— А ваши дети все еще на западе?
— Да. Роберт преподает английский. Муж Джейн недавно стал вице-президентом одной компании.
— Хорошо, — они оба отпили из своих бокалов.
— А они не думают приехать на Рождество?
— Не думаю. Они очень заняты, — фактически дети не писали им со Стеллой месяцами. Они были счастливыми детьми и оставались детьми даже сейчас, когда им было за сорок. Немногие письма Роберта были плохо замаскированным попрошайничеством; письма Джейн казались радостными, но Рики читал в них отчаяние. Дети Рики, его самая большая гордость, отдалились на расстояние звезд. — Нет. Вряд ли у них будет время.
— Джейн очень мила, — сказал Берне.
— Дочь своей матери.
Рики автоматически поискал глазами Стеллу и увидел, что Милли представляет ей высокого сутулого субъекта с тонкими губами. “Племянник из университета”, понял Рики.
— А вы уже видели эту актрису?
— Да, она только что здесь прошла.
— Кажется, Джон Джеффри от нее без ума.
— О, она в самом деле то, что можно назвать “безмятежной красотой”, — улыбнулся Рики.
— Пит читал в журнале, что ей всего семнадцать.
— В таком случае, она представляет угрозу обществу.
Когда Рики, оставив Бернса, подошел к жене, он опять увидел маленькую актрису. Она танцевала с Фредди Робинсоном под пластинку Каунта Бейси, двигаясь с отлаженностью машины.
Ее глаза искрились зеленым. Фредди Робинсон выглядел обалдевшим от счастья. Да, ее глаза искрились, но Рики не мог понять их выражения. Поистине, она была образцом самообладания. Внезапно Рики увидел на ее месте свою дочь Джейн, постаревшую и расплывшуюся. Она всегда была склонна к полноте. Он потряс головой. Видение исчезло.
— Добрый день, Милли, — сказал он. — Вам пришлось потрудиться.
— О, когда я не смогу трудиться, я просто лягу и умру. Хотите чего-нибудь?
— Нет пока. Это, должно быть, ваш племянник?
— Ах, простите! Я вас не представила. Это самый умный из нашей семьи, Гарольд Симе. Он профессор в колледже и только что говорил с вашей женой. Гарольд, это Фредерик Готорн, один из ближайших друзей доктора. Мистер Готорн член Клуба Чепухи, — Симе вежливо улыбнулся.
— Я только что узнал про ваш клуб, — сказал он. — Это очень интересно.
— Боюсь, что в этом нет ничего интересного.
— Я имею в виду антропологический аспект. Понимаете ли, члены закрытых сообществ всегда имеют определенные ритуалы поведения. Я как раз это изучаю. Скажите, члены вашего клуба надевают вечерние костюмы?
— Да. Боюсь, что да, — Рики чувствовал, что сейчас этот тип достанет из кармана блокнот. — Слушайте, мы что, пригласили мисс Мур сюда для того, чтобы ее монополизировал Фредди Робинсон?
Прежде чем Милли успела ответить, Гарольд Симе спросил:
— Вы знакомы с работой Лайонела Тайджера?
— Боюсь, что нет.
— Было бы интересно понаблюдать за вашими встречами. Надеюсь, они открыты?
Стелла хихикнула.
— К сожалению, нет, — сказал Рики, — но я могу пригласить вас на заседание Ротари-клуба.
Сирс нахмурился, и Рики догадался, что он просто не понимает шуток.
— Мы просто пять стариков, которым нравится собираться вместе, — быстро сказал он. — Не думаю, что мы представляем какой-то интерес с антропологической точки зрения.
— Ты представляешь интерес для меня, — сказала Стелла. — Почему бы тебе не пригласить мистера Симса и меня на следующую встречу?
— Да! — Симе явно оживился. — Сначала я записал бы вас на пленку, а потом видео…
— Видите вон того человека? — Рики указал на Сирса, который еще больше, чем обычно, напоминал грозовую тучу в обличье человека. Было похоже, что Фредди Робинсон, уже оставленный мисс Мур, пытается застраховать его на крупную сумму. Вон того, большого. Так вот, он меня убьет, если я проделаю что-нибудь подобное.
Милли казалась шокированной: Стелла подняла подбородок и, сказав: “Приятно было познакомиться, мистер Симе”, покинула их.
— Антропологически, — продолжал Гарольд Симе, — все это очень интересно. Должно быть, этот клуб очень важен для вас?
— Конечно. А теперь прошу меня простить. Мне нужно поговорить кое с кем.
Уходя, Рики услышал, как Симе спрашивает Милли:
— Эти двое что, правда женаты?
Глава 5
Рики разместился в углу и стал наблюдать за развитием событий. Этого ему было вполне достаточно. Кончилась пластинка, и Джон Джеффри начал возиться с проигрывателем. К нему подошел Льюис Бенедикт, кажущийся очень довольным. Заиграла музыка, но наслаждаться ею Рики помешали разные люди, постепенно набредающие на его укрытие.
Первым его обнаружил Кларк Маллиген в отглаженных брюках и непривычно чистых туфлях. Его пригласили, видимо, как владельца кинотеатра, человека, имеющего отношение к искусству. Рики был рад видеть его: Кларк единственный во всем городе разделял его любовь к старым фильмам.
— Кого она тебе напоминает? — спросил он.
— Кларк посмотрел на актрису, которая разговаривала с Эдом Венути. — А тебе?
— Пожалуй, Луис Брукс. Только у той глаза не были зелеными.
— Да, похожа. Чертовски обаятельная девушка. Взялась неизвестно откуда и никто о ней ничего не знает.
— Эдвард знает.
— А он пишет про нее книгу?
— Во всяком случае, он брал у нее интервью. Для Эдварда всегда трудно прощаться со своими героями, а в таком возрасте подавно. По-моему, он просто влюбился в нее, — в самом деле, Эдвард ревниво кружил, вокруг Венути и пытался втиснуться между ним и маленькой актрисой.
— Я тоже влюбился, — сказал Маллиген. — Я влюбляюсь во все лица на экране. Ты видел Марту Келлер?
— Нет еще, но на фото она похожа на современную Констанцию Тэлмедж.
— Думаешь? — и тут они пустились обсуждать, как не раз это было, фильмы и актеров прежних лет, которых Рики видел в молодости и не мог забыть до сих пор. Охваченный ностальгией, он с трудом заметят, как Кларк ушел и его сменила Сонни Венути, жена Эдварда.
— Это был Кларк Маллиген? Он выглядит ужасно, — заявила Сонни, хотя сама за несколько лет превратилась из пухленькой девушки с милой улыбкой в высохшую даму с застывшим выражением лица. Последствия брака. Тремя месяцами ранее она приходила к Рики справляться насчет условий развода: “Я еще не решила, но подумываю об этом”. Да, есть другой, но она не может назвать его имени. “Я только скажу, что он красивый, хорошо воспитанный и умный, как никто другой в этом городе”. Выло совершенно ясно, что речь идет о Льюисе. Такие женщины всегда напоминали Рики его дочь, и он старался обращаться с ними мягко и не разубеждать, при всей несбыточности их чаяний.
— Правда, она красивая?
