прошептала на ухо Эльтасу:
- Веди себя прилично.
Естественно она ничего подобного от парня не ожидала, а сказала это лишь для того, чтобы оправдать свое 'отступление' за спины Берга и Эльтаса. Однако удовлетворение от 'хитрого хода' быстро сменилось холодящим душу ужасом, когда Миса поняла, что именно она сделала... и продолжает делать.
Глава 15
Отыгрывать маску ненормального варвара, было сущим удовольствием... видимо по той простой причине, что мы действительно ненормальные с точки зрения людей. Вообще, если разобраться, то срабатывал 'принцип большинства', то есть кого больше тот и прав. Людей сколько там? Учитель говорил миллионов десять, а Амарийцев? И десяти тысяч не наберется! Вот потому и получалось, что Амарийцы ненормальные, хотя с нашей точки зрения люди единственные, кто заслуживал подобного именования. У них ведь порой совершенно дикие взгляды на абсолютно обыденные, для любого Амарийца, вещи. Да далеко ходить не надо, вот взять наши отношения с Мисой... это же просто детский лепет какой-то, даже хуже.
После истерики устроенной памятной для всех ночью (правда, я тогда далеко не сразу понял, что это была именно истерика), наши отношения с ней изменились. Конечно, на следующее утро не упустил случая, как следует над ней поиздеваться, но скорее по привычке, нежели из необходимости или собственного желания. Интерес и повод 'поедать' мозг Мисы пропал, да и ее саму я стал воспринимать совершенно по-другому. Раньше она была желанной добычей, но я настолько увлекся процессом 'охоты', что умудрился забыть о первоначальной цели. Однако после встречи с вампиром процесс 'охоты' потерял для меня всякий интерес. Вдобавок сказался вид голой Мисы, чей образ, словно раскаленным железом, отпечатался в моей памяти. В общем, как бы то ни было, но после ночной атаки, я, наконец, вспомнил о своей первоначальной цели... и оказался удивлен своей невнимательностью. Выяснилось, что 'добыча' уже не только поймана, но и дотащена до дома, оставалось только вытряхнуть ее из мешка. Естественно понимание все этого пришло не от неожиданного озарения, а от простого наблюдения.
На следующий день после атаки, я ввалился в каюту Мисы под благовидным предлогом: 'Мол, беспокоюсь, все ли с тобой нормально?'. Она мне, правда, не поверила. И, видимо, не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что первые полчаса я откровенно издевался над неимоверно красной девушкой, но, как уже говорил, скорее по привычки, нежели от желания. Тем более, когда она краснела, то становилась практически одного цвета со своими роскошными, рыжими волосами, что невероятно меня забавляло. Этакое 'солнышко' с яростно сверкающими, зелеными глазками. А вот дальше, когда я прекратил называть Мису истеричкой и припоминать особенно 'вкусные' места в ее обличительной речи, и началось самое интересное. Вскоре мне стало понятно, что как бы Миса не отрицала, но ее спасение в моем лице стало последней песчинкой обрушившей ее же 'защиту'. Вернее тут можно было говорить о полноценном булыжнике, поэтому последствия не заставили себя ждать.
Оставив Мису наедине с собой и поднявшись на палубу, я был очень удивлен, когда она вскоре, по собственной воле (!), присоединилась ко мне. Затем последовал час разговоров об Империи, Императорской Гвардии в целом и Черных Стражей в частности, и о том, что будут делать с нападающими. Причем во время разговора Миса демонстрировала несколько нетипичные для нее реакции. Вернее там, где я думал, что она будет смеяться, она начинала злиться, а там где ожидал 'маленького взрыва' она наоборот неожиданно смущалась или просто улыбалась. И если это еще можно было списать на случившееся, то ее добровольное присутствие со мной за одним столом во время еды, стало для меня сродни звону набата. Тем не менее, не желая делать поспешных выводов, я сначала решил подтвердить или опровергнуть свои предположения, поэтому, начав разговор, стал использовать, как их называл учитель, 'речевые ловушки'. То есть, когда Миса 'наступала' на эти ловушки, я точно знал, какая должна была последовать реакция... вот только, она не следовала. Вернее, она была либо другой, либо неизмеримо слабее, либо слишком наигранной. Подозрительно.
