Городок Лиелан переживал не лучшие свои годы. Прошли времена, когда он был Меккой советских туристов. Теперь лишь редкие шведы и финны навещали его. Тем не менее город отчаянно пытался привлечь туристов на свое побережье. Работала парочка мини- супермаркетов, функционировало казино, ночной дискоклуб со стриптизом и главная приманка для «руссо туристо» — первый, вполне легальный, даже как бы официальный публичный дом. Правда, коренным жителям работать и бывать там категорически запрещалось, но украинские и белорусские эмигрантки исправно обслуживали редких иностранцев. Оплата велась через кассу, а посетителям выдавался розовый, с сердечками, чек и медицинская карточка.
В ту ночь на скамейках в центральном городском парке вокруг памятника штурмбанн-фюреру СС Отто Краузе, который в 1941 году освободил город от мигрантов-оккупантов, как значилось на табличке, тусовалась группа подростков. Парк пользовался дурной славой, ни один уважающий себя горожанин, если ему были дороги здоровье и кошелек, не посещал его с наступлением темноты. Но молодые люди в черных кожаных куртках со стальными заклепками и черепами, со своими ярко размалеванными девицами облюбовали этот дикий запущенный уголок для ночных развлечений. На посещение казино и дискоклубов денег у них не было, ночного улова хватало лишь на выпивку да редкий пакетик кокаина.
В этот момент там находились семь парней и пять девушек. Парочки миловались, слышались звуки поцелуев и томные вздохи. То и дело вспыхивали огоньки сигарет, по кругу пошла бутылка.
— Эй, что это там за странные чуваки? — внезапно воскликнул предводитель подрост ков, мускулистый молодой человек по имени Ури Валпис. — Совсем свихнулись! Они что, обрядились в простыни из комода своей бабушки?
Рыжеволосая, сильно раскрашенная девушка соскользнула с его колен и, покачиваясь, двинулась навстречу ожившим трупам. У Янки в их банде была роль наводчицы и заводилы. Ей нравилось задирать и подкалывать прохожих с тем, чтобы потом с удовольствием понаблюдать, как «ее мальчики» изобьют их до полусмерти.
— Ну вы, бродячие уроды! — бесстрашно заявила Янка — Вас что, из сауны выперли?
Мужчина и женщина остановились. Их пустые глаза уставились на отважную девицу Проносящиеся мимо машины освещали всю сцену внезапными вспышками света, создавая эффектный контраст между яркими и темными пятнами.
Янка в страхе попятилась, но почувствовала за спиной крепкое плечо Ури. Молодой человек вышел вперед. Вообще-то ему было абсолютно наплевать на этих нудистов, откуда бы их не выгнали, из сауны, больницы или морга. Однако он был вожаком банды, контролировавшей весь центральный квартал. Это положение обязывало, во-первых, постоянно поддерживать авторитет в глазах членов банды, во-вторых, ежеминутно проявлять агрессивность, чтобы никто не думал, что можно шляться по его району в неурочное время. С полицией у него было крепкое и дружное перемирие: он отгонял от района чужие банды, а те сквозь пальцы смотрели на «мелкие шалости ребятишек».
Вдруг труп, бывший когда-то девушкой Лизой, протянул свои скрюченные пальцы к шее Ури Валписа. Парень отпрыгнул в сторону. Ему расхотелось связываться с явными психами.
— А ну, катитесь отсюда, — возмутился он, — а то мы вам тут быстро мозги вправим!
Однако сзади на парня накинулся второй мертвец и сжал руками горло, прекратив поступление воздуха. Обалдевший Ури увидел сверкнувшие в свете фар влажные клыки, и в этот момент ему на помощь подоспели товарищи и с ревом напали на завернутые в простыни фигуры.
— Ой, он совсем холодный! — пискнул испуганный женский голос.
Трое подростков крепко держали Ивана и столько же — Лизу; Ури растирал посиневшее горло, судорожно хватая воздух открытым ртом. Лиза сделала резкое движение, и скрывавшая тело простыня медленно сползла к ее ногам. Подростки с ужасом увидели зияющую рану вместо живота.
— А-а-а! — завизжала рыжеволосая подружка Ури и в обмороке рухнула на траву.
Остальные девушки с криком разбежались. Подростки от неожиданности отпустили Лизу, а она, воспользовавшись всеобщим замешательством и паникой, намертво вцепилась в ближайшего молодого человека, который и не думал оказывать сопротивление. Труп Лизы молниеносно вонзил зубы в свою трепещущую жертву и перекусил сонную артерию.
