увидел, можно сделать вывод, что он выступает против школы современных иллюстраторов. А еще, кажется, категорически не приемлет кино.
— Он приверженец благородного искусства, — пояснила миссис Станнард, — и руководит кампанией против кинематографа, который взывает лишь к низменным инстинктам.
— Именно так, — согласился мистер Пирсон. — Теперь я вспомнил. Моя дочь как-то говорила о нем. Он ненавидит многие вещи, которые нравятся другим. Вот хоть это, например. — Он взял со стола лист бумаги и прочел вслух: — «Настоящая опасность этой отравы — отравы кинематографа — заключается в простоте и частоте применения. Одна доза может и не причинить вреда, но ежедневные инъекции медленно разъедают интеллект нации. Мы слышим много критических высказываний по поводу того, что в наши дни люди помешались на богатстве, на материализме в искусстве, на том, что наука должна изжить христианство; но еще разрушительнее, чем все это, вместе взятое, коварство и злокозненность кинематографа». Насколько я понимаю, — пробормотал мистер Пирсон, кладя лист обратно на стол, — здесь может быть сложное дело. Тайный порок. Будьте любезны, мадам, прочитайте внимательно контракт и подпишите на нижней строке.
Миссис Станнард выполнила его просьбу.
— Значит, — сказал детектив, убирая в карман сложенный контракт, — вы хотите полный отчет о передвижениях вашего мужа за пределами этого дома. Со всеми подробностями?
— Со всеми подробностями, — подтвердила она, поджав губы.
— Хорошо. — Он надел свою соломенную шляпу. — Вы можете положиться на нас, мадам. Результаты скоро будут. Хорошего вам дня.
Он поклонился ей на пороге и ушел.
Следующая неделя тянулась для миссис Станнард словно год.
В первые дни она с горечью упрекала себя за то, что сделала. Направить детектива следить за собственным мужем! Как вульгарно! Как это пошло! Что бы он ни натворил, она должна была сохранить гордость, вместо того чтобы унижаться до роли шпионки, пусть даже посредством другого человека. А вдруг окажется, что его обманным путем втянули в какие-то незаконные махинации, и что тогда ей делать? А если еще что-нибудь?
Миссис Станнард вспомнила слова детектива: «тайный порок». В них было что-то зловещее, что-то пугающее.
Каждый день, когда муж уходил из дому, она смотрела ему вслед с тревогой и страхом. В какое ужасное место он идет? Какое отвратительное деяние готовится совершить? «Тайный порок»! Да, это очень похоже на правду, ведь в Джонатане Станнарде нет ничего незначительного. Даже в своих пороках он не может быть похожим на других мужчин.
На третье утро после визита детектива, охваченная любопытством, миссис Станнард позвонила в офис «Доан, Доан и Доан». Нет, у них пока нет никаких сведений.
Мистер Пирсон — один из их лучших сотрудников, он работает над этим дело и днем и ночью. Вряд ли они получат от него рапорт раньше чем в конце недели, когда все доступные сведения будут собраны.
Миссис Станнард сгорала от нетерепения.
Итак, она ждала, в бесконечных раздумьях, лишившись сна, терзаемая страхами. Когда муж сказал ей за завтраком, что она неважно выглядит, и предложил съездить в горы или на побережье, она едва сдержалась, чтобы не ответить: «Все ясно. Ты хочешь убрать меня с дороги!» — но вместо этого решила, что ей и правда необходимо привести себя в порядок.
Джонатан отлучался из дому почти каждый день и вечер, а она оставалась сидеть в своей комнате у окна и часами тупо смотрела на улицу. Порой она видела мужчину, который на расстоянии квартала следовал за ее мужем, и тогда стремительно пряталась. Это был мистер Пирсон.
Наконец, в пятницу, около пяти, детектив приехал, чтобы отчитаться о проделанной работе.
Миссис Станнард, как и в прошлый раз, прошла с ним в библиотеку. Он был одет в тот же коричневый костюм, а на голове у него красовалась все та же соломенная шляпа — некая униформа, которой он никогда не изменял. Сев в ответ на ее приглашение, Пирсон вытер лоб носовым платком.
