— О том парне, который уложил Лиммана. Он ещё не заглядывал к вам?
— Вы имеет в виду Рейнольдса? Я должна заглянуть в свою записную книжку, — сказала Тесса.
Грирсон вздохнул.
— Скажите ему, чтобы он позвонил мне, — и повесил трубку.
Тесса начала было говорить до того, как опустила трубку на рычаг, но Крейг прижал палец к губам и осторожно положил трубку на место.
— Они могут прослушивать телефон. Я не думаю, что это так, но все может быть. Что имел в виду Грирсон, когда говорил, чтобы я ему позвонил?
Она отвела глаза.
— Лучше расскажи, — покачал он головой.
Тесса упрямо смотрела на него, готовая сопротивляться. Он может причинить ей боль, но для его собственной безопасности не должен знать.
— Тесса, — сказал он. — Не думай, пожалуйста, за меня. Я сам могу добраться до Грирсона, если захочу этого. Все, что мне нужно будет сделать — сказать любому полицейскому, кто я такой. Потому позволь мне узнать, что он имел в виду. Ведь в этом деле специалист я, а не ты, моя милая. Может быть, сидеть тихо на сегодня самый большой риск.
Делать было нечего и она немедленно рассказала все.
— Грирсон сказал: «— Мы знаем о Раттере — и мы можем помочь ему», сказала она и протянула номер телефона.
— Сказал он, кого он имел в виду, когда говорил «мы»? — спросил Крейг.
Она покачала головой.
— Может быть речь шла о полиции?
— Может быть, — согласился Крейг, — но я не думаю, что Грирсон из полиции.
— Кто же он тогда?
Крейг пожал плечами.
— Рыцарь плаща и кинжала, — сказал он. — Легкомысленная улыбка и стремительный удар. Один из тех, кто предпочитает затащить в постель графиню, пока другие тем временем взламывают сейфы и похищают планы. В этот раз пусть он будет поосторожней. У меня тоже неплохой удар.
— Что ты намерен делать? — спросила она.
— Любить тебя, — сказал Крейг, — чтобы ты ни о чем не спрашивала.
Но потом она опять спросила и он ответил:
— Я подумаю. Есть масса вещей, о которых я должен подумать. И когда у меня будет ответ, я тебе скажу.
Лумис снова послал за Грирсоном и тот снова сидел и тянул черный обжигающий кофе и слушал ворчание Лумиса.
— Было очень важно получить возможность поговорить с Крейгом; это могло спасти некоторых людей, — сердито ворчал Лумис, — а также позволило бы сэкономить немало работы и может быть даже деньги налогоплательщиков. Какого черта, Грирсон, вы не можете доставить его сюда?
— Я пытаюсь сделать это, сэр, — сказал Грирсон. — Линтон поставил на ноги половину всей полиции в Лондоне, бросив их на поиски Крейга. Мы наблюдаем за морскими портами и аэропортами, устраиваем периодические неожиданные проверки в поездах. Сложность заключается в том, что единственные фотографии, которыми мы располагаем, относятся к временам войны. Мы немного подправили их, но тем не менее их нельзя считать точными портретами. Вы не хотите, чтобы Линтон передал их в прессу?
— Боже мой, конечно, нет, — воскликнул Лумис, по-настоящему обеспокоенный такой возможностью.
— Будь у меня хоть малейшее представление, для чего он вам понадобился, это помогло бы, — заметил Грирсон.
— Очень хорошо, — сказал Лумис. — Вы не сможете сказать, что я не предоставил вам абсолютно все шансы. Я хочу, чтобы Крейг сделал для меня определенную работу.
Чашка Грирсона звякнула о блюдце.
— Крейг? Работу? — переспросил он.
— Не кричите, — зарычал Лумис. — Я не выношу, когда кричат. Совершенно верно, работу. А почему бы и нет? Существует только один человек, который может сделать эту работу, конечно, не считая вас. Вы можете — если вам повезет, и если я не найду Крейга, то мне придется каким-то образом использовать вас. Но я бы предпочел воспользоваться его услугами. Ему не нужно никакого везения.
