— Постойте, — вмешалась Пат Лоуэлл. — Но в воскресенье утром револьвер был в ящике. Я видела его своими глазами.
— Я знаю, что вы видели. Это как раз один из интересующих меня моментов, сейчас мы его обсудим. — Вульф снова оглядел присутствующих. — Мы хотим знать, кто убил Адриана Гетца. Вот этим мы и займемся. Что нам известно об убийце? Довольно много:
Во-первых, он или она взяли револьвер до прошлой пятницы и где-то его хранили. А потом, незадолго до убийства Гетца, подменили револьвер Гудвина, предварительно вынув патроны;
Во-вторых, он настолько ненавидел Гетца, что больше не мог смириться с его существованием;
В-третьих, он знал о субботнем визите Ковена и о цели прихода Гудвина, а также ему были известны подробности планируемой Ковеном процедуры. Только…
— Я и сейчас о них ничего не знаю, — пропищал Хильдебранд.
— Я тоже, — подхватил Пит Жордан.
— Невинность может позволить себе роскошь неведения, — сообщил им Вульф. — Наслаждайтесь ею, если можете. Короче, только зная обо всем вышесказанном, убийца мог осуществить свой остроумный замысел.
В-четвертых, его замысел достаточно оригинален, но, к несчастью, страдает некоторыми недостатками. Идея приписать убийство Гетца Гудвину в некотором смысле довольно изобретательна, но и безрассудна одновременно. Подменить револьверы, переложить патроны, спуститься к спящему Гетцу и застрелить его, используя подушку в качестве глушителя, — все это хорошо продумано и исполнено, — но потом? Бросить револьвер в клетку к обезьяне, чтобы его как можно быстрее обнаружили. Это, конечно, импровизация, и притом глупая. Мистер Гудвин не мог оказаться таким вопиющим болваном.
В-пятых, убийца страстно ненавидел обезьяну, то ли потому, что она ассоциировалась у него с Гетцем, то ли просто так. Совершив убийство и не имея в запасе ни минуты, он тем не менее идет к окну и открывает его, преследуя одну-единственную цель. Это придает всему делу какой-то нездоровый оттенок. И, как мы знаем, он добивается результата. Мисс Лоуэлл сказала мне, что обезьянка умирает.
В-шестых, в воскресенье утром этот человек снова подкладывает револьвер Ковена в ящик стола и вынимает его оттуда, только удостоверившись, что револьвер там видели. Это самая удачная деталь всего замысла. Поскольку ни с того ни с сего в ящик никто не полезет, он организует дело так, чтобы туда заглянули. Зачем ему это было нужно? Эта заготовка была ему нужна только в том случае, если он знал о планирующемся приходе Гудвина и уже продумал, как обвинить Гудвина в убийстве и дискредитировать его показания. Поэтому в воскресенье утром он не только кладет револьвер на место, но и обеспечивает свидетелей, естественно за исключением мистера Ковена.
Вульф повернулся к Хильдебранду:
— Вы видели револьвер в воскресенье утром, мистер Хильдебранд?
— Да. Но я его туда не клал!
— Я и не говорю, что это сделали вы. Ваше утверждение, что вы невиновны, еще никем не подвергнуто сомнению. Вы были в мастерской, потом поднялись наверх, чтобы посоветоваться с мистером Ковеном, встретили миссис Ковен, которая сообщила вам, что мистер Ковен еще не встал, поднялись этажом выше, встретили мисс Лоуэлл, выдвинули ящик, и оба посмотрели на револьвер. Верно?
— Я поднялся вовсе не для того, чтобы смотреть в этот ящик. Мы просто…
— Хватит волноваться по поводу обвинений, которые вам еще не предъявлены. Это плохая привычка. До встречи с мисс Лоуэлл вы поднимались в кабинет?
— Нет!
— Мисс Лоуэлл, до этого утром он заходил в кабинет?
— Не знаю, — проговорила она медленно, словно цедя слова. — Мы совершенно случайно заглянули в этот ящик.
— Миссис Ковен, заходил ли мистер Хильдебранд в кабинет до того?
Она вскинула голову:
— До чего?
— До вашей встречи?
— До какой встречи? — изумленно переспросила она.
