Борджигинами. Правда, практически все, включая ассимилировавшие роды, потеряли с веками культурное наследие, религию, ментальность. А единого бога Сульдэ опустили до бога войны в пантеоне Тенгри! Те, кто поселился в тайге, вообще стали приживалами киргизов, зато принесли местным племенам новое слово, которое пригодилось через века.
Яджуджский род Агаши-байа выбрал вообще третье направление, устремившись на историческую родину, в Тартар. Только в четвёртом веке до нашей эры там совсем скудно стало, да и население категорически изменилось. Так что, с великой мечтой о возрождении проарийской цивилизации пришлось расстаться - все силы уходили на выживание. Кончилось это плохо, хуже некуда, Агаши ассимилировали и всё утеряли, даже свои многотонные записи. А может быть и припрятали в какой-нибудь из пещер, завалив вход? И осталась от них лишь память, да легенды о шамбалах (возвращенцах), которые когда-нибудь построят персональный тибетский коммунизм. Само название рода, вместе с 'хрониками', переместилось в астрал, как и положено легендам. Причём, астралом стали называть не окружающий мир, открытый для тех, кто имеет время и желание смотреть по сторонам или на звёзды, а какую-то орбитальную взвесь.
Греки, уничтожив конкурентов руками македонцев, ввели в обиход ужасы о яджуджах и маджуджах, которые перепевались из века в век. Помять уходила с поколениями и тот же Бируни повторял те же сказки о страшных народах, поедающих всех заживо.
Весь яджуджский полубред надоел и, слава богу, растворился в глубоком сне. Утром, накупив свежего хлеба, Старков уехал в Тургень, к дедушке и бабушке. Подальше от проблем, вопросов, прогрессорства…
Сектор инноваций начал наполняться персоналом, причём Михаил Семёнович порой резал по-живому. В замы он забрал Ербола Тулегеновича, обескровив Советский райком партии. Всё равно, бывший второй секретарь, уже был в курсе происходящего и знаком практически со всеми адептами новаторского движения. Помощником утвердили некоего Нуржана Казымбетова - двоюродного брата зампреда Казпотребкооперации. Тридцатилетний джигит владел набором умений, свойственных комсомольским функционерам, курирующих ССО и пусконаладку. Опыт частной деятельности в советских условиях позволял обходить острые углы вполне законными методами. А уж контакты представителя ведущих родов Старшего жуза обеспечивали многочисленные одобрямсы на местах, коли те понадобятся.
Генбач, как практик внедрения (когда есть куда и что внедрять) стал одним из инструкторов. Насчёт другого, своеобразного протеже Олега, пришлось попыхтеть. Начальник техотдела Казжелдора был востребован руководством дороги на триста процентов. Прекрасный хояйственник и спец в АСУ, Нигмат Исингарин, являлся своеобразной палочкой-выручалочкой в пиковые моменты. А таких ситуаций - на любой железной дороге невпроворот, особенно в период массовой автоматизации всего, что под руку попадается. Но ЦК есть ЦК и вопрос решили в пользу гипотетической инвалюты и теоретической энергетики будущего. Новобранца сразу припахали к созданию Талгарского Академгородка, придав ему, кроме финансов, ещё и одно из подразделений ХОЗУ Совмина. Лето, конечно, период отпусков, но не зимой же начинать малое строительство!
Единомышленники, практически поклялись кровью, подписав бумаги 'о неразглашении' под тремя нулями. Понятно, что после того, как их подготовили по соответствующим девяностым и сотым приказам. Место, оставшееся вакантным, приберегли на всякий пожарный случай.
Любимейший Тургень оставался тем же пыльным и спокойным большим селом. Бывшей казачьей станицей, построенной на древнем пути, ведущем через одноимённое ущелье в Индию, ежели измерять лаптями по карте и горными перевалами. А на восток, по Талгарскому тракту, прямиком к синцзяньским уйгурам и дальше в Китай. Всего лишь в шестидесяти километрах от столицы, а кажется, что на краю современной географии. И воздух, который можно ножом резать и намазывать на хлеб! Сплошной кислород с запахом навоза - чего ещё для счастья нужно? Еда сама, или бегает по двору и кукарекает, или в огороде ждёт, когда её выдернут и схрумкают. Хрум-хрум-хрум…
Родня не высыпала на двор с приветственными воплями, так как каждый был занят каким-нибудь делом. Пришлось самолично явить своё пришествие и, в первую очередь, бабушке. Оставив спортивную сумку с вещами и гитарой прямо на веранде - Олег понёс авоську с хлебобулочными изделиями на кухню. Сельская пекарня не отличалась высоким качеством, а домашняя выпечка получалась кисло-пресной.
