Ему была ненавистна мысль получать деньги за свое образование, религиозный авторитет и мудрость. Он был непоколебим в мнении, которого придерживались еврейские мудрецы более тысячи лет, — что ни при каких условиях раввины не должны принимать плату за свой труд. Отказываясь «воспользоваться Торой как лопатой»[41], Рамбам написал небольшой трактат, в котором подробно рассматривал этот вопрос. Он писал: в истории очень много примеров того, как видные ученые зарабатывали на жизнь каким- нибудь ремеслом. Даже великий Ѓилель, писал Рамбам, был дровосеком, а его постоянный оппонент Шамай — плотником. Другие законоучители были гончарами, ткачами, кузнецами, сапожниками. В своем трактате он рассказывает о рабби Карна, водоносе, который просил общину платить ему за участие в разрешении тяжб столько же, сколько он заработал бы за это время трудом водоноса. Вопреки бытовавшему в Александрии обычаю, Моше бен Маймон отказался принимать деньги за труды во имя Господа.
Трудно сказать, как в этот период семья Маймонида смогла поправить свое денежное положение, однако ключ к разгадке можно найти в упомянутом трактате. Как писал Рамбам, для ученого допустимо давать деньги в долг тому, кто вложит их в дело, чтобы затем разделить с этим человеком прибыль. Вполне возможно, что он участвовал в торговле брата именно на таких началах. Вероятно, в то время братья заключили соглашение, согласно которому Давид стал главным кормильцем семьи. Торговля ширилась, и старший брат мог посвящать большую часть времени ученым трудам. Давид же с головой ушел в торговые дела.
Когда Моше прибыл в Александрию в 1165 году, ему было двадцать семь лет. Египетским халифом в ту пору был Аль-Адид. Ему было суждено стать последним халифом династии Фатимидов, управлявшей страной. В последующие три года Египет стал ареной непрестанной борьбы между тремя соперниками: Амори I, королем палестинских крестоносцев, франком по происхождению, сирийцами, которыми тогда правил султан Нур Ад-Дин, и египетскими Фатимидами. Александрию заняли сирийцы, под командованием Салах Ад-Дина[42], приходившегося племянником Ширку, визирю султана Нур Ад-Дина, который вел свое происхождение из знатного курдского рода. Жители города с негодованием восприняли союз, заключенный против сирийцев между Аль-Адидом и христианами, которые подчинялись Амори I. Даже после вывода иноземных войск в городе оставалось много недовольных. Беспокойство, охватившее весь Египет, усугублялось застарелой враждой между шиитами Фатимидами и большинством их подданных-суннитов; эта вражда не раз порождала волнения в арабских странах — как в предшествующие столетия, так и впоследствии. Шииты отвергают устную традицию ислама — Сунну, почитая только Коран; сунниты, которые поэтому считаются «более правоверными», признают и Сунну, и Коран.
Подобная проблема стояла и перед еврейской общиной. Причиной ей было то, что в Александрии жило много караимов. Движение караимов зародилось в VIII в. в Персии (небольшие группы караимов до сих пор можно найти в Израиле, Польше, США и в некоторых уголках бывшего Советского Союза). Караимы во многом походили на шиитов, в том смысле, что источником Божественного закона почитали только еврейскую Библию, отвергая все остальное. Поскольку караимы не принимали раввинистический иудаизм, традиционные евреи считали их еретиками, и потому общение между двумя этими группами было затруднено. Караимы и традиционные евреи не могли совместно трапезничать, участвовать в похоронах друг друга и даже не признавали, что у них общие религиозные цели. У караимов не было единого лидера, и ими управлял нагид, избираемый из традиционных евреев. Такое положение дел едва ли способствовало улучшению ситуации, поскольку каждый нагид открыто осуждал ритуалы караимов как еретические и лишенные боговдохновенной мысли, вошедшей в иудаизм в раввинистических добавлениях и комментариях.
Тем не менее община караимов процветала, по крайней мере в экономическом и социальном плане, и даже в интеллектуальном, ибо порой среди раввинистов находились такие, кому принципы караимов казались убедительными. Вполне естественно, что между шиитами Фатимидами и караимами установилось взаимопонимание, которое сыграло на руку последним не только в торговых, но и в общественных делах. Многие караимы разбогатели и достигли большого политического влияния в Египте, несмотря на то что были по-прежнему подчинены нагиду. Прочное общественное положение караимов, в свою очередь, побудило их к попыткам, подчас небезуспешным, перетянуть раввинистов в свой лагерь, что было особенно заметно по числу смешанных браков. Конфликт между двумя этими группами, столь презрительно относившимися друг к другу, представлял опасность для них обеих. И хотя никак нельзя было достичь единства в вопросах законов и обычаев, обе группы ощущали необходимость найти какое-то решение, благодаря которому можно было бы уменьшить число разногласий.