Кровь забила фонтаном. Труп бывшей супермодели, чавкая и лязгая зубами, глотал теплую кровь.
Иван Золотое тоже удачно поохотился: он оседлал свою добычу — полненькую и пухленькую темноволосую девушку, раздвинул ее согнутые в коленях ноги, навалился всем телом, не обращая внимания на царапающие его острые наманикюренные ноготки, и жадно впился в нежную, тронутую легким загаром шейку. Остальные подростки сначала оцепенели от ужаса, но когда вампиры приступили к своей кровавой трапезе, их руки и ноги вновь обрели подвижность, и они бросились врассыпную. Остался только Ури Валпис.
Он слышал предсмертные крики своего лучшего друга и довольное урчание разрывающей его бестии.
Ури остолбенел, холодный пот бежал по его спине, волосы на голове встали дыбом, колени подгибались и дрожали, но он не двигался с места.
Лиза подняла голову с окровавленными губами, кровь стекала по ее подбородку и капала на траву. Она выпустила труп парня и довольно заурчала— На какое-то мгновение голод был приостановлен. Но вот она увидела рыжую девицу, все еще лежавшую без сознания, и наклонилась над ней.
Неистовый гнев обуял Ури Валписа. Он выхватил из сапога серебряный нож — предмет зависти всей компании — и одним прыжком поравнялся с Лизой.
— Ведьма! — закричал он. — Бестия! Животное!
И вонзил ей в спину нож. Мертвое тело вздрогнуло, незрячие глаза устремились на Ури. Вскрикнув от страха, он всадил ей в грудь нож по самую рукоятку.
Труп Лизы завалился набок, теперь уже окончательно обретя покой, а Ури Валпис отшвырнул нож и помчался, не разбирая дороги, еле живой от ужаса и пережитого напряжения. Серебро, погрузившись в зомбированный мешок мяса с костями, прервало его связь с духом вселившегося в него демона. Истерзанная же истинная его душа, рыдая от облегчения, понеслась на встречу со Всевышним. Еще мгновение назад омерзительно залитое кровью лицо девушки-вампира разгладилось, посветлело и приобрело выражение неземной благодати.
V
Алла Бойко не смогла усидеть в отеле. Весть о смерти Ивана сломила ее окончательно. Она никак не могла поверить, что Ивана, такого веселого, жизнерадостного и жадного до развлечений, вдруг не стало.
Не хотелось вспоминать, что в их взаимоотношениях было не так много любви. Она была благодарна ему за то, что он, служа в среднеазиатском гарнизоне, взял в жены ее, едва достигшую совершеннолетия русскую девушку, котот рой была уготована участь жертвы гражданской войны, вспыхнувшей в республике в канун ее окончания средней школы. Спустя сутки после того, как она переселилась в военный городок, райцентр, где проживала ее семья, подвергся нападению оппозиционеров, и его население было вырезано до последнего человека. Это было всего лишь четыре года назад… Алла резко поднялась с кровати. Так дальше продолжаться не могло. Уже второй раз за истекшие сутки покойный муж звал ее во сне. Но если в первом сне он молил о прощении, то теперь он взывал о спасении. Она потянулась за сигаретами, но пачка была пуста. Вопрос предстояло решать кардинально. Ей срочно требовалось выпить и покурить. Ну, и чем- нибудь закусить.
Пить и курить она научилась в военном городке, на посиделках офицерских жен, чьи мужья отправлялись в командировку на границу, в горные районы, на очередное дежурство, каждое из которых было боевым и могло стать для них последним. Могучая российская армия в этой среднеазиатской республике поддерживала ее бывшего генсека, ублюдка и мерзавца, объявившего себя духовным вождем нации, генералиссимусом и собиравшегося теперь принять титул падишаха.
Из-за этого русских в стране ненавидели и любой патруль каждую минуту обхода ожидал либо мины под ногами, либо снайперской пули, либо ножа в спину. Ведь даже местные блатные, проигравшись в карты, могли внести «долг чести» убийством русского. Правители же страны и генералы округа уже привыкли выражать письменные «соболезнования родным и близким» очередных погибших мальчишек.
Нет, выпить надо непременно. Вначале просто рюмку водки, и посидеть, погрустить, покурить, глубоко