- Привет, бабуленций, смотри какой внук к тебе прибыл на побывку, - отчитался Шмын.
Шестидесятилетняя женщина удивилась столь неожиданному прибытию (на месяц раньше обычного), но с удовольствием подошла пообниматься с любимцем. Андрейка считался фаворитом дедушки.
- Здравствуй, а чего так рано, что-то в школе случилось?
- Приехал за здоровьем и поработать летом, принимай на постой!
Дядя отсутствовал, так как в школе, где он преподавал, стояла самая страда - конец учебного года. Зато дед, не задумываясь, спустился с сеновала, увидев, что кто-то обнимает его собственную жену. До сих пор жилистый и крепкий духом и телом, Аркадий Богданович был историей Советской власти в стране. Революцию встретил девятилетним пацаном, в гражданскую пару раз убегал к красноармейцам, перед войной руководил совпартшколой. Естественно, что мужчина, который на спор, на бутылку водки, с одного удара отправлял быка в нокаут - сразу ушёл на фронт, несмотря на бронь. До Берлина добрался, став капитаном, командиром батареи, а после войны был назначен военным комендантом в одном из городков Восточной Германии. Вызвав жену и дочь, он железной рукой восстанавливал подотчётное, не позволяя наглеть ни немцам, ни русским. Через четыре года, когда вышел срок партзадания, дед собрал всё награбленное в количестве репродукции картины 'На крайнем севере' и подаренной местными простенькой скрипки и собрался домой. Жители предлагали остаться, получить гражданство или хотя бы побыть бургомистром сколько хочешь, но Родина всё-таки одна. Так и уехал, оставив после себя добрую и долгую память честного руководителя! Затем, то председатель колхоза, то - сельсовета, а ныне тоже без дела не мог усидеть - устроился радистом по связи с леспромхозом. 'Топор-2, Топор-2, это Топор-1, как слышите, приём'.
Основные толковища начались за обедом, когда ещё и дядя заскочил на перерыв. Олег поведал о своём сенокосном желании, чем знатно удивил деревенских - с каких это пор городские добровольно приезжают на сельхозработы? Но возражать никто не стал, трудись и воздастся, тем более для здоровья очень полезно.
- Ну, а по вечерам займусь своими писанинами, мы же с мамой книгу издали.
О книге родственники слышали, но подарочный экземпляр приехал лишь сейчас, забравшись к Старкову в сумку. Бабушка гладила обложку рукой, дед гордо смотрел по сторонам (как будто он сам её написал), а дядя Марлен, в итоге, утащил томик к себе в комнату. Он, как запойный читатель, семь раз уже перечитал всё, что имелось в обоих книжных шкафах. А имелось там знатно - деревня, в отличие от города, имела зелёный свет на самую дефицитную литературу! Даже на 'Роман-газету' можно было подписаться без очереди. Хотя, истых сельчан, трудно убедить в пользе духовной пищи. Они, может, и рады бы, да времени на чтение маловато - город кормить нужно!
Пришлось рассказать и о ранении, а заодно и о школьных льготах. Ну, а потом, когда все друг другу немного поднадоели - Шмын пошёл экспериментировать на ментальном уровне. Кошка не отозвалась, зато пёс, достаточно красочно многое протелепатил. И даже попросил, засранец, почесать спину рядом с хвостом (хорошо, что не задницу). Олег задание выполнил, ибо до того места ни собаки, ни кошки лапами не дотягиваются - сразу объявился верный друг.
Вечером начался гитарный концерт, после которого бабушка долго и задумчиво смотрела на внука. Три класса церковно-приходской оставили много свободного места для жизненных наблюдений и мудрости. Дело в том, что с образованием, мозги заполняются и сопутствующими заблуждениями, накладывая рамки на мышление.
Часть гонорарных денег, захваченная Шмыном в количестве тысячи рублёв, начала разбазариваться на третий день. Деревня полна сюрпризов, да ещё мечта прикупить избушку под дачу! Вот только домик начался с… коня, которого колхоз собирался отправить на живодёрню. Гнедой красавец-жеребец упорно не хотел впрягаться в пахоту и заниматься чёрной работой, буянил и кусался уже долгое время. И чего такого кормить, если он даже от сена отворачивался? Олег его заприметил случайно, когда вместе с Богданычем
