ее хрупкому и такому смертному телу силы. Она наслаждалась.
Когда она открыла глаза, Алмаз все так же держал ее за руку.
- Пора... - произнес он, глядя ей в глаза.
Зоя встала с постели, расправила волосы. Боли в плече совсем не было и только тугая бинтовая повязка напоминала о ране. Голова слегка кружилась, но совсем не от волнения, - Зоя была совершенно спокойна.
Приняв контрастный душ, она вышла из ванной, на ходу запахнув халат. Алмаз жестом пригласил ее за стол, на котором уже остывал последний в ее жизни завтрак. Но к нему она даже не притронулась, взяв только кружку с дымящимся кофе: с ней подошла к окну и уселась на подоконник.
- Знаешь, - заговорила она, отхлебнув горячего ароматного напитка, - это, наверное, странно... но мне даже хорошо. Она взглянула на Алмаза и, оставив кружку на подоконнике, подошла к нему. - Ну что? Давай наряжаться? Где мое «выходное платье»?
Алмаз принес из коридора большое настенное зеркало, поставил перед ним стул — Зоя, совершенно не стесняясь своего «ночного постояльца», скинула с себя халат, оставшись перед Алмазом в одном нижнем белье.
- Тебе не жалко, что вот такое тело через пару часов разорвется на части, м? - закусив губу, произнесла она, глядя на себя в зеркало.
Алмаз промолчал. Достал из шкафа серый костюм-двойку и пару шелковых блузок — на выбор.
- Хм, - усмехнулась Зоя, - костюм в стиле сошедшей с ума офисной мыши... весьма актуально сегодня, не так ли? - пыталась шутить она, надевая шелковые брюки. - Говорят, недавно какой-то съехавший с катушек клерк поубивал всех своих коллег только за то, что они считали его дерьмом. Как ты считаешь, стоили они того?
- Я не смотрю новости...
- Нет, - вдруг вскипела она, - ты скажи... скажи... я вот так и представляю себе: сидят эти никчемные людишки, что-то считают, что-то продают, говорят в телефонную трубку, улыбаясь... корпоративная этика, корпоративный дресс-код, корпоративное лизание задницы от босса к боссу... сидят, шушукаются: вот у этой — муж - алкоголик, а вон тот — неудачник - все никак не пробьет повышение, этот — просто прыщавое чмо... надо же как-то развеять офисную скуку, отчего бы и не посмеяться... так иногда поступают дурно воспитанные дети, унижая в школе своих сверстников для того, чтобы показать — кто сильнее... и однажды «прыщавое чмо» берет в руки охотничье ружье и всю эту недоразвитую дичь отстреливает...
- Зоя...
- Все равно неудачник так и останется неудачником, все равно на месте «отстреленных» появятся новые, точно такие же. И все повторится снова...
- Зоя! - Алмаз осторожно взял ее за плечи, пытаясь не потревожить рану. - Зой, присядь, пожалуйста...
Она послушно села, он же, аккуратно уложив ей волосы, надел на нее парик; достал из футляра контактные линзы: «Будет немного неприятно...» Он отошел от нее, дав ей возможность посмотреть на свою новую внешность.
- Хм... - усмехнулась она, - брюнеткой мне идет... прямо роковая восточная женщина какая-то... - рассмеялась она, но тут же изменилась в лице, - Чего стоишь?
Жилет, начиненный железом и пластидом, оказался несколько тяжелее, чем того ожидала Зоя. Рана на плече отозвалась ноющей болью. Вдоль правой руки ее — до самой кисти — Алмаз пропустил провод с маленькой черной кнопкой на конце. Намертво примотав скотчем кнопку взрывателя к тонкому запястью, он застегнул крепления жилета по бокам.
- Не туго? - спросил он.
- В самый раз. - ответила она, глядя на себя в зеркало. Лицо ее слегка побледнело. Страх все-таки просочился в нее — опутанную проводами, взвалившую на себя тяжелый груз смерти.
Алмаз протянул ей плащ.
- Почему не мой? Этот, по-моему, слишком невзрачен для меня теперешней. - пыталась пошутить Зоя.
- Этот просторней.
