Стоявший перед столом молодой человек терпеливо и почтительно ожидал, когда Великий Канцлер обратит на него внимание. А тот, удобно устроившись в кресле, размышлял о чем-то, прикрыв глаза. Наконец, он выпрямился, принял свой обычный сосредоточенный вид и небрежным жестом позволил молодому человеку обратиться. Хотя, пожалуй, молодость этого посетителя обманчива, при более внимательном взгляде видно, что годы и испытания не обошли его стороной, оставив сетку морщин на лице. Это был Магистр Штольц – командир группы ликвидации Магистрата Спокойствия.
– Поступило сообщение из Восточного Предела. Я хотел бы со всей почтительностью…
– Оставьте ваш церемонный тон, – прервал Канцлер, – я неоднократно просил вас, Магистр, наедине избегать дежурных выражений.
Штольц поклонился.
– Слушаюсь… Поступило сообщение из Восточного Предела. Зарегистрирована масштабная инфильтрация противника на внутреннюю территорию. Первый удар на себя приняла вторая отдельная бригада Лазутчиков, – он секунду помедлил, – к сожалению, из них не выжил никто… Из двухсот человек, находящихся в строю на момент атаки, удалось разыскать тела только пятидесяти четырех. Дальнейшее продвижение противника удалось локализовать оперативными действиями отдельного кавалеристского корпуса, горной штурмовой бригады и иррегулярными частями пустынников.
Канцлер, не мигая, смотрел перед собой. За долгие годы он научился искусно скрывать свои эмоции, при неярком свете свечей его лицо походило на каменное изваяние. Магистр осторожно продолжил:
– Мы предположили худший вариант, и, как не прискорбно, не ошиблись. Только за последние сутки отмечены восемь случаев появление агентов противника под прикрытием личности Лазутчиков. Причем нейтрализовать их мы смогли только в трех случаях. Избежать потерь среди гражданских не удалось. Также не удалось избежать паники. Для предотвращения распространения спор нам приходилось проводить тотальную дезинфекцию… А попросту сжигать тела агентов на месте. Какой это произвело эффект на гражданских, вы представляете?
– Представляю, – сухо сказал Канцлер, – впредь нам следует подготовить процедуры взаимодействия с населением… Хотя, в любом случае, шокового воздействия уже не избежать, – и, помолчав, добавил: – я знаю, что вы лично принимали участие в нейтрализации группы агентов. Ваши впечатления?
– Ситуация стандартная, – четко доложил Магистр, – у агентов противника, как обычно, имелась идеальная физическая маскировка, а вот с оперативным прикрытием дело обстояло не важно. Мы отследили их передвижения, а собаки подтвердили цель. С моей точки зрения, проводить операции проникновения, да и любые разведывательные действия под личностью людей, официально значащихся пропавшими без вести, довольно безрассудно. Особенно, если эти люди находились в момент исчезновения на воинской службе и подлежали особому учету и контролю. С точки зрения здравого смысла – это нонсенс.
– У вас есть какие-нибудь версии поведения противника?
– Разумеется, – утвердительно кивнул Штольц, – мы рассматриваем вариант относительно невысокого интеллектуального развития представителей противника, принимающих оперативные решения. Вы помните, одна из теорий говорит, что в структуре организации Врага существует искусственная сегрегация по социальным и функциональным слоям с разным уровнем интеллектуального развития. Причем руководство принадлежит вовсе даже не 'интеллектуалам'…
– Я знаю, – нетерпеливо прервал его Канцлер, – дальше.
– Возможно, мы имеем дело не с разведывательно-диверсионной акцией, а с операцией прикрытия чего-то более тонкого.
– Интересно, – задумчиво заметил Канцлер, – эту версию стоит проработать особенно. Нам только не хватало появления этой дряни в Замке… Это все?
– И, наконец, не исключен непонятный нам выверт психологии противника. Специалисты Экспертного Магистрата бьются над картами психопрофилей…
– Ну и как, получается?
– Штильман уверяет, что ему потребуется еще минимум десять-двенадцать дней.
– Плохо. Необходимо максимально ускорить работу, повторяю – максимально. Немедленно свяжитесь с Академией и запросите Штильмана потребности в ресурсах. Выполнять все пожелания, даже если они захотят цветы папоротника. Я отдам все распоряжения, но прошу вас лично проследить. Это очень важно.
