содержащихся в них противоречий. Однако вы трижды разговаривали с Лео Хеллером и лишь вскользь упомянули об этом во время дачи показаний. Мне нужны подробности ваших бесед – все, что сохранилось у вас в памяти. Начните с первой встречи, которая состоялась два месяца назад.
Буш медленно покачал головой.
– Это невозможно, шеф.
– Я приказываю тебе отвечать на вопросы мистера Вульфа! – вмешался Кремер.
Буш сделал рукой выразительный жест.
– Дудки! Не помню я. Память-то дырявая.
– А ты постарайся, – с угрозой произнес Кремер. – Глядишь – вспомнишь.
Свидетель поерзал.
– О'кей. Значит, дело было вроде так. Пришел я к нему и говорю: «Здрасьте, мистер Хеллер, моя фамилия Буш, и я маклер». Он спрашивает: «Что еще за маклер?» А я отвечаю: «Маклер как маклер. Покупаю, продаю… Короче, козлов на рога подбрасываю». Но у него с чувством юмора было, похоже, туго. Тогда я эту музыку сразу оставил и перешел к сути. Я ему сказал, что, мол, накануне заезда многие не прочь бы знать, какая кляча придет первой, и что, по-моему, он вполне способен удовлетворить спрос на эту информацию. Он ответил, что и сам не раз уже подумывал над тем, как применить свои закорючки к лошадиным бегам, но его лично это не особо трогало, он, мол, человек не азартный. К тому же, чтобы слепить формулу для одного-единственного заезда, нужно черт-те сколько возиться, и это выйдет себе дороже, если только не играть по самым крупным ставкам.
– Вы все перефразировали, – заметил Вульф. – А я бы предпочел, чтобы вы воспроизвели разговор дословно.
– Но это максимум, на что я способен, шеф!
– Ладно, продолжайте.
– Ну, я ему ответил, что вообще-то сам по-крупному не играю, да и денег нет у меня таких, даже под ковром не завалялись. Но была у меня одна идейка. Положим, каждую неделю он берется обсчитать десять заездов, а я организую ему не меньше двадцати клиентов. Все, что от него требовалось, это предсказать вероятность выигрыша. И не надо быть Богом Всемогущим, хватило бы даже сорокапроцентного попадания. Мы могли бы заполучить миллион клиентов, стоило только захотеть, но я планировал отобрать не больше сотни и взимать с каждого по сто долларов в неделю, что, если я правильно подсчитал, давало бы нам десять кусков каждые семь дней.
Он пригладил свои и без того прилизанные волосы.
– На чем бишь я остановился?.. Ага. Значит, за год мы сколотили бы пол-лимона зелененьких и покрыли все расходы. Таким образом он, Хеллер, мог отхватить на этом деле не менее ста тысяч чистыми, да и я в накладе бы не остался.
Бумаг мы никаких не подписывали, но он клюнул, и после двух встреч согласился пробы ради спрогнозировать три заезда. В первом он назвал фаворита, лошадь по кличке Прозрачная Вода, и она победила. Ладно, тут большого ума не требовалось. В следующем заезде участвовали девять лошадей, и почти хвост в хвост лидировали две куколки. Хеллер определил победителя, лошадь по кличке Приказ. Но и здесь карты ложились пятьдесят на пятьдесят. Зато следующий заезд… – Буш возбужденно взмахнул руками. – Помню, в нем участвовала туша по кличке Ноль. Против нее ставили сорок к одному, но с таким же успехом могли бы ставить и четыреста. Это была совершенная безнадега. Одна кличка чего стоит – Ноль. Взглянешь на нее, и сразу на ум приходят собачьи консервы. Когда Хеллер назвал эту лошадь, я подумал, что у старика короткое замыкание. Ну да ладно, смотрим заезд. Вот вы тут просили дословно передать, о чем мы с Хеллером говорили. Ха, да если б я воспроизвел то, что произнес, когда Ноль выиграл заезд, вы бы меня упекли за решетку! Хеллер поставил немного, всего тысячу, но зато остальные оказались в страшном пролете. Потом… Что такое? Вы что, заснули?
Все присутствующие дружно посмотрели на Вульфа. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, с плотно закрытыми глазами. Он был неподвижен, только время от времени втягивал и выпячивал губы.
Кремер, Стеббинс и я хорошо знали, что это означало. Вульф, наконец, подцепил на крючок крупную рыбину и теперь прикидывал, как ее вытащить на поверхность. У меня по спине пробежал холодок.
Стеббинс встал и сделал шаг по направлению к Бушу. Кремер пытался напустить на себя безразличный вид, но это плохо ему удалось – как и мы, он был захвачен зрелищем. Он продолжал молча сидеть, не сводя глаз с Вульфа, завороженно следя за движениями его губ, будто в них заключался какой-то особый смысл.
– Что за черт? – удивился Буш. – У него, кажется, припадок?
Глаза Вульфа открылись, он подался вперед.
– Нет, – рявкнул он. – Мистер Кремер, будьте добры, прикажите на время увести отсюда этого джентльмена.
Кремер без колебаний кивнул Пэрли, и тот положил руку на плечо Буша. Они вышли. Дверь за ними закрылась, но уже секунд через пять открылась снова, и Пэрли опять присоединился к нам. Он не хотел пропустить кульминационного момента.
– Скажите, – обратился Вульф к Кремеру, – вы когда-нибудь называли меня ослом, тупицей или выжившим из ума?
– Ну, не вслух, конечно, но порой случалось, – смутился тот.
– Можете повторить все это сейчас. Что бы вы ни сказали – это цветочки по сравнению с тем, что я сам в данный момент о себе думаю.
Он взглянул на часы. Они показывали пять минут четвертого.
– Нам нужно собрать всех. Сколько ваших людей находится в моем доме?
– Человек четырнадцать-пятнадцать.
– Они все понадобятся мне здесь для большей эффектности. Пусть половина из них принесет с собой стулья. Разумеется, здесь должны быть шестеро наших подопечных. Времени это много не займет – от силы час. Мне бы не хотелось затягивать процедуру.
Кремер надулся.
– Вы и так ее порядочно затянули. Выходит, вы готовы назвать имя?
– Нет. Я не имею ни малейшего представления, кто это. Но я придумал один ход, который заставит преступника выдать себя. Если трюк не сработает, можете списать меня в утиль.
Вульф уперся ладонями в стол. Для него это был жест, свидетельствовавший о чрезвычайной решительности.
– И прошу довериться мне. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы понять – я готов нанести удар.
Кремер взглянул на сержанта и глубоко вздохнул.
– Да, с вами не соскучишься. О'кей, Пэрли, собирайте людей.
7
Вообще-то кабинет Вульфа достаточно просторный, но, когда все собрались, в нем почти не осталось места. Всего набралось двадцать семь человек. Вдоль стены расположились детективы из Отдела по расследованию убийств. Так много сразу я их никогда прежде не видел. Они сидели позади шести своих подопечных, четверо из которых заняли диван.
Кремер разместился в красном кожаном кресле, слева от него устроился Стеббинс, а стенографист примостился у края моего стола.
Все шесть свидетелей сидели перед нами. Вид у них был невеселый. Агата Эбби оказалась единственной, кто захватил сразу два стула – один для себя, другой для накидки. Однако, несмотря на тесноту, никто этого даже не заметил. Мысли у всех были заняты другим.
Вульф обвел шестерку пристальным взглядом и заговорил:
– До сих пор я блуждал в потемках, выжидая, когда обнаружится нечто такое, что позволит мне установить имя убийцы Лео Хеллера. Теперь я, наконец, знаю, как это сделать.