В его поведении женщине почудилось что-то зловещее, когда он повернулся к ней, одной рукой достал из кармана записную книжку в кожаном переплете, а другой пристроил на колене свою шляпу.
Миссис Станнард затрепетала:
— Вы… вы… — продолжать она была не в силах.
— Мадам, — выразительно начал мистер Пирсон, — я готов дать вам полный отчет о действиях вашего мужа.
Могу вам сказать, что дело сделано на совесть, я позаботился обо всем. Вы готовы выслушать меня?
Все еще не в состоянии вымолвить ни слова, она кивнула.
— По моему мнению, — продолжал детектив, открывая записную книжку, — ваш муж являет собой наилучшую иллюстрацию к «Доктору Джекилу и мистеру Хайду» из всех, которые мне доводилось видеть за свою профессиональную карьеру. А еще он чрезвычайно проворный человек. В первый день я чуть было не потерял его, мне помогла только моя ловкость — я уцепился за хвост подземного экспресса. Видимо, он подозревал, что его могут преследовать. Но от меня сбежать не так-то просто!
— Рассказывайте же! Рассказывайте! — не выдержав, взмолилась миссис Станнард.
— Конечно. Приступаю. Я так понимаю, мадам, что вас не особенно заботят подробности самой слежки. Все, что вы хотите узнать, так это что делал ваш муж и где бывал. У меня тут список дат и мест, так что соблаговолите запастись терпением.
Он снова промокнул носовым платком лоб, прокашлялся и прочел громким четким голосом лектора следующее:
«Досье на Джонатана Станнарда, писателя.
318, Риверсайд-Драйв.
Пятница, 9 июля, 2.24 дня — вошел в кинотеатр «Имперский» на пересечении Третьей авеню и Тридцать девятой улицы. Провел там три часа одиннадцать минут.
Пятница, 9 июля, 8.15 вечера — вошел в кинотеатр «Королевский» на пересечении Третьей авеню и Гранд-стрит. Провел там два часа тридцать четыре минуты.
Суббота, 10 июля — выходил только в сопровождении клиента, миссис Станнард.
Воскресенье, 11 июля, 11 утра — посещал церковь с клиентом.
Воскресенье, 11 июля, 7.09 вечера — вошел в кинотеатр «Кольцевой» на пересечении Девятой авеню и Пятьдесят девятой улицы. Провел там час пятнадцать минут.
Понедельник, 12 июля, 3.03 дня — вошел в кинотеатр «Лувр» на пересечении Третьей авеню и Сто сорок девятой улицы. Провел там два часа одну минуту.
Вторник, 13 июля — выходил только в сопровождении клиента.
Среда, 14 июля, 10.48 утра — вошел в кинотеатр «Колумбия» на пересечении Восьмой авеню и Сто семнадцатой улицы. Провел там четыре часа двадцать одну минуту.
Четверг, 15 июля, 9.10 утра — отправился на Лонг-Бич с клиентом.
Пятница, 16 июля, 1.55 дня — вошел в кинотеатр «Микка» на пересечении Бродвея и Девяносто восьмой улицы.
Наблюдатель отбыл с поста, чтобы предоставить отчет клиенту».
Мистер Пирсон захлопнул книжку и посмотрел на своего клиента с выражением триумфа.
Миссис Станнард сидела неподвижно, тупо глядя в пол, поскольку никак не могла осознать услышанное. А потом, внезапно заметив тень на пороге, подняла глаза и увидела своего мужа, стоявшего в дверном проеме. На мрачном, по-мужски привлекательном лице отразилось крайнее удивление при виде жены, сидевшей и беседовавшей с абсолютно незнакомым ему мужчиной.
Он приблизился к ним, вперил взгляд в лицо миссис Станнард и требовательно поинтересовался:
— В чем дело?
Несколько секунд у нее ушло на то, чтобы совладать с собственным голосом. Наконец она справилась с этой нелегкой задачей.
— Джонатан, — произнесла она, стараясь говорить спокойно, — я знаю все. Это мистер Пирсон, детектив.