— Вы встретили его в холле на третьем этаже и сказали, что ваш муж еще не встал, а мисс Лоуэлл в кабинете. До этого он поднимался в кабинет? В то утро?
— Не имею ни малейшего представления.
— Значит, вы не можете утверждать, что он поднимался?
— Мне об этом ничего не известно.
— Нет ничего надежнее неведения. — Вульф снова обвел их взглядом. — И последнее, что нам известно об убийце, — седьмое: его ненависть к Гетцу была столь сильна, что он пренебрег даже тем, что, покончив с ним, он, возможно, покончит и с Дэзл Дэном. Насколько Гетц был необходим для Дэзл Дэна…
— Дэзл Дэна делаю я! — вскрикнул Гарри Ковен. — Он мой! Дэзл Дэн — это я!
— Заткнитесь вы, ради бога, Гарри! — оборвала его Пат Лоуэлл.
Подбородок у Ковена ходил ходуном, он явно нуждался в спиртном.
— Повторяю, — продолжил Вульф, — насколько Гетц был необходим для Дэзл Дэна, я не знаю. По этому поводу существуют разноречивые мнения. Как бы там ни было, убийце нужна была его смерть. Надеюсь, теперь вам понятно, кто убийца?
— Мне нет, — агрессивно возразила Пат Лоуэлл.
— Тогда придется уточнить. — Вульф перегнулся через стол. — Но сначала я хотел вы сказать несколько слов для полиции, а конкретно для мистера Кремера. Невзирая на все сложности, ему вполне под силу распутать этот клубок. Конечно, его сильно сбила с толку изощренная ложь мистера Ковена, которую поддержали мисс Лоуэлл и мистер Хильдебранд. Но сейчас, если он будет придерживаться свидетельских показаний мистера Гудвина, а также моих, у него должно хватить сообразительности, чтобы решить вопрос. И все, что случилось, послужит для него хорошим уроком.
Вульф задумался на мгновение.
— Будем продвигаться путем исключения. Если вы помните мои семь признаков убийцы, то все становится проще игры в бирюльки. Например, мистер Жордан исключается по шестому признаку: в воскресенье утром его не было в доме. Мистер Хильдебранд исключается сразу по нескольким причинам, особенно по шестому пункту — он не поднимался в кабинет до встречи с мисс Лоуэлл. Мисс Лоуэлл для меня исключается по четвертому и пятому признаку. Впрочем, все трое не удовлетворяют и третьему пункту. Не думаю, что мистер Ковен был с ними в таких доверительных отношениях. Не думаю я…
— Прекратите! — раздался хриплый голос. Все повернулись к двери. Кремер медленно подошел к Ковену и встал между ним и его женой. Наступила мертвая тишина. Ковен взглянул на Кремера, потом отвернулся и вдруг закрыл лицо руками. Кремер кипел от ярости.
— Черта с два вы распутали это дело! Идите вы со всеми вашими признаками!
— Я не могу дать вам то, что вы не хотите брать, — язвительно заметил Вульф. — Ну, давайте я вам еще помогу. Когда эти двое открыли ящик в воскресенье утром, мистер Ковен еще не вставал. Еще? Ставлю свою лицензию против вашего значка, что мистер Хильдебранд если постарается, то припомнит, что во время разговора с миссис Ковен она сказала что-то такое, что заставило его открыть ящик и посмотреть на револьвер. Еще? Отвезите на лабораторный анализ личные вещи из ее комнаты. Я думаю, среди них она прятала револьвер, и вы получите улику. Вы не сможете заставить его давать показания против собственной жены, но я уверен…
Миссис Ковен встала. Она была бледна, но держалась спокойно и уверенно. Посмотрев на опущенную голову мужа, она произнесла:
— Гарри, я хочу домой.
Кремер сделал шаг в ее сторону.
— Гарри, — повторила она мягко, но настойчиво, — отвези меня домой.
Он поднял голову и взглянул на нее. Я не видел его лица.
— Сядь, Марси. Я все улажу. — Он посмотрел на Вульфа. — Ну что ж, если у вас есть запись нашего субботнего разговора… Да, я солгал полиции. Ну и что? Я не хотел…
