— Боже, это же правда! — прохрипел он.
— Как я могу быть уверена, что это не умелое представление с целью заставить меня признать твое отцовство, с тем чтобы потом совсем лишить меня дочери? — сдавленно спросила Джулия.
— Джулия!!! — Его большие пальцы мерно двигались по ее шее. — Джулия, Майкл завещал мне опекунство над Эммой. Я уже могу полностью распоряжаться ее жизнью по своему усмотрению. Как ты думаешь, почему он это сделал?
Джулия отпрянула, повернувшись к нему спиной, и вся сжалась.
— Не знаю, — глухо сказала она. — Просто не знаю.
У Роберта вырвалось проклятие.
— Конечно, ты знаешь почему. У кого еще было такое право? Боже, Джулия, скажи! Скажи мне, что я прав!
Джулия с дикими глазами резко обернулась, ее губы страшно дрожали.
— Отлично, Роберт! — закричала она. — Эмма — твоя дочь. Но ты никогда не сможешь это доказать!
Роберт сделал глубокий вдох.
— Значит, это правда, — сказал он, в его голосе слышалось изумление. — Боже мой!
Он некоторое время осмысливал услышанное. Затем сказал:
— Зачем мне это доказывать? — Он, прищурившись, разглядывал ее.
Джулия пожала плечами — он победил.
— Не играй со мной в игры, Роберт, — сказала она. — Я не ребенок. Я понимаю, что это для тебя значит. Ты и раньше презирал меня. Как же ты презираешь меня теперь! Не думаю, что, по-твоему, я подхожу, чтобы воспитывать твою дочь. Твою! — Ее голос прервался, и она отвернулась, чтобы скрыть, как она унижена.
Роберт неловко двинулся к ней, но затем повернулся на каблуках и вышел. Она все еще стояла, подняв плечи, чувствуя полнейшее одиночество.
Тем же вечером, позже, в крайнюю палату, где Джулия сидела с Эммой, дежурная внесла чемодан с вещами. Дежурная сказала, что чемодан оставили у ночного вахтера, и Джулия поняла, что в нем вещи, которые миссис Хадсон прислала с Робертом.
На следующее утро миссис Хадсон сама приехала навестить Эмму. На узкой больничной кровати Джулия не выспалась. Когда приехала экономка, она сидела с дочкой. Под воздействием теплого обаяния миссис Хадсон Джулия оттаяла, и даже у Эммы нашла отклик жизнерадостность экономки. Она привезла картинки-головоломки и кусочки ткани, которые составляли рисунок, если прикрепить их к доске, и вскоре Эмма была полностью поглощена этими игрушками.
Этим утром Эмма выглядела значительно лучше, и, хотя она никогда не была румяной, ее щеки уже не были столь бледными. Когда она занялась новыми игрушками, миссис Хадсон с упреком посмотрела на Джулию.
— Господи, что с вами вчера случилось? — спросила она. — Вы выглядите ужасно. Одни глаза остались. Боже мой, раз мистер Роберт приехал вчера, вы могли уже и не беспокоиться за девочку!
Джулия вздохнула:
— Я плохо спала.
— Но дело не только в этом, правда? — Миссис Хадсон прищелкнула языком. — Вы что, считаете меня дурой? Вас что-то волнует, но дело не только в Эмме. — Она сложила перчатки. — А мистер Роберт-то! — Она завела глаза к небу. — Он был просто в бешенстве вчера, когда приехал обратно! Мне стало искренне жаль мисс Лоусон.
— Мисс… Лоусон? — Джулия нахмурилась.
— Да, именно Сандру Лоусон. Сегодня утром она уехала.
— Она… что? — Джулия была поражена. — Почему же?
— На то было много причин, я полагаю. — Миссис Хадсон закусила губу. — Основная причина — то, что Эмма начнет ходить в школу в деревне, как я понимаю.
Джулия вскрикнула, а Эмма, которая, казалось, была поглощена новыми играми, в изумлении подняла глаза.
— Правда? — радостно воскликнула она. — Мам, это правда?
Джулия покачала головой с некоторой беспомощностью.
— Раз… раз миссис Хадсон так говорит… — с изумлением проговорила она. — Но… почему? Он сказал почему?
— Нет, я едва с ним словом перемолвилась. — Миссис Хадсон наслаждалась собственной осведомленностью. — Я слышала их разговор в гостиной, а потом мисс Лоусон вкратце мне передала, что он сказал. Но лично мне кажется, что большую часть того, что он сказал, она никому не скажет.
— И я пойду в школу, — выдохнула Эмма.
— Похоже, так, — согласилась Джулия. — Но… он ведь не упоминал мистера Хиллингдона.
— Не при мне, миссис Пембертон. Как я сказала, он был не в лучшем настроении, когда вернулся, и, судя по тому, как визжали шины во дворе, когда он уезжал, его настроение не улучшилось. Он почти порвал эти шины, вот как.
Джулия вздохнула.
— Что ж, хоть чего-то мы добились.
Миссис Хадсон кивнула:
— Я то же самое подумала. Я не верю, что эта гувернантка ему и вправду нравилась. Это не та женщина, чтобы сидеть с такой чувствительной девочкой.
Эмма заворочалась в кровати, и Джулии пришлось успокоить ее.
— Когда мне можно будет в школу?
Джулия поправила одеяло.
— Успокойся, а то у тебя опять заболит голова и тебе придется надолго остаться в больнице. В школу ты пойдешь скорее всего после Рождества, вместе со всеми.
Эмма задрала коленки и обхватила их руками.
— Ой, как классно!
— Да, но не воображай, что теперь все вообще будет по-твоему только потому, что в этот раз твой дядя Роберт… — Голос Джулии оборвался.
Если бы она вовремя не остановилась, она сказала бы непоправимую глупость. Она расплакалась.
Миссис Хадсон, казалось, понимала ход ее мыслей, так как она стала отвлекать Эмму, проявляя интерес к ее играм, и Джулия снова овладела собой.
Миссис Хадсон взяла с Джулии слово, что она еще позвонит ей сегодня и скажет, когда вернется. Эмма уже не так плакала при мысли о том, что она останется здесь одна, и Джулия могла возвращаться домой, как только Эмма уснет.
В тот же день пришел посетитель, которого они не ждали. Люси Пембертон прошествовала в крайнюю палату, как королева, приехавшая с визитом.
— Сокровище мое! — воскликнула она, увидев повязку на голове у Эммы. — Дорогая, что они с тобой сделали?
Эмма не привыкла к таким проявлениям чувств, она, казалось, была готова расплакаться. Но Джулия сделала шаг вперед и. сказала:
— Эмме уже намного, действительно намного лучше. А все врачи здесь просто замечательные, правда, милая?
Эмма кивнула, но Люси озиралась вокруг с откровенным отвращением.
— Но здесь так неприятно! — воскликнула она. — Девочку надо перевезти в частную больницу, куда- то в цивилизованное место, туда, где на полах есть ковры, а на стенах — обои! — Она снова обратила внимание на Эмму: — Ну, Эмма, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — сказала Эмма, глядя на Джулию.
После того как ее тошнило в квартире Роберта, ей было трудно общаться с бабушкой. Люси присела на край ее кровати.
