Фашизм в Англии

подготовлял большую демонстрацию, которая так и не состоялась) и последующей цепью международных кризисов. Только те, кто имел доступ к секретным документам Б. С. Ф., могут подробно рассказать о людях, которые, в случае победы фашизма в Англии, возглавили бы новый режим. Но следует твердо помнить, что английские фашисты разделались бы с парламентской демократией так же бесцеремонно, как их собратья в Германии и Италии. Подобно им, они презирали и ненавидели демократию, но решили всемерно использовать свободы и привилегии, которые она предоставляла, использовать для того, чтобы обречь ее на уничтожение. В бесчисленных выступлениях и статьях Мосли дал ясно понять, что фашисты, завоевав большинство в палате общин, немедленно отменят свободу слова, свободу печати и свободу политических партий. Первым шагом фашистского парламента будет предоставление абсолютной, диктаторской власти Мосли и его министрам. Облеченный этой властью, Мосли тут же уволит из руководства государственного аппарата, вооруженных сил и полиции всех нефашистов, разгонит рабочие организации, в общем — сделает все, чтобы обеспечить себе пять лет для непрерывной реорганизации страны в духе фашизма. Он обещал, что по истечении срока первого фашистского парламента будут проведены новые выборы, на основе «не географических, а производственных избирательных округов», [38] чтобы дать людям возможность «подтвердить свою приверженность правительству». Достаточно было на фашистском митинге задать вопрос: «А что будет, если на вторых выборах фашистское правительство не одержит победы?», и вы могли быть уверены, что вас изобьют и выбросят вон.

Фашистские кандидаты в парламент так и не дождались случая проверить чувства избирателей, но эксперимент в несколько меньшем масштабе был проведен в марте 1937 г., когда кандидаты Б. С. Ф. баллотировались в трех округах восточной части Лондона во время выборов в Совет Лондонского графства. Это было первое официальное выступление Б. Q. Ф. на выборах, и рассматривалось оно как генеральная репетиция парламентских выборов, на которых фашисты собирались выступить в тех же избирательных округах. В Шордич были направлены Уильям Джойс (нач. отдела пропаганды) и Билл Бэйли (местный фашистский агитатор); в Северо-Восточный Бетнел-Грин — А. Рэвен Томпсон (нач. политического отдела) и «Мик» Кларк (местный фашистский лидер); в Лаймхауз — Энн Брок Григгз (старший женский организатор по южной Англии) и К. Уэгг Поссер (видный фашистский оратор). Все три места, за которые шла борьба, до этого времени занимали лейбористы.

Любопытно присмотреться к предвыборной политике Б. С. Ф. во время этой кампании, особенно в свете тех результатов, каких добились кандидаты-фашисты. За несколько месяцев до выборов Мосли, по совету Уильяма Джойса, решил проводить кампанию исключительно под лозунгом антисемитизма. Фашистским кандидатам и агитаторам было сказано: «На данном этапе мы, естественно, не можем захватить Совет Лондонского графства, а значит, нет нужды выдвигать программу городского управления Лондона». За месяц до выборов отдел политической пропаганды Б. С. Ф. (во главе которого стояли Уильям Джойс и Рэвен Томпсон) издал секретный меморандум, в котором говорилось:

«Мосли нужен от восточного Лондона мандат на проведение нашей национал-социалистской политики, особенно в еврейском вопросе… Если демократия вообще что-то значит, сейчас народу представляется возможность проявить свою волю путем голосования. Если люди согласны с отношением Б. С. Ф. к евреям, они могут выразить свои истинные убеждения, подав на выборах голос за кандидатов Британского союза… Следует подчеркивать, что евреи забрали в свои руки все нынешние демократические партии… Неудивительно, что население восточного Лондона так долго не могло рассчитаться с евреями за старые обиды, раз во всех политических партиях так сильно еврейское влияние»

