— Это нереально! Я доложу в Москву!
— Докладывайте! Я Ему говорил, что это очень сложно. Но Он хочет выйти на человека, которому Он доверяет. Я тоже считаю, что уходить надо в Таджикистан.
— Сколько Вы здесь?
— Две недели. Тренировки здесь ничего не дают, кроме акклиматизации. Я эти места знаю наизусть, поэтому мне не сложно здесь ориентироваться. А там придётся идти ночами и по незнакомой местности. Ваши панорамные снимки с земли я посмотрел. Так, примерно, представляю маршрут и ориентиры, но… Может быть, стоит вернуться в Сухум и попробовать портал без дальней разведки? Просто узнать, куда выбросит? А вдруг, все, что мы делаем — напрасная трата времени и сил? Кстати, газеты свежие есть? Что там на фронтах?
— Паулюс сдался! Триста тысяч пленных! Наши взяли Ростов и добивают группировку Гота. Освобождён Новороссийск, Анапа, бои у Крымской. Харьков взять не удалось, фронт остановился в 50 км от него.
— Тогда запросите разрешение лететь в Москву. На этой волне нам могут разрешить попробовать портал.
По прилёту в Москву, собрались все вместе: Сталин, Берия, Меркулов, Бирюков и мы с Полиной. Бирюков доложил своё мнение. Надо отметить, что он, практически, не волновался. Чётко, довольно громко, расставляя акценты в нужных местах, показывая фотографии. Его выслушали молча.
— Товарищ Горский! На какое число назначен 26 съезд? — спросил Сталин.
— По–моему, на 23 февраля. Плюс–минус один день.
— У нас времени: три недели! По докладу товарища Меркулова, неизвестные люди, управляющие сейчас СССР, находятся в КГБ СССР. Скорее всего, это Председатель КГБ товарищ Андропов и его заместитель товарищ Цвигун, ты его видел в Тбилиси. Границу охраняют их люди. Если попадёте к ним, то операция не состоится. Требуется доставить два фильма, старшего сержанта Ерёменко и её документы, несколько писем товарищам Устинову, Огаркову и Громыко. На последнем этапе подключить Пельше, Косыгина и Ахромеева. Обращаться к остальным запрещаю. На первом этапе стоит подключить командира 15 бригады Мосолова, так как он знает систему ОсНаз со времён войны, и сможет отличить настоящие документы от поддельных. Мы подготовили некоторые документы, которые требуется осветить во время съезда партии непосредственно участникам съезда. У Вас оборудование всё готово, товарищ Горский?
— Да, кроме глушителей на снайперскую винтовку. Требуется вернуть мне моё оружие, зелёные патроны к нему, ПБС и документы. Иначе неприятности у меня начнутся раньше, чем нужно.
— Товарищ Берия! Есть возможность это выполнить?
— Да, но патронов осталось 25 штук из сорока.
— Что есть, этого достаточно. Товарищ Сталин, необходимо срочно опробовать портал на Клухор–Баши, может оказаться, что он ведёт ни туда. И ещё, товарищ Сталин, я могу ознакомится с материалами, которые мы понесём?
— Да, это необходимо сделать Вам обоим.
— И, товарищи, Вам необходимо начать готовить пути отхода сразу, как Вы объявите о своём присутствии в 1981 году. Товарищ Горский, Вы меня понимаете? — спросил Берия.
— Да, товарищ Генеральный Комиссар. Это я хорошо себе представляю.
— Так что, товарищи Горский и Ерёменко, идти придётся в Файзабад. По–другому не получается. — резюмировал Сталин. — Вылетайте в Сухум. Не позднее 20–го надо быть Файзабаде.
Глава VI
Мы прилетели Сухум и на машине нас забросили к Южному приюту. Там мы переоделись в пуховки и лешаки, присели на дорожку, и в ночь двинулись наверх на трех лошадях. На двух мы, одна вьючная. По дороге не разговаривали, и устали за день, и дорога тяжёлая, да и снегу многовато висит сверху. Лошади здесь уже долго работают, дорогу знают хорошо. В нижнем лагере почти никого нет. Войска ушли вперёд, осталось небольшое прикрытие группы. Тихомиров сидел внизу. Мы сличили, в учётом разницы во времени, когда оба портала работают. Оказалось всего 33 с половиной минуты. Тихомиров рекомендовал не увлекаться, и рассчитывать только на 30 минут ровно. Обговорили действия на завтра: подъем в 08.00, в 08.30 начало подъёма, к 10.22 подойдём к порталу, в 11.22 начало окна. Я ухожу и возвращаюсь через 25 минут, если получится, максимум. А так: дохожу до входа, осмотр склона, проверка наличия надписи, оставленной экспедицией Бирюкова, и отход. Заодно проверим скорость восстановления портала после переноса. Ведь он же тратит энергию.
