атак и что крепости беспокоиться нечего.
Но в это время Водягу опять вызвали к телефону и, вернувшись, он сообщил, что какой-то капитан Страшников с батареи Тигрового Хвоста доносит о том, что эскадра только что кем-то была атакована и один из кораблей подорван.
– Немедленно справьтесь об этом у генерала Белого. Если сообщение неверно, то прикажите арестовать на двадцать суток Страшникова за распространение ложных сведений, – приказал Стессель.
Ротмистр вышел исполнять приказание.
– Наверное, все пустяки. Не может же война начаться без предупреждения, – вмешалась Вера Алексеевна. – Да и кто осмелится здесь, на Востоке, напасть на нашу Россию? Тебе наместник ничего не говорил? – обратилась она к мужу.
– Ничего. Даже не намекал, даже слухов не было. Только наши газетчики из «Нового края», известные врали, хотели что-то напечатать о тревожном положении в отношениях с Японией, да я запретил им помещать такой вздор. Виданное ли дело – мы и Япония! Нет, это, конечно, просто маневры, – окончательно решил Стессель.
– Ваше превосходительство, – доложил вернувшийся Водяга, – генерал Белый по вашему приказу арестовал капитана Страшникова на двадцать суток.
– Правильно, – одобрил Стессель. – Теперь можно и пропустить по чарочке за здоровье сегодняшней именинницы, – ехидно подмигнул он жене.
– За ее здоровье моряки и без нас сегодня выпьют целое море вина, – презрительно ответила генеральша.
– Тогда за сегодняшних японцев, что так напугали наших храбрых артиллеристов, – вставил Рознатовский.
Прямо с бала адмирал Старк прибыл на свой флагманский броненосец «Петропавловск», где в этот вечер было назначено важное совещание. Здесь он уже застал начальника морского штаба наместника, румяного и добродушного малоподвижного толстяка, контр-адмирала Витгефга[15], командира порта Артура контр-адмирала Греве, своего флаг-капитана Эбергарда и других чинов эскадры.
Старк зачитал свой рапорт наместнику о принятии мер по охране эскадры в ночное время. Он предлагал отказаться от постановки противоминных сетей, ввиду того что они имелись не на всех судах и могли служить помехой при необходимости экстренного съема кораблей с якоря.
– Они могут намотаться на винты и тем помешать движению судов, да и защищают они не весь корпус корабля, оставляя нос и корму открытой. Наместник считает необходимым установку сетьевого бона[16] перед входом на внутренний рейд. К его изготовлению уже приступили, – закончил свой доклад Старк.
– Недельки через две мы его с помощью божьей соорудим, но не знаю, насколько прочен он будет и выдержит ли сильное волнение, обычное на внешнем рейде… – вяло проговорил Греве, пуская клубы ароматного дыма к потолку.
– Значит, в настоящее время центр тяжести обороны эскадры ложится на охраняющие эскадру в ночное время миноносцы и на дальнюю крейсерскую разведку днем, – резюмировал Витгефт.
– Это равносильно надежде на помощь Николаяугодника, – усмехнулся Эбергард. – Как можно ночью в темноте уследить за подходом миноносцев, которые к тому же будут идти без огней? Это все равно что пытаться увидеть иголку в стоге сена.
– Не посмеют японцы напасть на нас! Уверяю, что отъезд японцев из Артура лишь демонстрация с целью напугать нас, – ответил Витгефт.
– Похоже на то! – вмешался Греве. – Я достоверно знаю, что сегодня японский консул в Чифу[17] обедал у Стесселя и обязался через неделю привезти его жене шелковые материи и различные безделушки из Нагасаки; он взял даже деньги вперед. Моя жена очень сожалела, что не смогла воспользоваться его любезностью.
– За последние годы японцы не раз выезжали из Артура, но никакой войны не было. Не будет и на этот раз. Они нас пугают, да мы не из пугливых, не испугаемся, – поднялся с места Витгефт. – Пора и по домам.
На палубе пробили шесть склянок[18], когда адмиральский катер отвалил от «Петропавловска».
– Помяните мое слово, Оскар Викторович, никакой войны не будет, – уже с катера крикнул Витгефт, обращаясь к Старку.
Командующий эскадрой вернулся к себе в каюту и стал готовиться ко сну. С немецкой аккуратностью он снимал одежду и передавал ее стоящему перед ним вестовому матросу.
– Все вычистить как следует, а то сегодня я заметил на сюртуке пыль. Лодырничать стал, прохвост, – сквозь зубы цедил адмирал, злобно глядя на застывшего перед ним матроса.
В этот момент ночная тишина была нарушена грохотом сильного взрыва, а затем послышались беспорядочные артиллерийские выстрелы. Старк удивленно прислушался к ним и приказал матросу немедленно узнать, что происходит на эскадре. Стрельба быстро усиливалась. Старк торопливо оделся и поспешил сам выйти на палубу. Треск выстрелов мелких калибров перекрывался грохотом орудий крупного калибра.
– Они совсем с ума сошли! Можно подумать, что происходит форменный бой! – бормотал Старк, появляясь на палубе.
Его оглушил грохот стрельбы. По морю бегали ленты прожекторных лучей, то собираясь в одно место, и тогда стрельба особенно усиливалась, то разбегаясь по сторонам. Стреляли справа, слева, спереди, но по кому велся огонь, разобрать было невозможно. В воздухе в разных на правлениях со свистом пролетали снаряды, грозя поразить своих. На мачтах безпрерывно мигали разноцветные огни сигнальных фонарей.
– Немедленно прекратить стрельбу! – закричал вне себя от ярости адмирал, но голос его потонул в общем шуме.
Старк поднялся на мостик, где уже находились его начальник штаба, флагманский артиллерист, командир броненосца и другие офицеры
– Что за пальба? Прикажите дать сигнал о прекращении стрельбы! – тотчас приказал он.
– Война, ваше превосходительство. С «Ретвчзана» передали: «Терплю бедствие, имею пробоину», – доложил Эбергард.
– Не может этого быть! Очевидно, наши миноносцы подорвали «Ретвизан» при неосторожном обращении с минным аппаратом. Прикажите поднять вверх луч боевого фонаря. Этот сигнал должен остановить бесполезную стрельбу, – приказал Старк, – Поднять сигнал: послать шлюпки бедствующему «Ретвизану». Надо немедленно назначить следствие для выяснения причины всего этого переполоха. Вот что значит у страха глаза велики! Наслушались толков о возможности войны с Японией и сумасшествуют теперь по всякому поводу! – возмущался адмирал.
Но стрельба снова вдруг вспыхнула, несмотря на все сигналы с «Петропавловска». В снопе прожекторных лучей на короткое мгновение промелькнул силуэт миноносца и скрылся. Он был похож на те, которые находились в эту ночь в охранении, и был одинаково с ними окрашен.
– По своим бьют! Когда же будет конец этой вакханалии? Прикажете под страхом наказания прекратить стрельбу! – неистовствовал Старк, размахивая руками перед физиономией Эбергарда.
– Ваше превосходительство, «Цесаревич» сигнализирует: «Взорван, имею сильную течь, нуждаюсь в немедленной помощи, прошу прислать буксир», – доложил вахтенный офицер.
– Чепуха, вздор, не верю… – бормотал еще Старк, но Эбергард уже почтительно возражал:
– Это война, эскадра подверглась нападению.
– С «Паллады» передают: «Пробоина, развожу пары», – подошел с новым докладом вахтенный офицер.
– Передайте сигнал: «Выслать шлюпки к подорванным судам, развести пары», – распорядился Старк, наконец поверив в печальную действительность.
