колокола.
«Андрей зайдет спереди, — рассуждал он, чувствуя, как учащается пульс. — Попытается отвлечь внимание на себя, пока двое остальных будут проникать в дом с боков. Привычная схема. Так же, как тогда, в гостинице. Он понимает, что я эту схему просчитаю, но ему без разницы. Для такого дома лучшей тактики все равно не придумаешь».
При этом, как ни вглядывался Каган в снежную круговерть за окном, где едва виднелась койотовая изгородь, никакого движения по направлению к переднему входу различить не мог.
«Может, мне все почудилось? — У него мелькнул проблеск надежды. — Может, они все-таки ушли…»
Но если не ушли и по-прежнему наблюдают за домом, теперь-то вопли малыша до них донесутся обязательно. У него самого уши закладывало от надрывного плача.
«Я ведь за этими криками не услышу, как в дом вламываются».
Плач оборвался так же внезапно, как и начался.
И Каган различил деревянный скрип. Это Мередит отчаянно пыталась затащить плетеную корзину в темную постирочную, где ей с малышом надлежало укрыться за стиральной машиной и сушкой.
В доме воцарилась неестественная тишина.
«Может, все-таки нервы разыгрались, — надеялся Каган, сам себе не веря. — А у малыша всего- навсего подгузник промок, вот он и поднял рев».
В этот момент дернулась, открываясь и снова закрываясь, едва различимая в снегопаде калитка. Из снежной кутерьмы проступили очертания бредущей к дому фигуры.
Каган прицелился, сделав поправку на вес глушителя. «Андрей что, воображает, будто надежно укрылся за снегопадом? Сейчас я его пристрелю, и тогда останется только…»
Но огни над входной дверью, отразившись от снежного ковра, высветили фигуру идущего, и Каган увидел вместо черной лыжной куртки Андрея незнакомое светло-серое пальто. Вместо обтягивающей трикотажной шапки — теплая кепка с козырьком и наушниками. Ростом незнакомец примерно с Андрея, но худее и уже в плечах. А еще усы — Каган разглядел, когда тот подошел еще ближе.
— Мередит!
— Что?
— Бегите скорее в гостиную. Кто-то идет. У вашего мужа есть усы? Это он?
В темноте раздались торопливые шаги. Каган снова отметил, что Мередит не забывает пригнуться, пробегая на фоне окна.
— Я… — Она внимательно посмотрела в окно, и у нее перехватило дыхание. — Да. Это Тед.
Входная дверь располагалась справа от окна. Каган сдвинулся влево. Держась в тени, прижимаясь как можно ближе к окну, он проследил взглядом вдоль фасада. Там вроде никто не прятался. Обзора, правда, хватало не до конца, но Каган разглядел достаточно, чтобы рискнуть.
Судя по всему, хозяин двигался по направлению к боковому входу, а Кагана это ни в коем случае не устраивало. Окна там нет, так что проверить, не притаился ли кто у двери, не получится. А значит, ворваться в дом вслед за Тедом противнику не составит труда.
— Мередит, откройте переднюю дверь. Позовите его, чтобы он вошел там, через главный вход.
Она молча посмотрела на Кагана. Даже в полумраке видно было, как выделяется на лице припухшая щека и рассеченный угол губ.
— Он вас больше и пальцем не тронет. Даю слово.
Мередит кивнула, показывая, что сомнениям конец. Повернув ручку замка, она отперла дверь и шагнула под свет гирлянды, впустив в комнату порыв морозного воздуха.
— Тед, я здесь. Заходи, — позвала она.
— Мередит? — послышался нетвердый, потому что нетрезвый, видимо, голос. — Что это здесь за следы? Их почти замело снегом, но они ведут прямо в дом. Что, кто-то приходил, пока меня не было?
— Ты внутрь зайди, — настаивала Мередит.
— Кажется, я слышал детский плач пару секунд назад?
— Тед, бога ради, холодно же! Заходи в дом.
Тед подошел к двери.
— Мередит, прости меня, умоляю. Худшего поступка, чем поднять на тебя руку, я в жизни не совершал. Я бы что угодно отдал, только бы все вернуть назад. Мне так стыдно, словами не выразить…
В комнату порхнула стайка снежинок.
Стянув перчатки, Тед шагнул через порог, отбрасывая резкую тень в свете наружной гирлянды.
— Откуда следы?
Мередит быстро закрыла за ним дверь и повернула защелку замка.
Молниеносным движением Каган сбил Теда с ног, повалил грудью на пол и, приставив к затылку дуло «глока», рявкнул:
— Руки за голову!
— В чем дело? Это что, пистолет?
— Руки за голову, пальцы сцепить!
— Какого…
Ухватив Теда за волосы, Каган разок приложил его лбом об кирпичный пол.
— Ай!
— Делай, что говорю. Мередит, а вы не спускайте глаз с окна.
Она послушно заняла наблюдательный пост в кресле.
Тед, задрожав всем телом, наконец сцепил руки на затылке. От него едва заметно несло виски, однако язык больше не заплетался, и Каган рассудил, что уже часа два Тед спиртного в рот не брал.
— Какого хрена тут творится?
— Не отвлекайся, — велел Каган. — Там снаружи кто-нибудь есть?
— В каком смысле? Кто там может…
Каган еще раз приложил Теда лбом об пол, на этот раз посильнее.
— Эй, больно же!
— На то и рассчитано, Тед. Кто там снаружи?
— Ради всего святого! Сейчас сочельник, там целые толпы гуляют.
— По вашему проулку?
— Нет, по Каньон-роуд.
— Я спрашивал про вашу улочку.
— Там никого. От Каньон-роуд далеко, смотреть здесь особо не на что. Кто сюда полезет? И вообще, кто ты такой?
— Не дергайся.
Прижимая дуло пистолета к затылку лежащего ничком Теда, Каган неуклюже обыскал его раненой рукой. Начал с правой лодыжки и двинулся вверх по голени, потом прощупал бедра и пах.
— Эй! — возмутился Тед.
Каган, не обращая внимания на протест, прошелся ладонью по второй ноге, затем по торсу. Оружия не нащупал, только бумажник, но Каган искал совсем другое.
— Где сотовые? — Если удастся заполучить хоть один, можно будет вызвать подмогу. — Ты ушел из дома с двумя телефонами — своим и Мередит.
— Ты откуда знаешь? И какое дело…
— Где они?
— Стащили.
— Что?
— На Каньон-роуд. Кто-то в меня врезался в толпе и пошел дальше. А через какое-то время я понял, что в кармане полегчало. Пошарил — а сотовых ищи-свищи.
— То есть телефоны вытащили, а бумажник оставили?
— Они лежали в наружном кармане, а кошелек во внутреннем. Мередит, что это еще за тип? Как он сюда попал?
— Помолчи, я еще не решил, верить тебе или нет, — заткнул его Каган.
