— О нет, я должен, — возразил он низким и глубоким голосом, проводя большим пальцем по ее нижней губе. — Я был груб с тобой. Я мог причинить тебе боль.
Бронте захотелось лизнуть его палец.
— Ты не причинил мне боль, — прошептала она, затаив дыхание.
Его большой палец замер, Лука сосредоточенно всматривался в ее лицо.
— Ты упомянула в тот вечер о том, что разбила опаловый кулон молотком…
Она опустила взгляд, ее щеки зарделись.
— Я просто хотела тебя позлить.
Лука поддел пальцем ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Я уверен, что тебе необходимо немного поспать, — сказал он. — В зоне отдыха, рядом с кроваткой Эллы, есть постель.
— Но я не чувствую себя уставшей, — возразила Бронте, и ее взгляд упал на его губы.
Лука немедленно одарил ее сексуальной улыбкой:
— Тогда, возможно, мне придется придумать для тебя какое-нибудь занятие.
У Бронте перехватило дыхание.
— Ты имеешь в виду… Здесь?! В самолете?
Его глаза сверкнули.
— Нас никто не побеспокоит. В салоне найдется укромный уголок.
Она застенчиво взглянула на него:
— Ты действительно всегда все продумываешь заранее, не так ли?
Лука поцеловал кончики ее пальцев.
— Иди и подготовься, — сказал он. — Я появлюсь через минуту.
Несколько часов спустя Бронте зевнула и потянулась. Ее тело по-прежнему покалывало от страстных, но изысканно-нежных ласк Луки. Она повернула голову и посмотрела на него. Он лежал на спине, закрыв глаза, его грудь равномерно поднималась и опускалась во сне.
Бронте улыбнулась и осторожно провела пальцем по его груди и животу. Прежде Лука никогда не проводил с ней в постели так много времени. Семь часов — почти полноценная ночь.
Лука открыл глаза, повернулся и накрыл Бронте своим телом.
— Привет, — сказал он.
— И тебе привет.
Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, потом спросил:
— Ты принимаешь противозачаточные таблетки?
Бронте ощутила легкое беспокойство и нахмурилась:
— Да, но только в малых дозах, чтобы избавиться от болей во время месячных. А на что ты намекаешь, Лука?
Он отвел взъерошенные волосы от ее лица. Бронте подозревала, что в данный момент он прикасается к ней только для того, чтобы успокоить, поэтому рассердилась.
— Я говорю о том, что нам следует подумать о рождении второго ребенка, — объяснил Лука, лениво накручивая прядь ее волос на палец. — Я пропустил первый год и два месяца жизни Эллы. Если у девочки появится брат или сестра, я не буду так остро чувствовать потерянное время. Разница в возрасте между ними будет идеальной. Если ты забеременеешь сейчас, Элла уже будет достаточно большой, когда родится второй ребенок.
Бронте уперлась руками в грудь Луки, пытаясь оттолкнуть его:
— Пусти меня.
Он отказывался сдвинуться с места, прижав ее к кровати всем телом, и смотрел ей в глаза.
— В чем проблема, дорогая? — поинтересовался Лука.
Она бросила на него угрожающий взгляд:
— Теперь я убедилась, что у тебя все распланировано.
Он погладил ее по голове:
— Я ничего не планировал, Бронте. Я просто предлагаю…
На этот раз ей удалось вырваться. Она вскочила, схватила халат, надела его и туго затянула пояс на талии.
— Я тебе не бездушный инкубатор, — процедила Бронте сквозь зубы.
Лука тоже потянулся за халатом, однако надел его не так поспешно, как Бронте.
— Ты обладаешь удивительной способностью переиначивать мои слова. — В голосе Луки слышались гневные нотки. — Через несколько дней ты станешь моей женой. Я счел благоразумным предложить тебе подумать о рождении второго ребенка. Это не обязательно должно произойти сразу же. Я просто считаю, что мы обязаны серьезно задуматься о наших будущих детях.
Глаза Бронте сверкнули.
— Чушь какая! Я не готова родить еще одного ребенка.
Лука подбоченился.
— Каковы причины? — с вызовом поинтересовался он.
Мгновение Бронте смотрела на него, затем выдохнула:
— Как ты можешь такое спрашивать?
— Бронте, я хочу еще детей. — Лука был настроен весьма категорично. — Я хотел бы иметь сына.
Бронте одарила его убийственным взглядом:
— Значит, дочь недостаточно хороша для тебя? Так, что ли?
Он нетерпеливо закатил глаза:
— Опять ты за свое! Снова переиначиваешь мои слова. Я люблю Эллу. В ней вся моя жизнь. Я просто говорю, что хотел бы иметь сына, если так угодно судьбе.
— У нас, возможно, родится несколько дочерей, — заметила Бронте, вздернув подбородок.
— Тогда я буду любить каждую из них всем сердцем.
«Но кто будет любить меня? — подумала молодая женщина. — Полюбишь ли ты когда-нибудь и меня всем сердцем?»
— Я могу понять, почему твоя невестка развелась с твоим братом, — произнесла Бронте, цинично усмехнувшись. — При вступлении в брак Саббатини ставят условие: произвести на свет наследника и несколько «запасных» детей как можно скорее.
Лука отбросил назад густые черные волосы:
— Может быть, мы обсудим это в другой раз?
— Нет, — сказала Бронте. — Давай обсудим это сейчас. Я не собираюсь быть инкубатором. Я не собираюсь рожать еще одного ребенка, поскольку не уверена, что наш брак будет стабильным.
— Наш брак будет стабильнее многих других браков, — заметил он. — Ты ни в чем не будешь нуждаться. Большинство женщин отдали бы все, лишь бы оказаться на твоем месте.
Бронте скрестила руки на груди:
— Деньги ничего для меня не значат, Лука. Ты должен был бы это понять. Богатство меня не впечатляет.
— Я знаю об этом. — Он кивнул. — И меня восхищает это твое качество. Я всегда тобой восхищался. Именно этим ты отличалась от остальных женщин, которые у меня были до тебя.
— Ты хочешь сказать… что после меня у тебя никого не было? — спросила Бронте, уставившись в пол.
Наступило короткое, но многозначительное молчание.
Бронте медленно подняла голову. Лука смотрел на нее с непонятным выражением.
— Лука…
Он медленно растянул губы в самоуничижительной улыбке:
— Я тебя разочаровываю, Бронте?
Она пришла в замешательство:
— Но ты был в Америке… Твоя домоправительница рассказала мне о твоей… твоей любовнице…
