— Во сколько начнутся танцы?
— В девять, наверное.
Мне ни за что не успеть. Свадьба начнется в шесть, но все продлится по крайней мере до полуночи. И это в Порт-Вашингтон, на Лонг-Айленде, откуда не меньше сорока пяти минут на поезде.
Мисс Хэйворд сказала громким голосом:
— Рейчел, я знаю, тебе не обязательно быть внимательной на уроке, но, возможно, ты могла бы перестать болтать с подружкой, чтобы я закончила тему?
Видите? Это отношения любви/ненависти.
Все оставшееся время я просидела молча, мысленно вернувшись в октябрь, когда Джевел еще не забыла, что мы лучшие друзья, и я пригласила ее на свадьбу (папа сказал, я могу позвать двух друзей), и она пообещала прийти.
Наверное, она об этом забыла.
Прозвенел звонок, и я сложила свои книги.
— Что ты делаешь после школы? Может, встретимся?
Джевел аккуратно убрала ручку, пурпурный калькулятор и ластик в форме зайчика обратно в пенал.
— Я не могу. Встречаюсь с Лисс. — Лисс — это Мелисса Дэвис, моя замена из группы А. Ее нос так сильно задран вверх, что я не знаю, как она видит, куда идет. Ее мама ставит танцы для музыкальных клипов, и поэтому Лисс автоматически участвует в шоу мод. — Но в другой раз обязательно, — пообещала Джевел, сжав мою руку, и ушла.
Тут я вдруг вспомнила, как в девять лет Джевел во время игры потревожила пчелиный улей и нас здорово покусали. Мы потом целый день ревели и заедали боль мороженым.
Это, конечно, сентиментально.
Тэмми, по крайней мере, ждала меня у двери.
Не могу поверить, что мне придется пропустить Весенний бал из-за кошмарной свадьбы отца. Всю дорогу до Лонг-Айленда я провела в невеселых размышлениях. Правда, пока меня никто не пригласил, но вдруг пригласят?
Это подло — предпочесть дурацкие школьные танцы важному событию в жизни отца, но… но… мачеха просто невыносима и не любит его так, как любила мама.
— Весенний бал — идиотская затея. Забудь о нем. — Мири разозлилась, потому что я мешала ей читать. С тех пор как мы сели в поезд, она читала свою дурацкую колдовскую энциклопедию.
— Подожди, пока ты пойдешь в старшие классы. Тогда посмотрим, — сказала я ей.
Мири закатила глаза.
— Мне нужно изучать
— Тебе обязательно каждый раз произносить ее полное название? Меня от этого в сон клонит. — Я зевнула.
— А как прикажешь ее называть? — спросила она. —
— Да как угодно, лишь бы покороче. И вообще, откуда эта книга? Она что, продается в интренет- магазинах?
— Не-е-е-ет, — сказала Мири. — Мама произнесла специальное заклинание, и она появилась. Эти книги меняются. Моя изменена так, чтобы подходить для молодой девушки двадцать первого века.
— Дай посмотреть.
— Я читаю.
— Ладно, мне все равно. — Я, конечно, кривлю душой. Я весь день пыталась вызвать у себя магические силы, хотя мои мысли все равно были заняты Весенним балом.
Например, я пыталась заставить мой шкафчик открываться самостоятельно.
Поверьте, если бы у меня получилось, я не сидела бы сейчас в этом поезде.
А позднее, когда я заметила в кафетерии Рафа с тарелкой картофельного пюре, то попыталась заставить его подсесть ко мне.
Но он сел к Мелиссе Дэвис. Она уже украла мою лучшую подругу, а теперь хочет присвоить себе и Рафа?
— Итак, — сказала я. — Как дела в школе? Заколдовала своих учителей?
— Во-первых, я еще не знаю, как пользоваться заклинаниями, а во-вторых, не буду пользоваться магией, пока не закончится обучение.
— Ерунда. — Если бы я была на ее месте, то обязательно напакостила бы Лисс. — Зря ты так. Будь у меня силы, я бы непременно ими воспользовалась.
— Может, поэтому их у тебя и нет?
Смотрите, как ведьма превращается в мудреца.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мама говорит, некоторые люди получают свои силы, когда становятся готовыми для них. Возможно, ты не готова. — Похоже, она думает, что это она старшая сестра.
— Извини, мисс Зрелость. — Я выбила книгу у нее из рук, и та упала на пол.
Мири закатила глаза.
Хотела бы я продемонстрировать ей свою зрелость.
— Ты спишь? — спросила я Мири.
У папы было достаточно денег, чтобы соорудить в новом доме сауну и бассейн, но недостаточно, чтобы построить нам с Мири отдельные комнаты. Дженнифер отделала нашу комнату желтым. Она думала это мило.
— Нет.
Я запустила в нее подушкой в форме подсолнуха.
— Если бы я была ведьмой, я бы никогда не спала. Вместо этого я бы стала летать по ночам.
Она вздохнула:
— Может, мне стоит заколдовать себя, чтобы перестать, наконец, смотреть в потолок и заснуть.
— Слушай, сейчас полнолуние. Хорошо бы полетать немного вокруг и напугать Дженнифер! — Я захихикала.
— Очень смешно.
— Ты умеешь летать?
В темноте я смутно разглядела, как она покачала головой:
— Нет.
— А пыталась? — Я хотела раззадорить ее.
— Мама сказала, это все сказки.
— И ты ей поверила? Ты можешь оживить омара, стать невидимой во время игры в прятки, но не можешь летать?
Она села, и ее глаза засверкали в темноте. Не от злости, а просто потому, что в комнате было совсем темно, а у нее всегда были очень яркие белки. Она может проделывать с глазами всякие фокусы, например сводить их вместе или, наоборот, заставлять смотреть в разные стороны. Мама это ненавидит и всегда предупреждает, что однажды они у нее так и останутся и винить ей придется только себя.
— Я не знаю, как все получилось с омаром, — сказала Мири, — и я не становлюсь невидимой. Я просто проецирую свои мысли на тебя.
— Это означает, что у меня слабый разум?
— Может быть.
— Заткнись.
Она кинула подушку-подсолнух обратно мне.
— Я не считаю, что ты слабоумная.
У меня по спине пробежали мурашки.
