подобную чушь они согласились бы только под угрозой сурового наказания. Поэтому Кэтлин и Бернард предпочли смотреть в окно, а старшие дети от нечего делать обратили внимание на газету, оставленную у них в купе улыбчивой дамой, так спешившей проведать своего любимого племянника.
Вот мы и подошли к тому моменту, из-за которого и были написаны предыдущие — так сказать, подготовительные — страницы нашего повествования. Если бы упомянутой даме не случилось подойти именно к их купе, и если бы она не забыла в нем свою газету, дети навряд ли когда-нибудь еще наткнулись на содержавшуюся там информацию, ибо они были нормальными детьми, а нормальные дети, как вам известно, не имеют привычки просматривать свежую (да и вообще какую бы то ни было) прессу.
Возможно, вы мне не поверите, но первым же словом, увиденном ими на газетной странице, оказалось слово «Бичфилд», вторым — «он», третьим — «Си», что вместе составляло название того самого приморского городка, куда они держали путь. Пятым словом было слово «русалки», а четвертым, вклинившимся между «Си» и «русалки», было «появление».
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Мэвис. — Давай посмотрим, что они пишут.
— Тогда не дергай свой край, чтобы я тоже мог видеть, — сказал Фрэнсис, и они вместе прочли следующий текст:
Летний сезон, для которого в силу известных причин характерно затишье в прессе, из года в год становится свидетелем всевозможных (и как правило высосанных из пальца) сенсаций. Именно в этот период мы чаще обычного слышим о гигантских морских змеях или о новом сорте крыжовника, чьи ягоды достигают размеров мужского кулака. Вот и теперь заскучавшие было господа репортеры не стали изменять этой доброй традиции, вызвав из небытия старую как мир историю о мифическом существе, якобы обнаруженном не где-нибудь, а у берегов столь популярного и многолюдного курорта, каким вне всяких сомнений является Бичфилд-он-Си. Великолепные площадки для игры в гольф, обилие красивых пейзажей, уникальные памятники архитектуры, отлично налаженная система водоснабжения, новая дамба, ограждающая пляжи от океанскихх волн, три конкурирующих между собой кинотеатра — все это принесло Бичфилд-он-Си заслуженную славу одного из лучших британских…»
— Ерунда какая-то! — возмутился Фрэнсис. — Здесь нет ни слова о русалке.
— Это должно быть где-то дальше, — сказала Мэвис. — Наверное, они заодно хотят сделать рекламу Бичфилду. Давай пропустим… так… «тенистые аллеи для прогулок… все современные удобства при сохранении уникальных…» Послушай, Фрэнк, что означает «уникальный», и почему они везде вставляют это слово?
— Вряд ли оно означает что-нибудь вообще, — пояснил Фрэнсис. — Это просто одно из тех слов, которые можно встретить только в газете — такое же как «экзотический» или «экстравагантный». Они пишутся здесь для солидности, потому что так принято… Стоп, вот оно — я нашел. Читай отсюда: «… Эмоции и ощущуения, переживаемые в такую минуту, гораздо легче вообразить, нежели в точности описать словами…» Нет, это о чем-то спортивном. Ага, вот здесь:
«…Вчера вечером юный Уилфред Вильсон, сын одного из местных жителей, человека весьма почтенного и пользующегося заслуженным авторитетом в среде своих сограждан, прибыл домой в слезах. Как выяснилось в ходе последовавших расспросов, мальчик бродил, закатав штаны, по одной из небольших скалистых заводей, в изобилии разбросанных вдоль подножия Западного Утеса, и неожиданно почувствовал, как некое морское существо осторожно обхватило его лодыжку. Он испугался и громко вскрикнул, вообразив, что имеет дело с крупным омаром, которые, как он слышал, иногда атакуют потревоживших их покой пришельцев. Как бы то ни было, до сего момента в рассказе юного джентльмена нет никаких утверждений, выходящих за рамки вероятного. Однако далее он заявляет, что услышал звуки, „похожие на голос леди“, которая будто бы пыталась его успокоить и просила не плакать, после чего он взглянул вниз и обнаружил, что его держит рука, ничем не отличающаяся от человеческой, если не считать того, что она „высовывалась откуда-то снизу из-за большого подводного камня“. Последние слова, как и следовало ожидать, были восприняты слушателями весьма скептически. Однако в тот же день группа отдыхаюших, совершавшая лодочную прогулку вдоль побережья к западу от города, в один голос заявила, что они наблюдали в указанном районе очень странного белого тюленя с темным хвостом, проплывшего на небольшой глубине под самым дном их лодки. Таким образом история, рассказанная юным Уилфредом Вильсоном, получила подобие косвенного подтверждения, если, конечно, все указанные лица не стали жертвами какой-то необычной галлюцинации…»
(- Кто такая «галлюцинация»? — спросила Мэвис. — Это животное или, быть может, болезнь? Смотри, они все стали ее жертвами.
