– Только сильно не задерживайтесь, углубляйтесь в расположение противника не дальше двух-трех верст, а то вас могут отрезать от главных сил полка, – предупреждал генерал.
– Разрешите мне отправиться с разведчиками, – обратился к генералу Звонарев.
– Вы мне нужны здесь, – отказал Кондратенко, – затем, что я отвечу Василию Федоровичу, если с вами чтонибудь случится? Он и так настаивает на вашем возвращении в артиллерию.
– Поручите мне, Роман Исидорович, держать связь с охотниками, – попросил Звонарев.
– Только, чур, зря не рисковать и аккуратно посылать донесения, – уступил наконец генерал.
Обрадованный прапорщик вышел вместе с Енджеевским.
– Раз так, то переодевайтесь! Шашку и шпоры долой! – распоряжался Стах. – Наденьте солдатскую рубаху вместо кителя, погоны мы вам нарисуем прямо на ней. Возьмите винтовку, а револьвер суньте в карман, так-то вам куда удобнее будет, чем в вашем обычном снаряжении. Вы пойдете сперва вместе со мной, а затем двинетесь самостоятельно. В помощь вам я дам своего фельдфебеля Денисова, он будет вам очень полезен. Все время внимательно следите за моими сигналами свистком: протяжный – значит, наступать или стрелять, короткий – значит, отходить и собираться ко мне. Вот и все, – учил прапорщика Енджеевский.
Вскоре оба офицера отправились к долинке за передовыми окопами, где собирались охотники.
Ночь выдалась темная, грозовая. Временами налетал шквальный ветер, под его порывами гаолян сильно шелестел; поблескивали зарницы, быстро неслись низкие тучи.
– Лучшей погоды и не придумать: за шорохом деревьев и гаоляна ничего не услышишь, а при слабых зарницах многого не разглядишь, – радовался Стах. – Позвать взводных ко мне в палатку, – распорядился он.
Вскоре в маленькой палатке собралось человек пять солдат. Енджеевский разложил карту прямо на земле и при свете электрического фонарика стал еще разъяснять солдатам, что надо делать во время поиска.
– Мой заместитель прапорщик Звонарев. – Енджеевский осветил его с головы до ног. – Запомните: я всегда в папахе, а он будет в фуражке. С прапорщиком пойдет Денисов, поняли?
– Так точно, Евстахий Казимирович, поняли! – хором ответили солдаты.
– С вами, Сергей Владимирович, пойдет третий взвод, – они у меня большие ловкачи, но увлекаться им не разрешайте! – предупреждал Енджеевский. – Пора в путь! – решил он, взглянув на часы. – С богом или чертом, с кем кому больше нравится! – пошутил Стах на прощание.
– Третьему взводу всегда чертяка ворожит, – отозвался длинноусый солдат с рябинками на лице.
– Недаром фамилия твоя Чертовский, – ответил Енджеевский. – Ваш взводный, – указал он Звонареву на говорившего.
– Расходись по местам, ребята! Я пойду прямо вперед, вы сперва за мной, а в долине свернете налево. Желаю успеха, Сергей Владимирович! – пожал он руку Звонареву и скрылся в темноте.
– Нам сюда, ваше благородие, – сказал Чертовский и повел прапорщика в сторону.
– Становись! – вполголоса скомандовал Денисов. – Выходи на дорогу, винтовки на ремень. Глазко, иди вперед, будешь держать связь с первым взводом.
Солдаты двинулись по узенькой тропинке. Когда глаза привыкли к темноте, Звонарев стал различать чуть белевшую узенькую тропинку, спускавшуюся круто вниз.
– Прошли наши окопы, – вскоре шепотом сообщил прапорщику Денисов.
Стрелки шли совсем бесшумно, только изредка шуршал, катясь под уклон, срывавшийся из-под ног камень.
Пересекли маленький ручеек в долине и вошли в гаолян.
– Сейчас справа будет японская батарея, а за ней их окопы, – прошептал унтер-офицер.
Поле стало резко подниматься вверх, и вскоре отряд вышел на вершину хребта.
