Уличная красотка

Я верю, все хлебнут на брудершафт.
Друг друга за грудки никто не схватит.
Никто «ерша» не халкнет, оплошав,
И ни один не ляжет спать в салате.
И вы, блеснув собой (само собой!),
В кругу гостей — большой бриллиант
в оправе…
Но если драка, если мордобой,
Вы скажете: «Нас Новиков поздравил!»

Вам завтра 25. Я верю, грусть
Берет, когда пирог в свечах, как ежик.
Я к вам навряд ли в гости соберусь,
Да и навряд ли мне ваш муж предложит.
Но если вы на несколько минут
Сбежите вниз (для вас почти нет правил),
И если вас до завтра не найдут,
Пусть знают: это я пришел, поздравил!
1988 год

Дом под снос

Как просто, тихо, без речей,
Решился будничный вопрос:
Мой дом, теперь уже ничей,
Приговорен — идет под снос.
Еще денек — и крыша с плеч,
Сползется гусеничный лязг.
На пустыре, где стенам слечь,
Устроят бревна перепляс.

Где белый голубь на шесте,
Где в мае яблоня в фате,
Где звоном битого стекла —
Гляди — стрижи из-за угла,
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене,
И чертит детская рука
Границы мира с чердака.

Не дом — корабль кверху дном.
Один — и ты уже не флот.
Большим растерзанным окном
Кричал его беззубый рот:
«Здесь больше некому стеречь
В горошек ситцевую ночь!..
И на траву, как было, лечь,
И полететь куда-то прочь».

Где белый голубь на шесте,
Где в мае яблоня в фате,
Где звоном битого стекла —
Гляди — стрижи из-за угла,
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене,
И манит пальцем на крыльцо
Кавказской пленницы лицо.

Что здесь задумано потом —
Благословенным трижды будь!
Конечно, дом, конечно, дом
Построят здесь когда-нибудь.
Каркас, затянутый в бетон,
Глаза окон — во все концы.
«А где же тот?.. А где же он?..» —
Весной замечутся скворцы.

Где белый голубь на шесте.
Где в мае яблоня в фате.
Где звоном битого стекла —
Гляди — стрижи из-за угла.
Где по натянутой струне
Танцуют тени на стене.
И тихо лестница-клюка
Живет под мышкой чердака.
1985 год

Дурман