У дома Романа я оказываюсь за несколько минут до полуночи. Точнее говоря, за две минуты. Надеюсь, часы у него не спешат. На этот раз я не вламываюсь в дверь, а стучу, как полагается. Если у нас и в самом деле перемирие, вежливость не повредит.
Считаю секунды, поглядывая на часы, и наконец тихие шаги за дверью оповещают о том, что мой час настал. Колдовство не пропало зря!
Открывается дверь, и вот он, Роман, стоит на пороге: искрящиеся голубые глаза, ослепительно белые зубы, ровный загар. Черное шелковое одеяние — раньше такое называли домашней курткой — распахнуто на груди, позволяя любоваться кубиками пресса. Полинявшие джинсы низко сидят на бедрах.
Один взгляд на все это великолепие, и готово дело: меня бросает в дрожь, колени превратились в желе, пульс зачастил в знакомом пугающем ритме… Чудовище не уничтожено! Зверь всего лишь затаился, копил силы, выжидая удобного момента…
Заставляю себя кивнуть как ни в чем не бывало. Нельзя отступать! Я почти у цели.
Роман, склонив голову к плечу, взмахом руки приглашает в дом.
— Рад, что ты вовремя, — говорит он, внимательно меня рассматривая.
Останавливаюсь, не дойдя до гостиной и бледнея при виде его насмешливого лица.
— Что значит — вовремя? Что ты имеешь в виду?
Прижимаюсь к стене, чтобы дать пройти Роману.
— Твой день рождения, конечно! — смеется он, оглядываясь через плечо, и манит меня за собой. — Деймен у нас известный сентиментальный нюня. Могу себе представить — он, конечно, постарался сделать этот день особенным. Хотя наверняка не таким особенным, каким его сделаю я.
Замираю на месте, отказываясь следовать за ним. Руки и ноги так трясутся, словно все суставы развинтились и вот-вот выйдут из пазов, зато голос звучит ровно, ничем не выдавая моего состояния.
— Можешь слишком не напрягаться, достаточно будет сдержать слово и отдать то, что мне нужно. Не предлагай мне присесть, и угощать не надо — я все равно не сяду и ничего не буду пить. Давай пропустим формальности и перейдем сразу к делу.
Губы Романа изгибаются в усмешке, в уголках глаз появляются веселые морщинки. Он приглаживает взлохмаченную золотистую гриву.
— Надо же, как повезло Деймену! Малышка Эвер не любит долгих прелюдий. Предпочитает, не тратя понапрасну времени, приступать к основному блюду. Браво, золотце!
Заставляю себя сохранять спокойствие, как будто слова Романа меня ничуть не задевают. От одного его присутствия внутри разгорается темное пламя.
— Стало быть, ты не хочешь ни присесть, ни выпить. А я хочу! И поскольку хозяин здесь я, тебе придется меня уважить.
Он сворачивает в гостиную, плеснув черным шелком, подходит к бару и наполняет тяжелый хрустальный бокал ярко-красным напитком. Чуть покачивает бокал перед моим носом, любуясь тем, как играет в хрустале густая искрящаяся жидкость. Я вдруг вспоминаю слова Хейвен, будто у Романа эликсир более сильнодействующий. Неужели это правда? Если я его отведаю, тоже стану сильнее или, как и они, окончательно впаду в безумие?
Кусаю губы, с трудом держа себя в руках. Пальцы дергаются. Скоро я потеряю над собой контроль.
— Я сожалею о твоей размолвке с Хейвен. — Роман подносит бокал к губам и делает большой глоток. — Увы, люди меняются. Не всякая дружба способна выдержать испытание временем.
— Я пока не теряю надежды, — возражаю я с уверенностью, которой не чувствую. — Мы обязательно помиримся.
— Ты так думаешь? — Пальцы Романа лениво гладят ножку бокала, взгляд неторопливо и чересчур интимно исследует меня, задерживаясь на глубоком треугольном вырезе платья. — Извини, золотце, я другого мнения. По моему опыту, если две красотки кого-то не поделили, без жертв не обойдется. Да ты и сама это прекрасно знаешь.
Я делаю шаг к Роману. Я, а не чудовище, хотя оно-то не возражает.
— Кого это мы с Хейвен не поделили? Ей нужен ты, а мне — совсем другое.
Он смотрит на меня поверх бокала. Хрусталь заслоняет лицо Романа, видны только голубовато- стальные глаза.
— Что же именно, золотце?
— Сам знаешь, что. — Я стискиваю руки за спиной, чтобы он не видел, как они дрожат. — Разве не за этим ты меня позвал?
Он кивает, поставив бокал на позолоченный поднос.
— Знаю, но мне хочется услышать. Люблю, когда такие вещи произносят вслух — из твоих уст да в мои уши.
Набираю побольше воздуха. Взгляд не отрывается от его глаз с полуприкрытыми веками, манящего рта и широкой груди, против воли спускается ниже, еще ниже…
— Противоядие.
Слова не идут с языка. Догадывается ли Роман, какая битва бушует у меня внутри?
— Мне нужно противоядие, — повторяю чуть тверже. — И тебе это давно известно.
Роман вдруг оказывается совсем рядом, и я не успеваю его остановить. Он совершенно спокоен. Исходящая от него прохлада приносит облегчение.
— Я хочу, чтобы ты знала: мои намерения чисты. Я насмотрелся на твои страдания за прошедшие месяцы и хочу все это прекратить. Готов отдать то, что тебе нужно, хоть я и повеселился изрядно. Я, как и ты, намерен двинуться дальше. Точнее говоря, вернуться в Лондон. Здешний городок слишком для меня захолустный. Предпочитаю быть там, где жизнь кипит.
— Ты уезжаешь? — выпаливаю я, сама точно не зная, кому принадлежат эти слова — мне или зверю.
— Огорчена?
— Еще чего!
Поморщившись, отвожу глаза. Надеюсь, он не заметил дрожь в моем голосе.
— Постараюсь не обижаться. — Роман улыбается, и на шее проступает татуировка — блестящие глазки змея смотрят прямо на меня, из пасти высовывается и снова прячется узкий раздвоенный язык. — Хочу перед отъездом закончить незавершенные дела, а поскольку у тебя сегодня день рождения и так далее, я и подумал: подарю тебе то, чего тебе хочется больше всего на свете. То, чего тебе не сможет дать никто другой, ни живой, ни мертвый…
Роман легко проводит пальцем по моей руке и отворачивается, а я еще долго продолжаю чувствовать его прикосновение.
Смотрю ему в спину. Мне нельзя распускаться, нужно срочно брать себя в руки. Напоминаю себе о волшебных касаниях губ Деймена всего несколько часов назад. Это чудо может вновь стать моим… Если только хватит силы воли.
Роман оборачивается, манит меня пальцем и хмыкает, видя мое сопротивление.
— Поверь, золотце, я не собираюсь волоком тащить тебя в свое логово. Успеется, если ты этого захочешь. А пока нам предстоит чисто научное испытание. Кстати, тебя когда-нибудь проверяли на детекторе лжи?
Я прищуриваюсь. Не знаю, к чему он клонит, но тут наверняка ловушка. Роман ведет меня по коридору в кухню, а оттуда через черный ход, мимо джакузи на веранде, в помещение вроде бывшего гаража. Судя по обстановке, сейчас здесь нечто среднее между антикварной лавкой и мастерской