— Пустяки, не обращай внимания, — сказал Фрэнсис. — Скорее всего, они так называют несчастный случай — в этих случаях всегда бывают жертвы, иначе они не считались бы несчастными. Давай дальше.)
«… необычной галлюцинации. Услышав от соседей эту последнюю новость, мистер Вильсон, который задолго до захода солнца отправил своего сына в постель, считая это наиболее эффективным средством против фантастических выдумок и дурной привычки лезть в первую попавшуюся лужу, на сей раз позволил Уилфреду встать и пожелал лично осмотреть место происшествия. Они отправились к подножию Западного Утеса и внимательно обследовали весь этот район, однако не заметили никаких торчащих из-под камней человеческих рук и не услышали ничего похожего на женский голос — и это несмотря на очевидное усердие мистера Вильсона, который снизошел до того, чтобы лично, закатав брюки, войти в некоторые особо подозрительные водоемы. Вероятно, ближе всего к истине находится все-таки версия, предполагающая появление в здешних водах какой-то новой разновидности тюленей. В случае поимки этого уникального…»
(- Опять! — заметила Мэвис.)
«…уникального морского животного Бичфилд-он-Си приобретет еще одну достопримечательность, которая, без сомнения, привлечет сюда новые сотни туристов. Для этой цели уже снаряжены несколько лодок, оснащенных традиционными сетями, а также иными рыболовными приспособлениями — к числу последних надлежит отнести и лассо, с которым намеревается выйти на охоту предприимчивый мистер Каррерас, прибывший к нам из далеких пампас Южной Америки. Ловля тюленя с помощью лассо, тем более в наших широтах, является безусловным новшеством, обещая если и не произвести революцию в этом виде промысла, то по крайней мере дать немало пищи для разговоров любителям всего экстравагантного и экзотического».
— Ну вот, это все, — прошептал Фрэнсис и бросил взгляд на тетю Энид. — Тихо, она заснула.
Он сделал знак Бернарду и Кэтлин, и все четверо осторожно, стараясь не шуметь, переместились в самый дальний от тети угол купе. Здесь Фрэнсис шепотом прочел им ту часть статьи, в которой говорилось о русалке.
— Забавно, весьма забавно, — согласился Бернард. — Надеюсь, это и впрямь окажется белый тюлень. Я никогда в жизни не видел тюленя.
— А я надеюсь, что это будет русалка, и что они ее поймают, — сказала Кэтлин. — На живую русалку смотреть куда интереснее, чем на живого тюленя, даже если он белый.
— Если это настоящая русалка, то я как раз надеюсь, что они не смогут ее поймать, — в свою очередь заявил Фрэнсис.
— Я тоже так считаю, — поддержала его Мэвис. — Я почти уверена, что русалка не будет жить в неволе и наверняка очень скоро умрет.
— У меня есть предложение, — Фрэнсис осторожно оглянулся на тетю Энид, — завтра мы с самого утра пойдем на то место и попробуем ее найти. Мне кажется, она должна быть похожей на Владычицу моря.
— У Владычицы на картине не было хвоста, — возразила Кэтлин.
— А разве хвост — это самое главное в русалке? — не растерявшись, парировал Фрэнк. — Главное здесь то, что она похожа на людей, но при этом живет под водой. Будь дело только в хвосте, любая селедка или килька тоже могла бы считаться русалкой.