Он помог ей надеть туфли. Несмотря на жилет и холодную, дождливую погоду, она захотела именно туфли и обязательно на высоком каблуке. «Сегодня я могу и покапризничать...» - она улыбалась, будто воспринимая все происходящее как плохо срежиссированную шутку. Она еще раз окинула себя взглядом, взяла услужливо поданную Алмазом сумочку и, словно на прощанье улыбнувшись зеркалу, произнесла: «Давай закончим это...»
У подъезда их ждала машина. Черный седан тихо урчал мотором, ожидая своих пассажиров под моросящим осенним дождем. Точнее — пассажирку.
- Очень скоро мы опять увидимся. Как и было условлено, буду ждать тебя на выходе из метро. Только не задерживайся. И ничего не бойся. - Алмаз открыл перед ней дверцу автомобиля.
- Я не боюсь. -улыбнулась она. - Я свое уже давно «отбоялась».
Поддерживая ее за руку, он помог ей сесть, но и после того, как она уже оказалась внутри салона, все не выпускал ее ладонь из своей руки.
- Что? - смутившись, спросила она.
Он сел перед ней на корточки, прижал ее ладонь к своим губам и закрыл глаза, будто стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти запах ее руки. И после выдохнул: «Я восхищаюсь тобой...» Он улыбнулся ей напоследок и закрыл дверцу.
Пробок, как ни странно, в этот утренний час почти не было. Машины суетливо проезжали мимо них, едущих так, словно в это пасмурное утро им одним некуда спешить. Водитель — тот самый, с покладистой, как у попа, бородой, что давеча «колдовал» над жилетом, был молчалив и за всю дорогу не проронил ни слова. Впрочем, ехать было недалеко. Остановившись возле станции метро, он вышел и открыл перед Зоей дверь. «До свидания, Зоя...» - неожиданно произнес он, смутившись и потупив взгляд, что показалось ей довольно забавным, учитывая его угрюмую внешность. Сев в машину, бородач тотчас умчался, оставив Зою перед самым входом в метро.
Никаких проволочек не возникло. Как и следовало ожидать, абсолютно никто не обращал на нее внимания. Рядом с турникетами с недавних пор на всех станциях метрополитена были поставлены металлодетекторы, рядом с которыми неотлучно должны были быть сотрудники полиции, но на поверку — никаких полицейских не оказалось, да и сами металлодетекторы стояли в стороне, к тому же — отключенными.
Перрон был забит до отказа. Люди, хмурые, озабоченные лица которых, казалось, были неотличимы друг от друга, терпеливо ожидали своей очереди с тычками и бранью протиснуться в и так переполненные вагоны электропоезда. Серая человеческая масса с ропотом медленно шевелилась, приходя в движение с каждой новой прибывающей электричкой.
Вскоре и Зое удалось зайти в вагон, где, к ее удивлению, ей даже уступили место: мужчина, читавший книгу, тут же встал при виде Зои, сославшись на то, что ему все равно скоро выходить («и, к тому же, должен ведь мужчина уступать женщине... такой красивой...»). Она смотрела на всех этих людей, нависших над ней, еле держащихся за поручни: «И все куда-то спешат... будто от этого зависит вся их жизнь... муравейник, где все ползут через нагруженные спины, чтобы в конечном итоге сдохнуть...» - думала она, чувствуя тяжесть жилета, от которого рана ныла все сильнее.
Поезд остановился на очередной станции. Пассажиропоток снова пришел в движение. «Еще одна станция до конца... еще одна станция...» - стучало в голове Зои. Как она ни пыталась бороться с волнением, все же сердце начало биться все чаще и чаще. Стараясь хоть как-то отвлечься, она принялась разглядывать новых пассажиров. Один из них показался ей более примечателен, чем другие: голова его была забинтована «чепцом», с концами, завязанными под подбородком. Растерянный, он то и дело извинялся, когда мимо него протискивался очередной «недовольный» пассажир. В конце концов, его буквально вытолкнули и, не удержавшись, он упал прямо на Зою.
«Извините...» - смущенно пробормотал он и, взглянув на нее, будто застыл.
Черты его лица показались ей знакомы. «Господи! - вспомнила вдруг она, - это ведь тот самый «студент...»
