найдется лишний пени, а один раз я дал этому человеку еще один пенни, и он велел ослику скакать галопом.
— Я готова вам позавидовать, — повторила принцесса. Уголки губ у нее опустились, а щеки оттопырились так, что на них можно было бы положить монетку в шесть пенсов — если б она у нас нашлась.
— Ничего, — сказал Ноэль, — у меня есть при себе пенни. Пошли, покатаемся. Но девочка только качала головой и приговаривала, что этого делать нельзя.
Дора сказала, что она поступает правильно, раз она не делает того, что ей не велено, а потом мы все замолчали, и никто уже не знал, что говорить, пока наконец Алиса не сказала, что нам уже пора уходить.
— Не спешите, — сказала девочка, — на какой час заказана ваша карета?
— У нас карета волшебная, запряженная грифонами, она явится, как только мы этого пожелаем.
Девочка пристально посмотрела на него и сказала:
— Это из книжки.
Ноэль сказал, что ему, пожалуй, уже пора жениться, иначе мы опоздаем к чаю. Девочка сперва никак не могла понять, чего мы от нее хотим, но мы все ей растолковали и обвенчали их, причем носовой платок Доры послужил подвенечной фатой, а ободок с одной из пуговиц Г. О. как раз налез на ее мизинец.
Мы научили ее играть в жмурки и пятнашки и прятки, потому что она умела играть только в волан и серсо. Постепенно она вошла во вкус, начала смеяться и уже не была такой кукольной.
Она как раз была салкой и гналась за Дикки, как вдруг она остановилась на бегу, и вид у нее был такой, как будто она вот-вот заплачет. Мы тоже остановились и увидели двух леди с поджатыми губами и чересчур аккуратной прической. Одна из них сказала страшным голосом:
— Полина — с кем вы игр-раете? — («Р» так и перекатывалось у нее в горле).
Девочка сказала, что мы принцы и принцессы — очень глупо, потому что такие вещи не стоит говорить взрослым, разве что самым близким друзьям.
Эта леди коротко рассмеялась — больше это было похоже на урчание цепного пса — и сказала:
— Принцы, подумать только! Самые обычные простолюдины!
Дора залилась краской и хотела ей что-то ответить, но тут девочка закричала:
— Простолюдины! Ну и что, я очень рада! Когда я вырасту, я буду играть только с ними!
Она подбежала к нам и стала целовать нас одного за другим, начиная с Алисы; когда очередь дошла до Г. О., та противная леди сказала:
— Ваше высочество — немедленно в дом!
А девочка ответила:
— Не пойду, не пойду, не пойду!
И леди сказала:
— Уилсон, унесите ее высочество!
Так эту девочку и уволокли, а она визжала, лягалась тоненькими ножками в высоких башмаках и все время выкрикивала:
— Простолюдины! Простолюдины! И очень хорошо! Простолюдины!
Противная леди посмотрела на нас и сказала:
— Немедленно убирайтесь, иначе я вызову полицию!
Мы ушли. Г. О. скорчил ей гримасу, и Алиса тоже, но Освальд вежливо поклонился ей и попросил прощения, на случай если мы чем-то ей помешали, ведь Освальда учили всегда быть вежливыми с леди, даже очень противными. Когда Дикки увидел, что я ей кланяюсь, он тоже поклонился, а теперь он говорит, что он поклонился первым, но уж это неправда. Будь я «простолюдином», я бы попросту сказал, что это вранье.
Мы все ушли, и, когда мы снова был по ту сторону стены, Дора сказала: Значит, это и вправду была принцесса. Подумать только — принцесса живет здесь!
— Должны же принцессы тоже где-то жить! — возразил Дикки.
— А я-то думала, это все понарошку. А она настоящая. Как жалко, что я сразу этого не поняла. Я бы задала ей кучу вопросов, — сказала Алиса.
Г. О. сказал, что лично он хотел бы знать, что она ест на обед, и есть ли у нее собственная корона.