Процветающая еврейская община Александрии не славилась своей образованностью, и ее представители, как правило, не особенно заботились о строгом соблюдении религиозных ритуалов, как понимал их Рамбам. Евреи старались не упускать возможности, что открывались перед ними, и, на взгляд Рамбама, были чрезмерно увлечены делами этого мира. Их раввины, как правило, были не столь учены, как раввины других стран; александрийские религиозные школы не играли ключевой роли в жизни общины. Знание Торы и Талмуда, как и знакомство с религиозной мыслью в целом, стояло на очень невысоком уровне. В этих условиях глубокие познания Маймонида и его мудрость в религиозных вопросах вскоре стали заметны всем, и к нему постоянно обращались за советом. Таким образом, Маймонид был неизбежно вовлечен во вражду традиционных евреев с караимами. И его позиция получила широкую огласку, когда он написал ответ на письмо местного еврея, который просил его высказать мнение о сложившемся положении.
Рамбам ответил ему в форме респонса — так называется письменный ответ авторитетного раввина на вопрос, заданный ему евреями какой-нибудь страны. Такие респонсы обладали большим весом, и во многом их можно уподобить современным судебным прецедентам. Респонсы Маймонида, которые он писал на протяжении нескольких десятилетий, стали основным источником, отобразившим развитие его мысли и события его жизни. Кроме того, респонсы до сих пор считаются важным источником авторитетного ѓалахического комментария. Исследователи полагают, что Рамбам написал около шестисот респонсов; получатели снимали с них многочисленные копии и распространяли их.
Хотя Рамбам довольно неприязненно относился к ритуалам караимов и одобрял полное отстранение от этой общины, он все же питал надежду, что караимов удастся вернуть в лоно ортодоксии. В то время он еще не обладал авторитетом, которым был наделен позже, однако в своем респонсе он не побоялся не только призвать к терпимости по отношению к этой секте, но и высказать уважение к ней. По его мнению, социальные связи между двумя группами следует не только сохранить, но и укрепить. Ортодоксальные иудеи должны предоставить караимам такие ритуальные услуги, как обрезание и погребение, в чем прежде они отказывали им. В то же время Маймонид недвусмысленно указывает на то, что эта секта пагубно влияет на традиционную общину; сойдя с пути Господнего, в чем-то они уже не являются подлинными евреями. Их нельзя включать в миньян(кворум из десяти мужчин, необходимый для богослужения. — Прим. автора), а также в число трех мужчин, необходимых для молитвы после трапезы. Итак, Маймонид исключил караимов из участия в важных ритуалах еврейской общины: ежедневного богослужения и молитвы после трапезы.
Ни один предводитель александрийской еврейской общины до тех пор не шел на столь радикальные шаги в отношении караимов, обладающих большим социальным и политическим влиянием. И даже в среде ортодоксальных евреев многие сочли резкость Маймонида неуместной — ее объясняли горячностью молодого человека. Столкнувшись со столь сильным противодействием, Маймонид оказался перед выбором: пойти на неизбежный конфликт или покинуть Александрию. Со дня приезда в этот город его стесняла местная среда, в которой и еврейскому образованию, и соблюдению законов Торы не придавалось должного значения. Ему было несложно принять решение; и вместо того чтобы вступать в перепалку с злопыхателями, он решил уехать из города, хотя со дня его приезда туда не прошло и двух лет.
Время тому благоприятствовало. Именно тогда Маймонид завершил большое сочинение, Китабас- Сирадж (Перуш аль ѓа-Мишна, «Комментарий к Мишне»), которому он посвятил десять лет напряженного труда. В ходе работы над «Комментарием» эта книга постепенно вышла за рамки разъяснения еврейского Закона и ѓалахических постановлений, рассеянных по бесчисленным страницам Талмуда. В «Комментарии» Маймонид излагает свою собственную философию иудаизма и подробно разъясняет концепции, которые, по его мнению, многие века неверно понимали не только рядовые читатели, но и некоторые
