неполитический характер. И несомненно среди так называемых «бандитов» гибло множество таких, которые и не имели отношения к грабительским налетам. Указанная брошюра анархистов приводит характерные секретные телеграммы центральной власти в Харькове на имя председателя Украинского Совнаркома Раковского,[147] предшествовавшие разгрому анархических организаций на Украине: 1) Взять на учет всех анархистов на Украине, в особенности в махновском районе. 2) Вести усиленную слежку за анархистами и приготовить материал
За Крымом Сибирь.[149] За Сибирью — Грузия. И вновь та же картина. Тысячи арестов[150] и сотни расстрелов, произведенных закавказской Чекой. Приехавший из Батума в Константинополь беженец передает свои впечатления корреспонденту «Руля»[151] о первых днях занятия большевиками Тифлиса. В первый день город был отдан «на поток и разграбление»:
«Наш собеседник видел в ту же ночь огромную гекатомбу из 300 трупов, сваленных в ужасную кучу у Соборной площади. Все стены вокруг были забрызганы кровью, так как казнь, очевидно, была произведена тут же. Тут были и женщины, и мужчины; и старцы, и дети; и штатские, и офицеры; и грузины, и русские; и рабочие, и богачи».
Здесь действует знаменитый Петерс, усмиритель Северного Кавказа Атарбеков и не менее известный матрос Панкратов. Это один из усмирителей Астрахани, перебравшийся в Баку, где им была уничтожена на о. Нарген «не одна сотня бакинских рабочих и интеллигентов…»
А внутри России, там, где кончилась уже давно прямая гражданская война, где не было даже ее непосредственных откликов? Здесь в 1921 г. то же самое. Здесь по прежнему расстреливаются сотни. Расстреливаются не только за заговоры, действительные и фиктивные, не только за частичные восстания и протест против насильнического режима — расстрелы являются по преимуществу актом запоздалой мести или наказаниями за проступки уголовные. Напр., хотя бы псковский процесс фармацевтов в Ревтрибунале по обвинению в продаже спирта, закончившийся зверской по форме казнью 8 человек,[152] или октябрьский процесс московской госохраны, приведший к расстрелу 10 или 12 человек; смертные приговоры большим группам выносятся в Москве по делам о злоупотреблениях в комиссариатах финансов и здравоохранения. Вишняк в своей книге «Черный год» приводит показательные данные о расстрелах в одних трибуналах за июнь: в Москве — 748, Петрограде — 216, Харькове — 418, Екатеринодаре — 315 и т. д.[153]
«Последние Новости»[154] приводили цифры о деятельности В.Ч.К. за первые три месяца начавшегося нового года. Газета писала, что заимствовала их из официального отчета: расстреляно 4300 человек; подавлено 114 восстаний — речь идет о 12 центральных губерниях. Массовые расстрелы отмечаются в Ярославле, Саратове, Самаре, Казани и Курске. В одной Москве за январь расстрелов числится 347. По сведениям «Голоса России», заимствованным из статистического отдела комиссариата путей сообщения, по постановлению одних железнодорожных трибуналов в 1921 г., расстреляно пассажиров и служащих 1759 человек (!!).
Были расстрелы, до нельзя возмущавшие моральные чувства, напр., расстрел по процессу 27 гимназистов в Орле — расстреляны были в сущности дети (5 человек).[155] В Одессе после ликвидации всероссийского комитета помощи голодающим было расстреляно 12 человек, причастных по словам одесских «Известий» к этой организации. [156]
Из концентрационного лагеря в Екатеринбурге бежало 6 человек. Приезжает заведующий отделом принудительных работ Ура-нов, выстраивает офицеров, содержащихся в лагере, и «выбирает» 25 человек для расстрела — в назидание остальным.[157]
Осенью в Петрограде расстреляно 61 человек по делу Таганцевского «заговора».[158] В период грозного для большевиков восстания матросов в Кронштадте были расстреляны тысячи: по сообщению «Frankfurter Zeitung» в одних войсках Петроградского гарнизона с 28-го февраля по 6 марта погибло 25000 человек. По словам матросов, бежавших из Кронштадта в Финляндию, расстрелы производятся на льду перед крепостью. Расстрелянных в Ораниенбауме насчитывается 1400.[159] Имеются сведения о расстреле 6 священников за участие в этом восстании.