Я тоже думал, что мы упустили верный шанс узнать множество подробностей о жизни королей и королев. Мне следовало с самого начала понять, что такая тупая с виду девочка не может так здорово играть.
Пройдя через парк, мы вернулись доимой и напились чаю с гренками.
Доедая свою порцию, Ноэль сказал: — Я бы охотно поделился с ней. Очень вкусно.
Произнося эти слова, он тяжело вздохнул и, хотя рот у него был битком набит хлебом, мы все-таки поняли, что он думает о своей принцессе. Он говорит, будто она была прекрасна как день, но мне еще не настолько изменила память, чтобы вот так взять и поверить в это.
Глава седьмая, в которой мы становимся разбойниками
После того дня, как мы повстречали принцессу, Ноэль еще долго надоедал нам. Он все хотел снова вернуться на то место в парке, а нам, хотя мы и сходили несколько раз, чтобы он успокоился, было не до того; дверь эту отыскать нам больше не удалось, да и с самого начала всем, кроме него, было ясно, что найти ее не удастся.
Мы решили, что надо что-нибудь сделать, чтобы пробудить Ноэля от того отчаяния, в которое герои обычно впадают в случае неудачи. К тому же у нас и деньги все вышли. Фунт и восемь шиллингов, которые мы добыли на счастливой охоте, не могут восстановить пришедший в упадок Дом Предков (во всяком случае, восстановить его надолго). К тому же у папы как раз был день рождения, и мы почти все истратили на подарки. Мы купили ему пресс-папье (стеклянный пирожок) у которого внизу была нарисована Льюисхэмская церковь; промокательную бумагу, коробочку засахаренных фруктов и подставку для ручек из слоновой кости: если заглянуть в нее через отверстие сверху, на дне можно разглядеть изображение парка Гринвич. Папа страшно обрадовался и удивился, а еще больше он удивился, когда узнал, как Ноэль и Освальд заработали эти деньги. А весь остаток денег мы потратили пятого ноября на хлопушки: мы купили шесть огненных колес и четыре ракеты, две свечки — зеленую и красную; бурак за шесть пенсов, две римские свечи, по шиллингу, итальянскую огненную струю, волшебный фонтан и карусель, которая стоила целых восемнадцать пенсов, но вполне оправдала эти расходы.
А вот шутихи и маленькие хлопушки покупать не стоит. Конечно, они дешевы, и первые две-три дюжины идут легко, но все-таки они успевают здорово надоесть, прежде чем изведешь всю кучу на шесть пенсов. Если б их можно было бросить в огонь, тогда другое дело, но кто ж такое разрешит.
Когда в доме полно хлопушек, дождаться вечера ой как трудно, и мы бы, наверное, запустили их прямо с утра, тем более что день был очень пасмурный, но папа пообещал, что присоединится к нам в восемь часов, после того, как он пообедает, а обижать его мы не хотели.
Итак, у нас накопилось уже три причины, почему нам следовало попробовать тот способ, который Г. О. предложил для восстановления пришедшего в упадок Дома Предков, но была у нас и четвертая причина, самая главная. Как вы помните, Дора говорила, что разбойниками быть нехорошо, но на пятое ноября она как раз уехала к своей крестной в Струд, в Глочестер. Мы решили, что стать разбойниками нам надо как раз на то время, пока ее нет, поскольку больше никто не считал, что это так уж плохо. И мы решили во что бы то ни стало попробовать.
Мы собрали военный совет и подробно проработали весь план. Г. О. стал капитаном, поскольку идея принадлежала ему; Освальд был лейтенантом — по-моему, он поступил по справедливости, позволив Г. О. стать капитаном, но, как-никак, после Доры Освальд — самый старший.
План был таков: мы все отправляемся в парк. Дом наш стоит на Льюисхэм роуд, и это совсем недалеко от парка, если пройти мимо кондитерской, через сады больницы и повернуть сперва налево, а
