Стало ясно, что их подслушивают.
Анджела пробормотала что-то неразборчивое и полезла в карман за ключами. Когда дверь открылась, она сделала движение подбородком и Филипп вошел. Как только они оказались в прихожей, Анджела захлопнула дверь и подбоченилась.
— Ладно… Что я должна сделать, чтобы избавиться от тебя? Что тебе нужно?
— Я уже сказал. Стакан воды. Я запыхался.
Анджела прищурилась. Неужели Филипп Томлинсон считает ее дурочкой? Запыхался! Подумаешь, каких-то четыре лестничных марша! Она все еще помнила его упругое тело, мускулистый живот, сильные руки и плечи.
Он что-то задумал, но что именно? Анджела резко повернулась, быстро прошла на кухню и принесла стакан воды. Филипп стоял в комнате, осматривая облупившиеся стены, продавленную мебель и потертый линолеум.
— Вот твоя вода. — Не получив ответа, она сунула ему стакан. — Если ты выпьешь ее и сейчас же уйдешь, я скажу тебе спасибо.
— Почему?
— Потому что у меня есть дела, вот почему.
— Черт побери, Анджела! — Филипп попросил воды нарочно, чтобы получить возможность осмотреться и сказать себе, что все происходящее здесь его не касается. Он приехал, чтобы получить ответы, а вместо этого столкнулся с дюжиной новых вопросов. Нет, так просто он не уедет. — Отвечай немедленно. — Он стиснул ее плечи. — Я хочу знать, что ты делаешь в этой вонючей дыре.
— Я здесь живу. Если тебе здесь не нравится, это…
— Даррелл говорит, что ты бросила все. «Медицинское обозрение». Вакансию в клинике. — Он скривил рот. — Последний курс. А ради чего? Как можно жить в халупе, которая вот-вот рухнет? Работать до седьмого пота в такой забегаловке, как «Кенгуру»? — Пальцы Филиппа впились в ее плечи, и Анджела поморщилась. — Говори, черт возьми! Ты больна? Тебе нужны деньги? Скажи мне. Я помогу.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи. И терпеть не могу, когда вмешиваются в мои дела. Это моя жизнь. Я могу жить так, как…
Филипп выругался и прижался губами к её губам. Он мечтал об этом несколько месяцев и хотел поцеловать ее даже сейчас, когда Анджела делала все, чтобы вызвать его гнев.
— Нет! — выдохнула она и попыталась отстраниться, но он запустил пальцы в ее волосы и целовал до тех пор, пока Анджела не сдалась. Она всхлипнула, прижалась к нему, приоткрыла губы и обвила руками его шею.
И все повторилось. Тот же невероятный жар. Желание хлынуло наружу, как лава из вулкана. Он желал ее так же, как желал в ту ночь. Ни одна женщина не вызывала у него такой страсти.
— Анджела… — прошептал он.
Она прошептала в ответ его имя, и поцелуй стал крепче. Разве можно было забыть эти сладкие губы? Он пил их так, словно умирал от жажды.
Его рука спустилась по спине, погладила позвонки, скользнула под блузку и нашла упругую грудь. Когда Филипп взял ее в ладонь и кончиками пальцев провел по напрягшемуся соску, Анджела тихонько вздохнула, поднялась на цыпочки и прижалась к нему.
Он опустил руку, растопырил пальцы и накрыл ладонью ее живот.
Нежно округлившийся живот.
Такой же круглый живот был у его невестки, когда Филипп приехал на виноградник, принадлежавший Джону и Грейс. Это было в первые месяцы ее беременности.
— Не хочешь поздороваться с племянником? — спросила Грейс, взяла его руку и положила на свой живот…
Филипп окаменел. Потом поднял голову и посмотрел в затуманившиеся глаза Анджелы.
— О боже, — хрипло сказал он. — Ты не больна. Ты беременна.
Анджела вскрикнула и вырвалась из его объятий.
Господи, что она наделала? Лишилась рассудка, потеряла способность соображать. То же самое случилось с ней в ту ночь, когда она переспала с этим мужчиной. Забыла все. Все свои принципы. Правила, которые строго соблюдала до той поры.
Но на сей раз все было куда хуже. Теперь она выдала тайну, которой не собиралась делиться с ним ни за что на свете.
— Уходи, — срывающимся голосом пробормотала она.
— Я уйду только тогда, когда получу ответ! — Филипп схватил ее за плечи и потряс. — Ты беременна?
— Нет. Нет!
— Не ври мне в глаза! Вот почему ты бросила университет. — Испуганный Филипп отпустил ее. Она бросила все ради минутного каприза. Ради желания переспать с мужчиной, который оказался слишком беспечным, чтобы…
Когда это случилось? Он стиснул кулаки. Не потому ли она и убежала посреди ночи? Потому что ее ждал другой мужчина? Неужели даже тогда она принадлежала кому-то другому?
— Кто он? — холодно и негромко спросил Филипп. — И где он? Почему он оставил тебя одну?
Она впилась зубами в нижнюю губу и отвернулась от него. Хотя в душной комнате было жарко, Анджела дрожала.
— Уходи, — шепотом сказала она.
Филипп схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Я прав, верно? Он предоставил расхлебывать кашу тебе одной. Этот человек знает, что ты бросила университет, что ты больна?
— Я не больна, — гневно ответила Анджела. — Я беременна! И ни в чьей помощи не нуждаюсь! Сама справлюсь.
— Он бросил тебя?
— Бросил? — Анджела не то засмеялась, не то всхлипнула. Разве можно бросить женщину после одной ночи? Мать всегда называла случившееся с ней романом. Но Анджела была реалисткой. Одна ночь — это всего лишь секс. — Нет. Мужчина, который… Мужчина, с которым я переспала, не знает об этом.
— Почему, черт возьми?
— Я уже ответила. Потому что я справлюсь с этим одна. — Она вырвалась из его рук. — Филипп, говорю в последний раз. Это тебя не касается.
Он открыл рот и тут же закрыл его. Она снова права. Это его не касается. Она беременна, она собирается сломать себе жизнь, ну и что? Он тут ни при чем.
Если только…
— Верно. Это меня не касается. — Его голос стал хриплым. — Остался последний вопрос.
— Может быть, хватит?
— В ту ночь ты ушла к нему? — На его подбородке забилась жилка. — Именно поэтому ты тайком выбралась из моей постели? Чтобы спать с ним?
Это обвинение вонзилось в ее сердце как нож. Она не думала, а действовала. Анджела замахнулась и влепила ему пощечину, вложив в нее все скопившееся в душе отчаяние.
От стен отразилось гулкое эхо. Голова Филиппа дернулась. Он выругался и заломил ей руку за спину.
— Отвечай! Ты переспала с ним в ту же ночь?
— Нет!
— Сначала со мной. Потом с ним. С мужчиной, который ждал тебя. С твоим любовником. Ты оставила меня ради него. Твое тело еще хранило тепло моего тела, губы распухли от моих поцелуев…
— У меня нет любовника. И никогда не было. Я вообще не спала с мужчиной до того…
Она застонала и стиснула губы. Но было уже поздно. О боже, слишком поздно!
Последовало молчание. В душной комнате тикали часы, отсчитывая секунды. Анджела отвернулась и закрыла глаза. Когда прошла целая вечность, Филипп хриплым шепотом произнес:
— Хочешь сказать, что этот ребенок от меня?