Тогда я пошел еще дальше, и стал практически в открытую заигрывать с ней, от чего воздерживался с самого начала нашего знакомства. Воздерживался, потому как знал, что это будет совершенно пустой тратой моего времени. Я бы просто стал одним из многих и ничего более. Однако, в тот день мои заигрывания имели просто ошеломительный успех. Нет, не в том смысле, что она, широко раскрыв руки, упала в мои объятья, а в плане понимания ситуации. Реакция Мисы на мои слова была, как минимум, забавной. Она почти всегда держалась на одном со мной уровне, но затем, нет-нет, да начинала 'проваливаться'. Я бы даже сказал - 'таять'. Правда, потом она спохватывалась и за этим следовала ничем неспровоцированная вспышка гнева. А после пары таких 'вспышек' подряд, она, разъяренная больше на себя, чем на меня, гордо уходила к себе в каюту. Вот только не проходило и часа, а иногда и того меньше, как она снова оказывалась возле меня.
После пары таких случаев мне стало понятно, что Миса сама не замечает противоречивость своих действий. Мне же подобное поведение показалось невероятно забавным, поэтому я наслаждался, как только мог. В то время у меня была перебинтована рука, так что когда я понял, насколько сильно изменились чувства Мисы, начал этим беззастенчиво пользоваться. Едва возмущение девушки грозило прорваться наружу, как я мгновенно хватался за руку, делая самое несчастное выражение лица. Срабатывало просто шикарно! От возмущения Мисы не оставалось и следа, а сама она едва не начинала 'бегать' вокруг меня. Правда, потом она ловила себя на этом и, тут же уходило к себе в каюту (чтобы, как уже говорил, вскоре вернуться) или делалась необычайно молчаливой и раздражительной.
В итоге, к тому моменту, как у меня зажила рука, я уже окончательно разобрался в поведении Мисы. Оно напоминало мне детскую игрушку. Бралась палка, резинка и мячик, после чего все это связывалось в одну конструкцию. Принцип работы следующий: бьешь палкой по мячику, он отлетает, но тут же возвращается из-за привязанной к нему резинки, и ты снова бьешь по нему палкой. И так раз за разом. Так вот, к чему я это: поведение Мисы было просто копией этой самой игрушки. Только вместо палки был я, вместо мячика сама Миса, резинку представляло ее подсознание, а в качестве игрока выступало уже ее сознание. Действовало все это следующим образом: стоял я, значит, на палубе, подходила ко мне Миса, и мы начинали говорить. После непродолжительного времени разговор становился все более и более эмоциональным, она начинала 'таять', но срабатывало ее сознание, после чего Миса быстренько 'улетала' в свою каюту. И там, в свою очередь, срабатывало уже ее подсознание. В результате чего, проходил совсем небольшой промежуток времени, и она вновь оказывалась рядом со мной... до следующего отрезвляющего 'удара' сознания. Ну разве не потрясающе?
Так что я решил не предпринимать каких-либо действий и посмотреть, как будет развиваться состояние Мисы. Правда, из-за этого решения приходилось мириться с совершенно ненормальными перепадами ее настроения. В одно минуту она могла взбеситься, успокоиться и снова взбеситься... хотя и в этом была своя прелесть, ведь проявляя столь сильные эмоции, Миса становилась еще красивее, забавнее и намного-намного очаровательнее. Именно поэтому я с удовольствием подыгрывал ее состоянию, и старательно делал вид, будто не заметил никаких изменений в ее поведении. Тем более, долго это продлиться просто не могло, Миса и сама начала замечать свое поведение. В конце концов, трудно не поймать себя на том, что переживаешь о человеке, которого тебе полагается если и не ненавидеть, то тихо презирать. Да и рядом со мной ее маска 'недовольства' все чаще и чаще давала 'трещины'. А один раз (я готов поклясться!) она непроизвольно потянулась рукой к моим волосам, и, судя по выражению лица Мисы, явно не для того, чтобы их повыдергивать. Помешало, как и всегда, ее сознание... хотя я бы с удовольствием посмотрел на ее лицо, когда она стала бы искать оправдания своим действиям. В общем, как уже сказал, я ждал... и дождался.
Дело, в тот день, было так.
Сначала, выражаясь языком учителя, я отжег на пристани, причем Страж, можно сказать, сам напросился. Вот кто его заставлял повторять буквально через каждое слово, что этот сонник абсолютно