Много воды утекло с тех пор, как Мосли, через прессу Ротермира, заверял английскую публику, что чернорубашечники «отнюдь не антисемиты», что религиозные верования евреев «нас не касаются», что «абсолютная религиозная терпимость — непреложный пункт нашей программы» и что «евреям нечего нас опасаться — скорее им следует многого ждать от нас».[39]

В Бетнел-Грин, населенном по преимуществу мелкой буржуазией, фашистские кандидаты сосредоточили свое внимание на мелких торговцах и лавочниках, возбуждая их недовольство против конкурентов — евреев — и обещая им, в случае победы фашистов, «защиту» по расовому признаку. В более бедном районе Шордич антисемитская пропаганда была рассчитана на рыночных торговцев и рабочих мебельной фабрики.

В Лаймхаузе, где докеры составляли крепкое ядро сторонников лейбористской партии, фашистам пришлось удовлетвориться агитацией среди многочисленных в этом районе ирландцев и католиков. Они следовали инструкциям своего отдела пропаганды — «напоминать аудитории о дружбе, которую лидер давно питает к ирландскому народу, и подчеркивать наше стремление к корпоративному государству, особенно импонирующее католикам».

Фашисты не получили ни одного места в Совете графства, но количество голосов, которое они собрали в своем первом открытом выступлении на политической арене, поразило как фашистов, так и антифашистов. В январе 1937 г. Герберт Моррисон заявлял, что «когда они ввяжутся в предвыборную борьбу, всему миру станет ясно, что фашизм в нашей стране — ничтожный, недостойный внимания элемент».[40] Накануне выборов Р. Коппок, кандидат-лейборист от Лаймхауза, имел смелость предсказывать, что «фашисты не соберут в Лаймхаузе и 500 голосов».[41] Когда же голоса были подсчитаны, «Манчестер гардиан» сообщала: «Результаты, которых добились все шесть фашистских кандидатов (3028 и 3022 голоса в Северо-Восточном Бетнел-Грине, 2564 и 2492 в Шордиче и по 2086 на обоих кандидатов в Лаймхаузе), указывают на удивительный рост фашистского влияния в некоторых рабочих районах». По мнению «Обсервер», «количество собранных ими голосов удивило даже тех, кто хорошо знаком с жизнью Ист-энда». В самом деле, голосование показало, что в этих трех районах отдали свои голоса фашистам около 8 тыс. налогоплательщиков, т. е. в среднем 18 % всех избирателей; в одном же из округов этот процент доходил до 23, т. е. почти каждый четвертый избиратель голосовал за фашистов. Эти цифры покажутся еще значительнее, если мы вспомним, что Б. С. Ф. только проводил «репетицию»: было выдвинуто всего шесть кандидатов, и при любых результатах фашизм не добился бы ощутительного влияния в Совете графства. В таких случаях, когда речь идет не о том, чтобы добиться реальной власти для той или иной партии, голоса подаются в порядке демонстрации, даже с риском отдать лишнее место социалисту или консерватору.

Фашистская пропаганда по мере сил раздувала эти результаты; они приводились в доказательство того, что у фашистов якобы не меньше сторонников среди рабочих, чем в более привилегированных слоях общества. Но на деле выборы в восточном Лондоне показали обратное: они показали, что на огромное большинство рабочих не действует ни фашистская демагогия, ни страшный яд расизма. Докеры, транспортники, заводские рабочие дружно голосовали за победивших кандидатов — лейбористов; фашисты же собрали голоса среди определенной категории мелких торговцев и прочих паразитических, непроизводительных элементов, не являющихся частью организованного пролетариата. Именно эти общественные группы особенно подвержены болезни антисемитизма, в чем Гитлер убедился несколькими годами раньше. Это были люди, уже обращенные в фашизм в результате генеральной кампании, которую Мосли провел в восточном Лондоне, кампании, достигшей своего апогея в великой битве на Кэйбл-стрит в октябре 1936 г.

Но об этом — в следующей главе.

Глава 4 Рабочие поднимаются

В истории рабочего класса Англии слово Олимпия останется таким же символом, как Питерлоо[42] и Толпуддл.[43] Это был поворотный