивену захотелось, как испуганной девственнице, прикрыться руками.
— Нет, спасибо. Мне нравится здесь.
Мария тихо засмеялась:
— О, со мной ты можешь не притворяться, Стивен!
— Притворяться? — Что еще задумала эта подлая женщина?
— Ну конечно! Я же знаю, что ты вовсе не хочешь жениться на этой девице, а сделал предложение только из-за скандала. — Она покачала головой: — Ты проявляешь совершенно неуместное рыцарство.
Стивена охватила ярость. С трудом сдерживаясь, он пробормотал:
— Ты ошибаешься. Я очень хочу жениться на леди Энн.
Мария неприятно рассмеялась:
— Ты ошибаешься, если думаешь, что эта маленькая шлюшка согреет твою постель. Брентвуд говорит, что она холодна как лед. — На ее физиономии появилась отвратительная гримаса — смесь ненависти, презрения и насмешки. — Он утверждает, что трахать ее — все равно, что мраморную статую.
Стивен считал, что был в ярости минуту назад? О, как сильно он ошибался! Теперь ярость клокотала в нем, бурлила в крови, разливаясь по всему телу. Хорошо, если от нее не вспыхнут пальмы.
— Ты не станешь повторять эту ложь.
— Это не ложь. — Мария подбоченилась. — Ты считаешь, что твоя невеста — девственница? Тогда тебя ждет разочарование. А она более искусная актриса, чем я считала.
Пропади все пропадом! Мария не лжет. Стивен всегда умел, общаясь с множеством людей, отличать ложь от правды. За многие годы он довел это умение до совершенства.
Энн хотела поведать ему свой секрет. Этот?
Мария сочувственно вздохнула:
— Хотя, может быть, она уже чему-нибудь научилась? Брентвуд переспал с ней много лет назад. Кто знает, сколько мужчин потом задирали ей юбки? Уверена, что немало.
Стивен не собирался говорить Нику, что не здоров, но теперь ничего иного не оставалось. И не важно, что общество станет судачить об одновременной болезни его и леди Энн. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя так плохо.
