Меч в терновом венце

Мерцала тускло позолота,
С трудом стихи я вспоминал,
В пустом дворце искал кого-то.

Нетерпеливо вестовой
Водил коней вокруг гарема.
Когда и где мне голос твой
Опять почудился, Зарема?

Прощай, фонтан холодных слез.
Мне сердце жгла слеза иная.
И роз тебе я не принес,
Тебя навеки покидая.

ВЕТЕР

Дуй, ветер, дуй! Сметай года,
Как листьев мертвых легкий ворох.
Я не забуду никогда
Твой начинающийся шорох,
Твоих порывов злую крепь
Не разлюблю я, вспоминая
Далекую родную степь
Мою от края и до края.
И сладко знать: без перемен
Ты был и будешь одинаков —
Взметай же прах Азовских стен,
Играй листвою буераков,
Кудрявь размах донской волны,
Кружи над нею чаек в плаче,
Сзывай вновь свистом табуны
На пустырях земель казачьих.
И, каменных целуя баб
В свирепой страсти урагана,
Ковыльную седую хлябь
Гони к кургану от кургана!

«Мы ничего ни у кого не просим…»

Мы ничего ни у кого не просим.
Живем одни — быть может, потому,
Что помним добровольческую осень
И наше одиночество в Крыму.
Тогда закат раскрыл над нами веер,
Звездой вечерней засияла высь.
С утра мы бились с конницей — на север,
Потом — на юг — с пехотою дрались.
Мы тесно шли, дорогу пробивая.
Так бьет в утес девятая волна.
Последний бой! Идет не так ли стая
Волков, когда она окружена?
И мы прошли. Прошла и эта осень,
Как бег ночной измученных коней, —
Еще не знали, что с рассветом бросим
На пристани единственных друзей.

«Никто нас не вспомнит, о нас не потужит…»

Никто нас не вспомнит, о нас не потужит.
Неспешной водой протекают года.
И было нам плохо, и станет нам хуже,
Покоя не будет нигде, никогда.

Да мы и не ищем спокойного года,
Да нам и нисколько не нужен покой:
Свобода еще с Ледяного похода
Для нас навсегда неразлучна с бедой.

«Мы уходили налегке…»

Мы уходили налегке.
Мы уплывали торопливо