Кроме того, если бы Матиас искренне тревожился за Тиффани, то первым делом отвез бы ее в приличный косметический магазин. И к более консервативному ювелиру.
В этой квартире я не задержалась ни одной лишней секунды, уверена, даже поставила мировой рекорд в беге на короткие дистанции. Жаль, что рядом не случилось никого с секундомером. Как только Матиас закончил отчитывать сестрицу, я сорвалась с места и пулей вылетела за дверь.
— Что ж, спасибо, именно за этим мы и приходили, — выдохнула с порога, и меня словно ветром сдуло.
На обратном пути Тиффани призналась:
— Хорошо, что мы навестили Матиаса. Потому что теперь я вам верю. Обоим. Честно. Матиас убедил меня.
Когда она произнесла эту фразу в десятый раз, я забеспокоилась. Тревога моя лишь возросла, когда Тиффани заявила:
— Правда, Скайлер, вам с Матиасом не о чем волноваться. Теперь я понимаю, что у меня просто крыша поехала.
Возможно, Матиас все-таки не достиг цели? Уж слишком легко Тиффани согласилась с его доводами. Я могла ошибаться — и надеялась, что ошибаюсь, — но мне почудилось, что пройдет очень немного времени и Тиффани все-таки захочет рассказать кому-нибудь о найденной ею записке. Кому? Любому, кто согласится слушать.
И тогда нас с Матиасом привлекут за сокрытие улик.
А может быть, и за что-нибудь похлеще.
Я стояла на крыльце и наблюдала, как Тиффани на своей «трансамерике» трогается с места. Зрелище было захватывающее. Девочка врубила сразу вторую скорость, оставив на асфальте две черные полосы. Визг шин привлек внимание миссис Петтигрю, соседки сбоку, и миссис Альты, соседки напротив. Обе дамы выскочили на крыльцо.
Я с облегчением подумала: как хорошо, что, когда мы направлялись к Матиасу, за рулем сидела я.
Ехать по узкому и извилистому проезду так, как ехала Тиффани, — невероятный идиотизм. По искаженным от ужаса лицам миссис Петтигрю и миссис Альты я поняла, что соседки со мной согласны.
Опасения за Тиффани, летевшую по Гарвардскому проезду, наверное, должны были заставить меня позабыть обо всем на свете. Но на самом деле, провожая взглядом быстро удалявшийся автомобиль, я говорила себе: 'Слава богу, с семейкой Кроссов на сегодня покончено'.
Как выяснилось, я проявила излишний оптимизм.
Стоило черной ракете ухнуть вниз по крутому спуску Гарвардского проезда — нашим местным американским горкам, — как у моего дома затормозил мышиный отель.
Миссис Петтигрю и миссис Альта глазели, не стесняясь. Из машины вылез Матиас и прямиком устремился ко мне.
Глава 20
Матиас начал говорить, еще не добравшись до моего крыльца.
— Послушай, Скайлер, я заехал сказать, что вовсе не намерен передавать записку в полицию. Просто надо было как-то выманить эту писульку у Тиффани. Мало ли кому она вздумает ее показать.
Миссис Петтигрю и миссис Альта не сводили с нас глаз. Похоже, моя жизнь становится интереснее шестичасовых новостей. Я поспешила отпереть входную дверь.
— Не стоило ради этого приезжать. Я и так знаю, что ты лжец.
Я не хотела, но так уж получилось: последнее слово прозвучало с особым нажимом.
Матиас вздрогнул как ужаленный, но решил не вдаваться в обсуждение этой темы. Запустив пятерню в лохматые волосы, он пробормотал:
— Хотел убедиться, что ты больше не думаешь, будто я подозреваю тебя в смерти моего отца.
Тон у Матиаса был виноватый. Я же невольно подумала: как искусно он владеет своим голосом. Столь же невольно бросила взгляд на соседнее крыльцо. Миссис Петтигрю всем телом подалась в мою сторону. Будь она собакой, сейчас ее уши стояли бы торчком.
Этой даме следует завести какое-нибудь хобби.
Открыв дверь, я повернулась лицом к Матиасу. Вряд ли стоило вообще что-либо обсуждать под пристальным наблюдением миссис Петтигрю и миссис Альты. Кроме того, откуда мне знать, что Матиас говорит правду? Он в самом деле больше не подозревает меня? Или это очередной сеанс гипноза?
— Ладно, — произнесла я, пытаясь подражать интонациям ледышки Банни и демонстрируя всем своим видом, что жду не дождусь, когда он отчалит, — учту.
Но, вероятно, демонстрация получилась не очень убедительной. По крайней мере для Матиаса, потому что он не двинулся с места.
— Я понял, что ты не могла бы сделать ничего подобного, — вдруг заявил он.
Ответить тут нечего. Хотела бы я сказать то же самое о нем.
Матиас набрал воздуха в легкие.
— А еще я хотел объяснить насчет Барби…
Тут уж я изо всех сил затрясла головой:
— О-о, нет. Ты не должен мне ничего объяснять. Это не мое дело.
Распахнув наконец дверь, я шагнула за порог. Миссис Петтигрю и миссис Альта с откровенным разочарованием наблюдали, как я исчезаю из виду.
Матиас тоже сделал шаг вперед и быстрым движением задержал мою руку, пытавшуюся захлопнуть дверь перед его носом. Некоторое время мы стояли по разные стороны порога: я норовила закрыть дверь, а Матиас норовил удержать ее в распахнутом состоянии.
Я кожей чувствовала жадное внимание соседок. С таким рейтингом, как у меня, я скоро не только оставлю позади новости, но и догоню «Санта-Барбару». Пришлось отпустить дверь и позволить Матиасу войти.
— Скайлер, перестань. Мы оба знаем, что я должен объясниться. — Он снова сделала глубокий вдох. — Послушай, я хочу, чтобы это стало твоим делом.
Ну что на такое ответить? Если вы так же сообразительны, как я, то застынете в прихожей, словно вдруг у вас язык отнялся, и вытаращите глаза.
— Барби вдруг заявилась ко мне, — торопливо продолжал Матиас, — без звонка и вообще без предупреждения. Сказала, что у нее есть информация, касающаяся смерти отца. — Он пожал плечами. — Выяснилось, что на самом деле она ничего не знает. С порога объявила, что просто хочет познакомиться со мной поближе.
Неужели? Какая неожиданность!
— Что ж, вот вы и познакомились… — начала я и осеклась. Господи, так могла бы говорить ревнивая жена. А ведь у нас с Матиасом даже толкового свидания еще не было!
Ситуация начинала казаться чересчур знакомой. Я не раз попадала в такую с Эдом. И дала себе слово, что никогда, никогда, НИКОГДА больше в нее не вляпаюсь.
— Минутку, Матиас. — Я подняла руку. — У тебя нет абсолютно никаких оснований посвящать меня в твои отношения с женщинами. Я даю вам с Барби свое благословение, договорились?
Матиас снова дернулся.
— Скайлер, мне нет дела до Барби. Никакого.
А до чего тебе было дело? До ее губной помады?
— Прекрасно, — ответила я. — Сейчас ты скажешь, что Барби неожиданно лишилась чувств и тебе пришлось делать ей искусственное дыхание.
Эд однажды поведал мне такую байку. И что самое ужасное, я ему поверила. Если я когда-нибудь напишу книгу о моем браке с Эдом, этот милый эпизод войдет в главу 'Какой же я была дурой в двадцать
