— А тут никто не знает, — рассмеялся он и потянул меня к эскалатору.
Мы уже ехали вниз, а я все пыталась объяснить:
— Когда я последний раз была на балу, никакой стереомузыки и в помине не было. А послушать ее можно было только на концерте. Джастин!
Не успела я опомниться, как мы уже оказались внизу, на танцплощадке, в самой гуще народа. Ритм в песне был переменчивым: то быстрый, то медленный. Когда мы спустились, как раз наступила медленная часть. Люди вокруг покачивались, переступая с ноги на ногу в ожидании момента, когда музыка снова переменится и увлечет всех за собой в ритме, под который можно и в самом деле танцевать. Сейчас же звучало лишь тихое рокотание барабанов.
— Закрой глаза, — сказал Джастин. — Скоро они вдарят на полную катушку. Тогда все тут с ума посходят.
Я крепко обняла его. Наверное, я слегка сгибала колени в такт музыке, но по сравнению с Джастином можно сказать, что я стояла совсем неподвижно. Он был великолепен — все тело его пульсировало и ходило ходуном в ритме песни. Тем временем рокот барабанов учащался и нарастал, а люди вокруг тоже начали танцевать.
Какая-то девушка рядом с нами покачивалась под музыку, закрыв глаза и подняв руки, — все сильнее и сильнее, потому что и темп песни все ускорялся и ускорялся. Внезапно она так толкнула меня бедрами, что буквально отшвырнула от Джастина. К тому моменту на танцплощадке было уже столько народу, а басы гудели так энергично, что я опомниться не успела, как меня окончательно оттеснили в сторону.
— Лина! — услышала я голос Джастина, но не смогла даже с места сдвинуться: две танцующие пары напрочь сдавили меня с обеих сторон. Привстав на цыпочки, я разглядела то и дело появляющуюся поверх этого людского моря голову прыгающего Кертиса, но Джастина так и не увидела. Ритм все нарастал, сердце у меня в груди билось часто и гулко. Стиснутая со всех сторон толпой, я беспомощно озиралась. Все танцевали, одна я стояла столбом. И тут вдруг кто-то прошептал мое имя.
— Идем… — сказал голос, хотя на самом деле я была не совсем уверена, ко мне ли это обращаются.
Может, шепот велел мне успокоиться — но я сделала глубокий вдох. Вокруг пахло вином, пряными духами, разгоряченными телами. Последний раз, когда я находилась в зале среди такой толпы, я натравила всю эту толпу на несчастную беззащитную женщину, обреченную мной на смерть.
— Давай же.
И я наконец вышла из оцепенения. Закрыла глаза и позволила ритму музыки захватить меня — и когда песня понеслась вскачь, а вся танцплощадка словно разом взбесилась, я бесновалась со всеми: раскачивалась, подняв руки над головой, прыгала, сталкивалась спиной с совершенно незнакомыми мне людьми и ничуть не смущалась, когда и они в свою очередь налетали на меня. Музыка все ускорялась, но мои движения постепенно становились медленнее и медленнее. Соприкасаясь плечами с незнакомцами, я позволяла им брать меня за руки. По носу и спине у меня катился пот, я затерялась в безликом людском море. Я понятия не имела, как сейчас выгляжу — да меня это и не волновало. Ни прыжки на канате с моста, ни какой бы то ни было опыт, пережитый в одиночестве, — лишь это вот растворение в общей массе позволило мне наконец осознать.
Я — Лина Бьюдон. Не вампир самого худшего сорта. Не предводительница братства ночных скитальцев. Я обрела свободу.
Глава 21
Китайская ваза разлетелась вдребезги, разбившись о стену тонувшей в тенях комнаты. Вайкен с нетерпеливым стоном упал в кресло.
— Где она? — прорычал он, скрежеща зубами.
— Должно быть, у Рода возникли какие-то сложности с тем, чтобы ее разбудить, — попытался внести ноту здравого смысла Гэвин.