– Слушаюсь, – легко поклонился Магистр.
– У вас все? – ровно спросил Канцлер.
– Да, Великий Канцлер, – Штольц не удержался и завершил аудиенцию церемониальным глубоким поклоном.
Канцлер кивнул, и Магистр быстрыми шагами покинул покои.
Оставшись в одиночестве, Канцлер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Молодец Магистр, отличный воин, прекрасно держит себя в руках. А ведь он один из немногих, кто прекрасно осведомлен об истинном положении дел. Противник ударил там, где его совершенно не ждали, мимоходом расправился с элитным подразделением Лазутчиков, захватив, по-видимому, большинство из них живыми, и был остановлен только массированным ударом всех наличных сил. Но какой ценой! Общие потери превышают четыреста человек убитыми и пропавшими без вести, и почти тысяча раненых. А что же будет, если Врагу надоест играться и он решит, наконец, задействовать свои основные силы, которые по самым скромным прикидкам превосходят силы Ордена в десятки, а то и в сотни раз. Странно, но за последние два десятка лет это была ли едва ли не самая массированная атака. Лучшие умы экспертов и Академии бьются над загадкой странной тактики врага – тактики одиночных ударов малыми силами. До сих пор, казалось, противник вовсе не ставит целью захват Эдема, решая какие-то свои локальные задачи. Но последние события показали, что времена могут резко измениться. Переход к масштабным боевым действиям означает неминуемый быстрый разгром Ордена и падение Эдема.
Канцлер резко поднялся с кресла и подошел к окну. Солнце уже почти исчезло, а на юге на небо неспешно поднимались серебристые луны. Господи, как же сейчас не хватает Великого Магистра… Почти двадцать лет назад он отправился с экспедиционным корпусом в Великую Пустыню, и с тех пор вестей о нем больше не было. Даже пустынники, заходившие дальше всех из живых существ, за исключением, может быть драконов, в раскаленные пески не смогли найти никаких следов экспедиции. Впрочем… Канцлер не просто был уверен, он знал, что Великий Магистр жив. Еще много лет назад между ними установилась незримая связь, нет, не телепатическая, не обмен мыслями, а связь на уровне чувств и эмоций. Странное ощущение в глубине мозга, трудно читаемое и похожее на то, которое возникает, когда кто-то смотрит тебе в спину тяжелым взглядом.
Он попытался отбросить тяжелые мысли. Положение, конечно, непростое, но не безвыходное. Кому- кому, а ему уже приходилось одерживать победы в безнадежных сражениях. Поэтому надежда и вера должны жить до конца, до последнего вздоха. Все еще может случиться. Коридор на Землю последний раз открывался полтора года назад. Ах, как бы сейчас не помешали ребята из спецназа Тихорецкого, хотя… хотя, генерал, наверное, уже очень немолод и навряд ли остался в строю… Да и оборудование обновить ой как было бы не лишним. После обрушения Башни Великого Магистра и разрушения Зеркала Мира коридор между Эдемом и Землей стал ослабевать, переход давался все с большим трудом, пока однажды не закрылся совсем. С тех пор он возникал самым неожиданным образом, с единственной закономерностью – появления становились все реже и реже. И вот, в конце концов, Эдем оказался полностью отрезанным от Земли.
Последний луч солнца растворился в горнах вершинах, и на небе резко проявились звезды. С какой-то из них в их мир приходит Враг… Канцлер поймал себя на мысли, что стал излишне сентиментальным. Да и помимо сантиментов, это утверждение само по себе весьма спорное. Мы до сих пор не знаем, откуда в Эдем протянулись щупальца переходов, может быть с соседней планеты, а может, и из другой Вселенной. А собственно, что мы вообще знаем? Мы не представляем кто этот Враг, его биологическое строение не удается как следует изучить, каждое тело становится источником спор, из которого вырастают новые особи… Если бы не собаки, которых успели доставить с Земли, то не было бы вообще никакой возможности распознать трансформированного агента неприятеля. Все идеи относительно биологии, социального устройства, целей и мотиваций являются не более чем умозрительными заключениями умников Штильмана. За неимением лучшего, нам приходится на них полагаться, но… Это как раз тот случай, когда
