Война с ПУСО, или
Как я закурил
Коля – «рулевой» нашего экипажа – был водителем классным. С ним я горя не знал.
Но вот в нашем 80-м бронике забарахлили гидроусилители, и Коля остался ремонтировать БРДМ в лагере. А тут как раз пополнение пришло и много водителей. Удачно: как раз нового водилу в зону вывезу, маршрут покажу…
…Но на маршруте я понял мгновенно: БРДМ – это был 248-й – в руках не-водителя. (Лучшие водилы разведки – это профи с гражданки, и то только после того, как они приноровятся броник водить, в котором сидишь как в погребе, только и видишь, что крохотный квадратик окошечка спереди да щелочки триплексов по бокам…) Новичок и сам признался: «Ну, прошел я в армии обучение по специальности «водитель БТРа [19]» сто лет назад, а так у меня даже прав водительских нет»… Ё-моё…
И вот он ведет сейчас 7-тонный БРДМ – «летающее зубило»… И такие ж «водители», с которыми мы не разобрались впопыхах, которые где какой рычаг не помнят! – гонят остроносые бронемашины по забитым транспортом трассам… Ё-моё…
На дороге под самой АЭС – другой наш БРДМ навстречу… Еле разъехались.
Про себя чуть не молюсь: «Только чтоб все сегодня обошлось…»
Обошлось.
Почти: уже после разведки, в Чернобыле на повороте наш БРДМ своим носом, как лезвием консервного ножа, распорол машину-поливалку: голубой цилиндрический бак… Остановились. Тот водила вышел, мы из люков сверху высунулись… Пропоротым оказался не бак, а продолговатый металлический ящичек под ним, где шланги хранятся. По здешним меркам, ничего не случилось: «А, фигня». – «Заварят…» Махнули друг другу руками – «Привет!» – разъехались…
А броник наш ни с места. Заглох.
Дрык-смык – глухо.
И всё.
Пешком понес я данные в штаб, благо уже недалеко было. На стоянке у штаба был броник нашей роты, вернулся на нем. БРДМ № 248 все так же нелепо стоит посреди перекрестка.
Зацепили тросом – заводить с толкача… Дрык-смык – глухо.
Прибуксировали его на стоянку.
Пересчитал броники – с маршрутов вернулись все.
Фу-у-ух…
Теперь новая проблема: как из зоны выезжать? С этим красавцем на поводке – да еще с такими «водителями»! – не пофинтишь особо…
Надо сдаваться.
…У дозиметристов поста контроля на трассе от изумления отпали респираторы: наша обычно злостно- ускользающая от них бронеколонна аккуратно подъехала, притормозила, я высунулся из головного броника: «Ребята, можете не мерять – мы на ПУСО. Надо помыться» (такие мы хорошие)… Пост дозконтроля зачарованно смотрит, как разведка сама сворачивает всей колонной с трассы налево и через дыру в лесополосе едет на ПУСО – пункт специальной обработки, «мойку».
Пару дней назад нас тут завернули с дороги на ПУСО, и мы колонной, внаглую, под обзором наблюдательной вышки ПУСО ломанули мимо, прямо по полю: я на передовом бронике в шлемофоне из люка торчу, по рации что-то с деловым видом вещаю (корректирую водителей, чтоб бронеколонна не рассыпалась, в кучу не сбилась, скорость не потеряла, чтоб никто в прерии этой не отбился и его не поймали, и из-за него потом – и всех нас.) – прем вперед колонной, антенны колышутся на колдобинах – разведка на задании!… Так и ушли… А сейчас побитыми собаками сами к ним плетемся… Елки-палки…
Стали в очередь у въезда на территорию ПУСО. Рядом вышка, на ней «направляющий» – лейтенант с мегафоном; он сверху, как иерихонская труба, время от времени возглашает: «1-я линия – 3-й АРС!…» Первая машина в очереди трогается с места, сворачивает на первый левый из трех вымощенных гравием проездов, проезжает мимо двух АРСов и машин, которые они сейчас моют, и останавливается у третьего АРСа. Иерихонская труба опять возглашает: «2-я линия, 3-й пост!» – наш броник въезжает на ПУСО и едет в средний проезд, к последнему АРСу…
АРС – это усложненный милитарный вариант машины-поливалки – авторазливочная станция (все они, понятно, защитного цвета). Он гонит из свой цистерны спецжидкость – водный раствор пенного моющего средства (которое, к слову, по агрессивности ни в какое сравнение не идет с цивильными стиральными порошками; я в этом убедился за три года до Чернобыля на сборах, когда в нем свою форму руками стирал).
У АРСа мойщик из брандспойта полощет стоящую рядом машину. Он в резиновом плаще с капюшоном, в защитных очках и, само собой, в респираторе: при помывке брызги разлетаются во все стороны – густыми веерами! И в этой радуге брызг, переливающейся, искрящейся на солнце, – и просто грязь, и радиация, и порошок для дезактивации… На кожу и тем более в глаза попадать все это не должно…
Мойщик сильным напором струи полощет машину сверху, снизу, в колесных нишах, струя с силой ударяется о броню, с шуршанием уходит куда-то под дно брони ка, разбиваясь, тысячами осколков-брызг веерами разлетается вокруг и ввысь… АРС рядом урчит, подавая жидкость под напором…
В общем, замечательная штука ПУСО, и ловко так все придумано…
…только ни один наш броник до положенных на этом ПУСО полутора миллирентген в час не отмылся.
Кроме – обхохочетесь! – одного-единственного: того самого «подбитого», на буксире, 248-го. Из-за которого мы сюда и приперлись. Недаром я этот БРДМ всегда недолюбливал из-за его трехзначного номера – как чужак среди наших 70-х, 80-х, 90-х…
БРДМ 248 отмылся с первого раза.
Но уехать сам он никуда не может.
Остальные БРДМы поехали на второй круг мойки.
И его за собой на поводке потянули, хоть он и чистый.
ПУСО забито машинами! «Час пик» – все из зоны прут… И среди этой массы – зеленые туши броников разбросаны…
Экипажи пока перекуривают в сторонке, у лесопосадки, в «Месте для курения» – вырытой в земле круглой ямы, вокруг нее – свежие сосновые скамейки… Русый молодой парень – мойщик ПУСО – рассказывает:
– Смена у нас по 12 часов – с 8 до 8 вечера, или всю ночь до 8 утра… Ночью полегче – нежарко, и машин меньше, можно придремнуть… И по 0,6 радиков [20] за смену пишут. Если удастся на ПУСО продержаться, дома буду через месяц… Я сам из Симферополя. Из армии полгода как вернулся, три месяца как женился, а тут в чернобыль – пажа-а-алте…
У выезда перед шлагбаумом выстраиваются помытые броники, приговора дозконтроля ждут…
Один за одним разворачиваются опять на помывку…
– Да не переживай ты так! – и парень-мойщик протягивает мне сигарету. Хорошую, с фильтром, импортную…