— Да, должна быть пауза, чтобы накопить энергию. Будем наблюдать за этим. И будем готовы тебя принять обратно.
Мы подстелили второй спальник под себя, и легли спать. Нас разбудил дневальный, позавтракали и пошли наверх. Мороз стоял знатный! Вообще, эта зима на Кавказе очень холодная. Мы шли быстро, с верхней страховкой. Затем отдохнули у портала. С его появлением, проверили реакцию портала. Он, по– прежнему тёплый для нас, и холодный для Тихомирова. Он поставил на камень хронометр, включил приборы. Полина сидела рядом со мной, придерживая меня под руку, и наблюдала за приготовлениями.
— Андрюша, только побыстрее, пожалуйста. Я здесь на нет изойду! Может быть вместе пойдём?
— Завтра пойдём вместе. Вроде бы всё предусмотрели.
— Ты, как советовал Романец, кислородный прибор с собой взял?
— Да, вот он.
— Проверь оружие, всё закрепи. Три минуты осталось. С рюкзаком помочь?
— Сам.
— Время! — сказал Тихомиров.
Я, плечом вперёд, толкнулся и вошёл в портал. Полутьма. Пока ничего не вижу. Тихо, что?то капает. Запах кисловатый и писк летучих мышей. Впереди яркий свет. Делаю три шага вперёд, и вижу ржавый гнутый ствол Витькиного пулемёта! Подобрал его, осмотрел склон и гребень, никого не увидел. Очень много снега. Затем возвратился к порталу. Бирюков мне не сказал, что они написали у портала. Надпись нашёл: 'Е =МС квадрат, 1942'. Умники! Послушал рацию, настроенную на волну Полины, только хрипы. Сделал несколько запросов. Отзыва нет. Попробовал портал: теплый. Повторил прыжок. В лицо ударил яркий свет, как полгода назад.
Здесь стрекочет кинокамера, Полинка бросилась на шею, Тихомиров от камеры сразу задаёт вопрос:
— Удалось?
Показываю гнутый ствол. 'Ура!'. Чему, дураки, радуются? Задница у нас, полная. Но, Тихомиров уже присел и строчит донесение, зашифровал его, и, пока я пил кофе, отправил его в Москву. Через час обратная шифровка: 'Приступить к исполнению операции 'Горный стрелок'. Подпись товарищ Иванов'. Всем по фиг, что там лежит снег и не пройти. Действуйте, товарищ Горский! В принципе, у нас всё готово: у Полины по образцу и подобию пошита наша форма. Немного отличается материал, а так — похожа на первые выпуски мабуты. Есть деньги в долларах, золотых рублях и сберкнижка на предъявителя в одной из московских сберкасс. Правда, неизвестно, сколько там сейчас денег, после двух реформ, но, цифра большая. Еды и сухого немецкого спирта на 10 суток, если экономить. Два Стечкина, один, правда, новодел, и патроны к друг другу не подходят, две СВД, они разные, у Полины она тяжелее, один ПБС и 25 патронов к нему, 4 монки, два радиовзрывателя. Патронов много не берём, бой нам принимать просто невозможно. Хорошие пуховки на гагачьем пуху, хорошие спальники, мы их уже попробовали на Туюк–Су. Но, только одна верёвка: 50 метров. Это ладно, нам вершины не покорять. На Клухор–Баши холодно и ветрено, поэтому спустились в нижний лагерь. Полина, видя, что у меня очень серьёзное выражение лица, не задаёт вопросов, что?то стряпает, подгоняет разгрузку. Подошёл Тихомиров, предложил выпить и расслабиться. Я на него посмотрел, как на идиота, он отошёл в сторону. Затем снизу поднялся Бокерия, привез шифровку из Москвы от Берия и небольшой свёрток, довольно тяжелый. Я расписался в получении. После этого, Гор передал конверт с письмами. Одно мне. Читать не стал. Будет ещё время. Примерно догадываюсь, что там написано. Готов ужин, вчетвером садимся у костра. Горавия поднял своё домашнее красное вино, отказываться не совсем удобно, поэтому наливаем себе по стаканчику, и мусолим его до конца ужина. Но, он вопросов не задаёт. Утром поднялись наверх, и ушли в 81–й. Я прошёл первым и отошёл в сторону: впервые наблюдаю проход со стороны. Через три минуты появилась Полина.