— А в чем заключается эта работа? — спросил Грирсон.
— Та, которую вы начали в Ницце, — сказал Лумис. — Он просто предназначен для этого. Как по- вашему, черт возьми, где он сейчас находится?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Грирсон.
— Так вот, а я знаю, — сказал Лумис. — Это примерно в миле отсюда. Он все ещё с этой Тессой. В Холланд-парке.
— Но мы дважды обыскали квартиру.
— Видимо, он оказался слишком умен для вас. Хотя это и кажется вам крайне маловероятным, не так ли? — проворчал Лумис.
— Вы хотите, чтобы я пошел и проследил теперь за ним?
— Нет, — сказал Лумис. — Он может доставить вам неприятности. Ступайте и послушайте из соседней квартиры. Оденьтесь каким-нибудь газовщиком или что-то в этом роде. Ну, вы сами знаете, как поступить в подобном случае.
Грирсону повезло. Человек, который жил в соседней квартире, стряпчий по фамилии Реддиш, жил холостяком и посещал службы в Кентерберийском соборе. Грирсон нашел привратника, присматривавшего за квартирой, со зловещим видом обсудил возможность утечки газа и был беспрепятственно допущен в квартиру. Он установил свое оборудование и старательно записывал мурлыкание голосов, скрип кроватных пружин и продолжительный шум обильно льющейся воды в ванной. Один раз он воспользовался телефоном мистера Реддиша и позвонил Тессе, причем понял, что она вышла, так как никто не взял трубку, но вскоре после этого в туалете снова раздался шум льющейся воды. Затем наступила тишина, пока Тесса не вернулась Грирсон получил большую порцию «Радио Люксембург», включенного на полную мощность, и решил, что слышал достаточно.
Совершенно очевидно, что Лумис был прав, и что теперь он и все остальные, включая Линтона, будут только без толку тратить время, пытаясь убедить Крейга выпить чашечку кофе возле Куин Энн Гейт. Пока же оставалось только вернуть технику, подцепить девушку и отправиться с ней пообедать, пока ему будут усиливать и обрабатывать запись. Единственная проблема состояла в том, какую девушку выбрать.
В квартире Тессы Крейг мучился над проблемой, звонить Грирсону или нет. В его голове не оставалось места для других мыслей, кроме мыслей о его собственном и её выживании, и тщательно проверяя все, что он должен делать, и делая это, он обнаружил, что ему придется вновь вернуться к тому, кем он был и откуда взялся. Он вспомнил веселые пирушки в доме своего отца, радость рыбной ловли, идиллию испеченного в печи пирога, удовольствие от лазания в слуховое окошко и умения управлять лодкой. Затем его мать предала его и с тех пор женщины стали чем-то подозрительным, всего лишь терпимым, предметом роскоши, который нес с собою, как неосторожно собранные грибы. Он всегда был очень осторожен с женщинами, по крайней мере, до настоящего момента. Затем неожиданно его ум отказался относиться к Тессе, как к проблеме. Он мог доверять ей, и он знал это, и ему не было необходимости заботиться о доказательствах.
Он вспомнил о сиротстве и нищете, в которых жил до тех пор, пока его тело не возмужало и его быстрота и сила не обеспечили ему спокойную жизнь. Поначалу он плакал и его мучили, но когда он научился давать сдачи, уже никто не осмеливался приближаться к нему. Так он остался в гордом одиночестве. Затем матери-воспитательницы: хорошие, плохие, безразличные. После этого служба в морском флоте. Снова море и безопасность, по крайней мере, до конца войны; это было единственное время, когда подарки, которыми одарила его судьба: агрессивность, безжалостность, воля к жизни поощрялись властями; они даже платили ему за это. А после войнысовет сержанта Макларена, и пиратство — пожалуй это было самое правильное название для этого — в Танжере. Затем «Роуз Лайн», его шанс в