«Эсэровско-меньшевистский заговор» в Саратове в марте или вернее «бунт» в связи с продразверсткой хлебного налога вызывает массовые аресты и массовые расстрелы. В оффициальном сообщении опубликовывается 27 расстрелов, в действительности… Мы не знаем этой цифры. Но знаем, что в ожидании крестьянского восстания по тюрьмам идут расстрелы «заложников» — учителей, инженеров, офицеров, чиновников царского времени и т. д.[160] В связи с этим «заговором» или другим расстреливается в Саратове 58 левых ср. за «бандитизм», т. е. по настоящей терминологии за участие в повстанческом движении.[161]
«Восстание» железнодорожников в Екатеринославе влечет за собой 51 человеческую жертву. А, может быть, и больше. 3. Ю. Арбатов в своих воспоминаниях «Екатеринослав 1917–1922 гг.»[162] свидетельствует, что число арестованных рабочих простиралось до 200. Из них пятьдесят один были приговорены к немедленному расстрелу. «Ночью второго июня осужденные на двух грузовиках были доставлены к крутому берегу Днепра и за их спинами был поставлен пулемет Как подкошенные, падали расстрелянные в воду… Трупы относило течением… Некоторые трупы оставались на берегу». Остальных рабочих потребовала для расправы Всеукраинская Чека в Харькове… Так был подавлен, по отзывам большевиков, «маленький Кронштадт».
«Заговор» в Бийске вызывает более 300 арестов и 18 расстрелов; «заговор» в Семиреченской области 48 расстрелов среди «офицеров» и «кулаков». «Заговор» в Елисаветграде (декабрь) из 85 арестованных 55 расстрелянных и т. д. и т. д.
Возвращаются казаки, бежавшие с родины. Их ждет не амнистия, а кары. Казак Чувилло, вновь бежавший из Ейска, передает в русских заграничных газетах, что из партии в 3500 человек расстреляно 894.[163] И вновь я заранее готов согласиться, что в этом возможно случайном сообщении есть большая доза преувеличений. Тем не менее самый факт многочисленных расстрелов легально и нелегально возвращавшихся на родину офицеров и солдат не подлежит никакому сомнению — зарегистрированы такие случаи и в этом году. Корреспондент Русского Национального Комитета[164] в очерке, озаглавленном «Возвращение на родину» собрал множество подобных фактов. Он утверждает, что «по сведениям из разных источников, в том числе одесских советских газет, было расстреляно до 30 проц. прибывших из Константинополя в Новороссийск в апреле 1921 г. на пароходе „Решид-Паша“». На пароходе было 2500 возвращавшихся на родину. Первым своим рейсом пароход привез 1500 человек. «Как общее правило — утверждает автор — все офицеры и военные чиновники расстреливались немедленно в Новороссийске». Всего из этой партии было расстреляно около 500. Остальные отправлены были в концентрационные лагеря, и многие на Север, т. е. почти на верную смерть. Избавление от немедленной расправы отнюдь не является гарантией последующей безопасности. Подтверждение мы найдем в письмах, относящихся даже к ноябрю и декабрю 1923 г. и напечатанных в «Казачьих Думах» (№ 16). Каждый приезжающий в Новороссийск может услышать условную фразу: «принять на службу в Могилевскую губернию». Нечего говорить уже о высылках так называемых репатриантов. Только наивностью иностранца, слишком еще верующего в право, можно объяснить категоричность д-ра Нансена, заявившего в своем докладе 21 апреля 1923 г.[165] о репатриациях казаков, находящихся на Балканах, что «советское правительство лояльно выполняет взятые им на себя обязательства». Среди этих обязательств, как известно, было, между прочим, два пункта: советское правительство обязуется распространить амнистию 3 и 10 ноября 1921 г. на