Звонарев остановился с Чертовским, пропуская вперед остальных. Все было по-прежнему окутано густым мраком ночи, и отряд осторожно продвигался дальше, почти вплотную подбираясь к японскому лагерю.
– Глазко, Прядин! – шепотом позвал Денисов. – Видите часового!
– Так точно!
– Мигом снять, но без шуму! Первое и второе отделения кинутся по свистку на первые две палатки, третье и четвертое – на левое крыло, – распоряжался солдат. – Винтовку приготовьте, ваше благородие, может, стрелять придется.
Прошло несколько томительных мгновений. Японский часовой, посвистывая, продолжал расхаживать вдоль батареи. Стрелки расположились по сторонам, поближе к намеченным палаткам. Только Звонарев, Дроздов и Чертовский остались на месте.
Вдруг раздался глухой удар о землю и тихая возня. Часовой исчез, и Дроздов оглушительно засвистел. Шестьдесят человек одновременно поднялись на ноги и бросились к палаткам. Грянул выстрел, другой, кто-то дико вскрикнул, десятки фигур замелькали в темноте, сталкиваясь на бегу, падая и вновь поднимаясь. На Звонарева выбежал из темноты маленький человек в белом – по-видимому, в нижнем белье. Он быстро вскинул руки и выстрелил. Денисов мгновенно ткнул японца штыком, и тот с криком повалился на землю.
Еще два-три выстрела, и на батарее было все кончено, но справа и слева раздалась частая ружейная трескотня, послышался лошадиный топот. Звонарев с солдатами поспешил к орудиям.
– Вынимай замки! – скомандовал он стрелкам.
Вскоре все четыре замка были сняты с орудий, стрелки камнями сбивали с пушек прицельные мушки, вынимали прицелы и всячески старались привести орудия в негодность.
Со всех сторон шла усиленная ружейная перестрелка, прерываемая гулом пушечных выстрелов.
– Ваше благородие, пора назад! – подбежал Денисов. – Евстахий Казимирович до себя кличут, свистки ихние слыхать.
– Потери у нас есть? – спросил Звонарев.
– Гриднев убит да двоих легко поцарапало – вот и все, – доложил Денисов.
Все кинулись по тропинке на гору, прапорщик с Чертовским остались в хвосте. Идти пришлось по тому же гаоляну, по которому шли раньше, но теперь он вдоль и поперек простреливался ружейным огнем. Сквозь заросли гаоляна вспыхивали огоньки ружейных выстрелов, вскрикивали и валились на землю раненые.
Отряд Звонарева таял с каждой минутой, число раненых увеличивалось, а с этим и увеличивались трудности продвижения в густом гаоляне. Кое-как с трудом добрались до хребта, на котором были расположены русские окопы, но они оказались уже заняты японцами. Перестрелка шла далеко внизу у реки Лунвантань, около которой ранее были расположены резервы Семенова. Стало очевидным, что отряд был отброшен за реку. В суматохе боя связь с Енджеевским была утеряна. Звонареву пришлось принимать решение на свой страх и риск.
Собрав своих людей в небольшой укрытой лощинке, прапорщик подозвал к себе Денисова, Чертовского и еще нескольких стрелков и начал с ними советоваться, что делать дальше.
– Ума не приложим, как могло случиться, что японец сбил наш полк с позиции, – недоумевали солдаты, – не иначе, ему сообщили о нашем наступлении.
– Давайте лучше раскинем мозгами, как теперь нам добраться до своих, – остановил солдат Звонарев.
После обсуждения решили небольшими группами пробираться к реке. Одна из стрелков знал, где находится брод, другие брались провести к нему отряд.
Осторожно, под прикрытием темноты, удалось незамеченными пробраться в прибрежные камыши к нужному месту.
Кое-как, часто останавливаясь и прислушиваясь, охотники добрались до речки и спрятались в прибрежных камышах. За рекой шел бой, слышалась ружейная стрельба и орудийная канонада.
Дождавшись рассвета, Звонарев с отрядом вышел наконец в расположение русских войск и вскоре, весь мокрый и грязный, был уже в штабе Кондратенко.
– Умойтесь, почиститесь, поешьте и приходите сюда опять, – распорядился генерал, выслушав его
