это дело. Но берегитесь, они хотят вас скомпрометировать. Я знаю, они уже давно охотятся за вами. Об этом я тоже поговорю с Гиммлером.
В разговоре с Шелленбергом Канарис храбрился, но тяжелые предчувствия обуревали его.
Неужели все рухнуло? Неужели он навсегда лишился власти, которая казалась незыблемой? Неужели ему больше не помогут ни хитрость, ни изворотливость, ни умение играть на противоречиях соперников? Похоже на то, что все эти качества обратились в конечном итоге против него самого.
Таков, примерно, был ход мыслей Канариса…
Канарис и Шелленберг ехали в открытой машине. За рулем сидел сам бригаденфюрер СС, рядом с ним находился адмирал, а сзади поместился барон — не то старый приятель адмирала, не то вооруженный конвоир. Дорога пролегала по живописнейшим местам, вдоль берега реки Хафель, мимо озера Бретцзее, посреди густого бора у Альт-Людерсдорфа и Дрегена. Но Канарису было не до красот природы. Всю дорогу адмирал рассуждал о кознях своих врагов — он стремился запугать Шелленберга и заручиться его поддержкой в предстоящей борьбе с Кальтенбруннером и Мюллером. Это была, по сути дела, последняя отчаянная попытка шефа абвера сыграть на противоречиях в правящей верхушке фашистской Германии, на разладе в стане разбойников, на их примитивных представлениях о политике, последняя попытка использовать свои связи, знание обстановки — словом, все то, что много лет удерживало адмирала у власти и давало ему призрачное чувство автономности в централизованном государстве нацистов.
— Шелленберг, — говорил Канарис, — если вы меня послушаете, то будете вознаграждены. Я сумею обеспечить ваше будущее.
Так в поздний июльский вечер Канарис боролся за свою жизнь, стремясь пережить крушение фашистского режима, с которым он связал свою судьбу, но участь которого он ни в коем случае не хотел разделить.
В Фюрстенбюрге адмирала поместили в здании школы пограничной полиции и отдали на попечение генерала Трюмлера. Это походило скорее на домашний арест. Шелленберг попросил бутылку красного вина и остался наедине с адмиралом. Их беседа продолжалась до 11 часов вечера. Прощальные слова, которые произнес Канарис, были:
— Вы моя последняя надежда, до свидания, мой молодой друг.
Но для Канариса уже не было никаких надежд. Его карьера кончилась. В своей долгой жизни он многих перехитрил, особенно за те десять лет, когда возглавлял разведку рейха. Теперь оказалось, что он перехитрил самого себя.
За некогда могущественным начальником абвера захлопнулась гестаповская ловушка.
Исчезновение Канариса в казематах гестапо, казнь по приказу Гитлера и Гиммлера дали основание его апологетам создать легенду о борьбе фашистского адмирала с гитлеровским режимом, о его непричастности к преступлениям нацистов в Германии и в оккупированной Европе.
В действительности жизнь Канариса — это цепь бесчисленных провокаций, убийств и грязных политических интриг. Это подготовка фашистской агрессии, диверсии и саботаж, подкуп, массовый террор в оккупированных странах.
Фигура Канариса — сложна, путь его извилист, ходы иногда загадочны и не всегда однозначны. Авторы стремились к тому, чтобы, не упрощая действительности, выделить главное в его тайной и темной деятельности, нарисовать правдивую картину его жизни, зловещих методов, преступной политической игры.
Путь в «лисью нору»
В третьей империи Гитлера, где все было построено на лжи, большой и малой, возник специальный жанр фальсифицированных биографий.
Одной из первых была «биография» Хорста Весселя. Отпетый проходимец, уголовник и сутенер, убитый в пьяной драке, был возведен официальной нацистской пропагандой в ранг мученика, героя, борца за новую Германию.
Позднее были сфабрикованы биографии самого Гитлера, Геббельса, Гесса, Геринга и других фашистских главарей. Эти лжебиографии не имели ничего общего с действительностью, они шиты белыми нитками, полны самой топорной лжи, самых явных небылиц…
Биография Вильгельма Канариса в том виде, в каком она кочует по страницам многочисленных книг, прославляющих главу немецкой военной разведки в годы фашизма, создавалась уже после крушения гитлеровского рейха. Поэтому нельзя сказать, что она целиком выдумана. Вместе с тем, когда читаешь некоторые жизнеописания Канариса, трудно отделаться от странного чувства: все время кажется, что тебя обманывают, и притом весьма ловко и хитро…
Вильгельм Канарис, по словам его апологетов, убежденный противник Гитлера. При этом они ссылаются на дневник, который регулярно вел глава абвера. Но зачем понадобилось профессиональному разведчику и шпиону изо дня в день заносить на бумагу мысли и деяния, которые могли привести его на виселицу?
Какая странная неосторожность!
Или вот еще одна, казалось бы «безобидная», неувязка! Согласно жизнеописаниям, Канарис был человеком на редкость бурной и героической биографии, этаким флибустьером XX века, сорвиголовой, бороздившим моря и океаны в поисках приключений и подвигов, и, что особенно подчеркивается, героем двух войн. Но попробуем заглянуть в послужной список адмирала и кое-что подсчитать. Оказывается, он лично участвовал всего лишь в одном морском сражении, в 1915 году. Вскоре после этого крейсер, на котором плавал Канарис, был потоплен, а его команда интернирована. Потом будущий адмирал краткое время служил на подводной лодке. Всего Канарис менее года воевал в надводном флоте и около шести месяцев — в подводном. Все остальное время он либо проходил обычный путь военно-морского офицера, либо сидел в штабах и канцеляриях. Таким образом, совершенно очевидно, что боевые качества Канариса сильно преувеличены.
Следующая неувязка. Биографы Канариса утверждают, будто после окончания первой мировой войны он занимался исключительно своей профессией — военно-морским делом и был далек от всякой политики (к политической деятельности он якобы приобщился только в 1935 году, когда его назначили начальником абвера — военной разведки). Но вот удивительная история! С 1918 по 1933 год в Германии не произошло ни одного сколько-нибудь значительного выступления реакции, в котором так или иначе не был замешан будущий глава абвера.
Канарис был среди тех, кто участвовал в расстреле «спартаковцев» в Берлине, был тесно связан с реакционной военщиной, создавшей пресловутые «Консул» и «Оргеш» — организации, с помощью которых империалисты расправились с революционным движением 20-х годов в Германии. Именно эти организации ввели так называемую «феме» — тайную расправу с левыми элементами, методы террора, предвосхитившие кровавые деяния гитлеровцев. Канарис участвовал в капповском путче 1920 года, когда монархисты и помещики хотели свергнуть Веймарскую республику. И наконец, он стоял за кулисами зверской расправы над Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.
В январе 1926 года в рейхстаге социал-демократ Мозес обвинил Канариса в грязных махинациях и в соучастии в подлом убийстве Либкнехта и Люксембург. Депутаты рейхстага встретили речь Мозеса бурным одобрением. В адрес «честного служаки» Канариса неслось: «Убийца!», «Палач!», «Реакционное отребье!»…
Вывод напрашивается сам собой: Канарис все эти годы находился в самой гуще политических интриг.
И наконец, еще одна неувязка… На Западе широко распространено мнение, что Канарис был казнен гитлеровцами за участие в заговоре 20 июля 1944 года, что он активно поддерживал заговорщиков, помогал им в составлении всех их программ, ежечасно рисковал головой, дабы планы покушения на Гитлера удались. Однако ни одной прямой улики против Канариса Гиммлер так и не сумел найти. И это несмотря на
