— Ладно. Миракс, я у Йеллы, она спрашивает…
— У меня хороший слух, но обед отменяется, — голос у Террик был серьезный. — У меня проблема. И ты мне необходим, как глоток кафа. Только ты.
— Серьезная проблема? Твои наездники мне соврали?
— Нетнетнет, не оно. С этим я как-нибудь справилась бы без твоего вмешательства. Ведж, они все милейшие парни, которым не слишком повезло в жизни, — Миракс тяжко вздохнула. — Слушай, ну, ты же знаешь, я время от времени вожу всякие редкие штучки…
— Ну и?.. — Ведж насторожился. — Колись, сестренка. Во что вляпалась всеми дюзами на этот раз?
— Не вляпалась, а наткнулась. На кое-что действительно редкое, и если немедленно не избавлюсь от этой диковины, Республика развалится, словно карточный домик, и оставшихся не хватит на то, чтобы начать строить светлое будущее. Так ты намерен спасать Галактику, или как?
10
Дарклайтер чувствовал, что его сейчас стошнит. Поток непереносимой вони, ударивший в лицо, отбросил его от проема и заставил грохнуться на колени. Гэвин сгоряча решил, что сумеет справиться, но в следующую секунду уже стравливал без остатка все, что сегодня давали на обед. Спазмы рвали желудок на части, Гэвин подумал, что в животе у него сейчас вообще ничего не останется, даже внутренностей, судорожно вдохнул и вновь согнулся пополам.
Раздавшийся позади пронзительный вой чуть было не взорвал ему череп и напомнил, где он находится и зачем. Дарклайтер сплюнул горькую от желчи слюну, вытер рот.
— МЗ, — в сиплом карканье он не узнал собственного голоса. — Не позволяй никому сюда входить… И скажи, что я сделаю все, что в моих силах. Гаморреанка выла, не переставая. Дарклайтер не был на сто процентов уверен, что дроид, которого он привел вместе с собой, услышал его. Гэвин опять вытер ладонью мокрое лицо, встал, опираясь о стену. Перед глазами плавали огненные мухи.
Ноги татуинца не держали. Гэвин прижался спиной к феррокриту и попытался выпрямиться.
И вновь зашелся в мучительном кашле; желудок стремился освободиться от последних остатков пищи. Гэвин стиснул зубы. С ним никогда раньше не случалось ничего подобного.
Так ведь раньше ему и не. доводилось видеть ничего подобного. И Дарклайтер очень надеялся, что не придется впредь.
Черный роботквартирмейстер уже успел отвести гаморреанку и ее щетинистых полосатых отпрысков на другую сторону подвесной дорожки и вернулся обратно. Потом склонил уродливую голову к левому плечу.
— Могу я чем-нибудь помочь вам, мастер Дарклайтер? — скрежетнул М-ЗПО.
— Все в порядке, МЗ, — Гэвин проглотил новую порцию подкатившей к горлу желчи. — Сейчас все будет в порядке. Просто… пусть не подходят.
Он вновь сплюнул, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту.
— И спроси ее, когда она в последний раз слышала о своем муже?
Роботсекретарь повернул голову и прохрюкал вопрос. Гаморреанка прекратила вопить, подумала секунду и захрюкала в ответ.
— Говорит, что вместе с потомством навещала родственников, — бесстрастно перевел дроид. — С мужем в последний раз говорила по комлинку. Он чихал, но не был встревожен. Сэр, она употребляет слова, из которых я должен сделать вывод, что к семье случился некоторый разлад, поэтому ее не УДИВИЛО нарушение связи.
— Я все понял. Сколько времени она отсутствовала?
— Стандартный месяц, сэр… она уехала как раз перед освобождением планеты.
Гэвин облегченно кивнул. Значит, она не заражена, в противном случае успела бы умереть и она, и ее отпрыски, да и вся остальная родня тоже. К тому же на гаморреанке не было признаков заразы.
— Скажи ей, пусть немедленно идет в ближайший бактацентр. Скажи, им требуется профилактика… Она же не хочет, чтобы заболели ее дети…
— Я уже все сказал ей, сэр. Она спрашивает, выздоровеет ли Тольра?