— Вздор! — окрысился Вайкен. — Ее в той могиле и вовсе не было.
Вскочив, он принялся расхаживать по комнате взад-вперед. Дело происходило в библиотеке. Все до единой книги, стоявшие на бескрайних полках, были посвящены колдовству, истории или иным темам, возбудившим интерес вампирского братства. Я провела немало лет, подбирая и дополняя нашу коллекцию. В углу, в камине, пылало пламя. Члены братства сидели в расставленных полукругом креслах. Два места пустовало: то, что принадлежало Вайкену, и мое.
Вайкен стремительно и плавно расхаживал перед ними, заложив руки за спину. В изысканном костюме, с современной стильной стрижкой, он выглядел настоящим эстетом-декадентом. В руке он сжимал обрывок бумаги, на котором значилось одно-единственное слово… Уикхэм. Руки у него были все в грязи, даже под ногтями — черные полоски. Неужели он рыл землю голыми руками?
— Наверное, она умерла, — снова подал голос Гэвин.
— Глупец! Думаешь, мы этого бы не почувствовали? — спросил Вайкен.
Хис кивнул, а Сон что-то буркнул в знак согласия.
— Мы свели воедино результаты поисков? — осведомился Вайкен.
— Думаю, Род мертв. Я это чувствую, — заявил Гэвин.
Настал черед Вайкена кивать.
— А о Сулине никто ничего не слышал? — продолжил он спрашивать.
— По-твоему, он бы взял да и показался нам вот так открыто? — пожал плечами Хис. — Он в такие дела не вмешивается.
— Только он может ответить на мои вопросы. Воцарившаяся тишина подтвердила слова Вайкена.
— Пора, — промолвил он, усаживаясь в кресло.
Я с криком распахнула глаза. Холодный сквозняк из окна коснулся моей правой щеки. Я заснула прямо в машине, привалившись виском к окну, когда машина выезжала на скоростное шоссе. Кто-то сжал мне коленку. Я вскинула глаза на Джастина, и образы мимолетного сна испарились сами собой.
— Ты уже битый час спишь, — сообщил он. Выглянув в окно, я обнаружила, что мы и правда уже вернулись в Лаверс-Бэй и теперь ехали по аллее на территории кампуса. Джастин остановил машину на парковке перед «Искателем». Оказывается, он уже успел развезти всех остальных по домам, а я так все и проспала.
— Натанцевалась? — спросил он, открывая окно в крыше джипа.
Я посмотрела на осеннее небо.
— В жизни так не веселилась, — честно ответила я, снова откидываясь на сиденье. Растрепавшиеся волосы у меня липли к вспотевшей шее, по губам все так и блуждала счастливая улыбка. — Спасибо огромное. А можно будет на следующей неделе опять поехать?
Джастин запрокинул голову назад и громко расхохотался, стиснув правой рукой мое плечо. С минуту мы оба молчали. Я прислушивалась к звукам ночного Уикхэма. Где-то вдали с мягким шуршанием накатывали на берег волны.
— Уже давно собираюсь тебя спросить, — наконец проговорил Джастин и сдвинул руку с моего плеча вниз, на спину, так что мне пришлось чуть податься вперед. — Что значит эта твоя татуировка?
Вопрос застал меня врасплох — но если я и могла кому-то на всем белом свете поведать свой секрет, так только ему, Джастину. Наверное, раньше он не спрашивал лишь из уважения к моим тайнам. Или просто боялся узнать правду? Я набрала в грудь воздуха.
— Когда-то давным-давно Род, тот вампир, которого ты опознал по фотографии, входил в братство рыцарей. В четырнадцатом веке очень многие люди — совершенно здоровые люди — умирали от черной чумы. У них появлялись огромные гнойные язвы по всему телу. Дети испытывали жуткие, невероятные страдания. Насмотревшись на ужасы Черной Смерти, Род решил стать вампиром. Я не знаю эту историю целиком, но вернувшись, он рассказал королю, Эдуарду Третьему, что совершил. Не так-то легко скрыть от