Гэвин отлепился от стены.
— Скажи, что он очень болен. Опасно болен. Ничего не обещай, но скажи, что мы для всех делаем все, что можем. Потом вызови Асир и передай, что нам нужны чистильщики, — он заставил себя улыбнуться. — МЗ, скажи жене Тольры, что она правильно поступила. Тольра был отважный и очень сообразительный. Он спас много народа…
В голове было так пусто, что собственный голос казался Гэвину колоколом. В ушах звенело. Дарклайтер не соврал. Как только гаморреанец понял, что заболел, он запечатал все входы и выходы из своей пещеры и сломал кодовые замки, чтобы никто не сумел войти и заразиться. Он действительно спас много жизней.
Кроме своей собственной.
Гэвин старался дышать пореже и не слишком глубоко. Если бы гаморреанец позвал на помощь, его можно было бы спасти. Не было нужды становиться тем кошмарным чудовищем, которое Дарклайтер с трудом угадывал в темном углу феррокритовой пещеры.
Нет, не надо винить беднягу. На черном рынке оакта стоила сумасшедшие деньги, граждане даже среднего достатка не решались думать, что могут позволить себе лечение. Те, кто вызывал врачей, или к кому их вызывали соседи, уже находились на той стадии болезни, когда лечение оказывалось бесполезным. А в результате медиков стали считать карантинными отрядами. Ходили слухи, что больных просто уничтожают, а трупы сжигают либо в горах Манараи, либо в подвалах Императорского, дворца.
Незнание смертельно, вспомнил Дарклайтер. Командир говорил тогда об оружии. Что убивает не оно и даже порой не стрелок. Убивает неграмотность и неумение правильно обращаться. Но и к данной ситуации слова Антиллеса относились на все сто процентов.
Гэвин все-таки вошел в жилище гаморреанцев. Запах разложения и фекалий как нельзя лучше подходил к интерьеру. Дарклайтер заставил себя смотреть, хотя больше всего на свете ему хотелось зажмуриться. Единственная комната по размерам была не больше каморки, отведенной самому Гэвину в казарме эскадрильи. Две двери; одну только что вскрыли, воспользовавшись самой древней отмычкой на свете. Вторая вела на задний двор. Слева от «парадного» входа — плита, раковина, судя по всему, тут располагалась кухня. В углу кабинка примитивного туалета.
И все вокруг покрыто пятнами крови. Пол, стены, даже потолок в грязных бурочерных брызгах. Впечатление создавалось такое, будто в помещении изорвалась банка с краской. Эпицентр находился на широких деревянных нарах у дальней стены. Черная корка там маслянисто блестела.
А еще оттуда слышалось хриплое неровное бульканье. Каким-то невероятным образом Тольра еще цеплялся за жизнь. Плоть кусками отпадала с костей, истончившаяся зеленоватая кожа висела полупрозрачными лохмотьями.
Гаморреанец, кажется, почувствовал присутствие постороннего, потому что повернул голову. Звук при этом раздался такой, словно на суставах толстым слоем застыла машинная смазка. Шейные мускулы расслабились, голый череп с ошметками кожи качнулся. Один клык был сломан.
Гэвину было так холодно, словно он голышом пошел погулять по сугробам Хота. Он никогда не был на базе «Эхо», но наслушался красочных и подробных рассказов.
И хотя Тольра больше не видел и не слышал его, потому что болезнь давно высосала разум из гниющего тела, Дарклайтер кивнул гаморреанцу.
— Ты спас их, — сказал татуинец. — Правда. Да пребудет с тобой Великая сила.
Его трясло, когда он вышел на свежий воздух. Гэвин сел прямо на мостик, содрал с ботинок пластиковые чехлы и швырнул в темный дверной проем. Он понятия не имел, сколько времени просидел, глядя в пустоту улицыущелья. Когда чья-то тень упала на него, он даже не поднял голову.
— Он умер.
Рядом опустилась на корточки Асир.
— Чистильщики вотвот прибудут. С тобой все в порядке?
Гэвин обдумал вопрос.
— Да, — в конце концов, сказал он. — Со мной все в порядке, и это меня пугает.
Тебе нечего бояться.
