— Ммм, — отец открыл глаза. — Пит. Слышал музыку?
— Нет. Тебе приснилось.
— Сколько времени?
— Час ночи.
— Я думал о твоей матери. Ты похож на нее, Пит. Мои волосы, ее лицо. Хорошо, что ты пошел в нее, такой же красивый.
— Я тоже думал о ней.
Отец встал, протер глаза и взглянул на Питера с неожиданной ясностью.
— А ты вырос, Пит, как странно. Я только что заметил — ты совсем взрослый.
Питер молчал.
— Я не хотел тебе говорить. Утром звонил Эд Венути. Знаешь Элмера Скэйлса, фермера? У него было пятеро детей. Эд сказал, он убил их всех. Застрелил детей и жену, а потом себя. Пит, этот город сошел с ума.
— Папа, пойдем спать.
Глава 6
Несколько дней Милберн провел в оцепенении. Горожане сидели у телевизоров, питались запасами из холодильников и молились, чтобы не оборвались линии электропередач. Друг друга они избегали. Если вы выходили утром и видели соседа, с остервенением разгребающего снег на своем дворе, вы знали, что подходить к нему опасно. Эта дикая ночная музыка коснулась его, и если он подойдет и заглянет в ваше окно, его глаза будут мало похожи на человеческие.
А если старины Сэма (помощник менеджера в автосервисе и классный игрок в покер) или старины Эйса (бывший мастер на обувной фабрике, пославший сына в медицинское училище) не было по соседству и они не смотрели на вас затравленным взглядом, это было еще хуже. Тогда все вокруг просто казалось мертвым. Улицы покрывал слой снега в десять, а то и в двенадцать футов; небо было беспросветным, и с него неостановимо валились белые хлопья. Дома на Хэйвен-лэйн и Мелроз-авеню выглядели покинутыми, наглухо задернув занавески от внешнего мира. Милберн выглядел так, словно все его жители лежали под простынями в камерах тюрьмы Хардести.
Так было днем. Между Рождеством и Новым годом горожане ложились спать все раньше — сначала в десять, потом в девять, — потому что им не хотелось думать о темноте за окном. Ночи были еще страшнее дня. Ветер рыскал по улицам, хлопал ставнями, бил о стены домов с такой силой, что мигал свет. Часто людям чудились в этих звуках голоса, а парни Пигрэм слышали как-то ночью стук в дверь, а утром обнаружили возле дома цепочку босых следов. Не один Уолтер Берне думал, что город сошел с ума.
В последний день года мэр позвонил трем полицейским и велел им вытащить Хардести из участка и отправить в больницу. Он назначил Леона Черчилля исполняющим обязанности шерифа, но пообещал, что если тот не починит снегоочиститель Омара Норриса и не расчистит улицы, то быстро лишится этого почетного поста. Леон пошел в муниципальный гараж и обнаружил, что машина не так плоха. Автомобиль Сирса помял ее, но она была на ходу. Он вывел ее на улицу и через час проникся большим уважением к покойному Норрису, чем за всю предыдущую жизнь.
Однако когда полицейские вошли в участок, они нашли только пустую комнату, пропахшую виски. Уолт Хардести исчез неведомо куда, оставив только шесть пустых бутылок из-под бурбона. Произошло это, когда однажды ночью он наливал себе виски и вдруг услышал из-за запертой двери звук, напоминающий резкий выдох мясника, когда он рубит мясо. Он не стал ждать продолжения, напялил куртку и выбежал на мороз. Хардести успел добежать до школы, где чья-то рука схватила его под локоть и незнакомый голос произнес: “О, шериф! Какая встреча!” Когда снегоочиститель Леона наткнулся на него, Уолт Хардести был похож на кусок слоновой кости: статуя девяностолетнего старика в полный рост.
Глава 7
Хотя метеорологи предсказывали в первую неделю января новые снегопады, снег прекратился через два дня. Хэмфри Стэлледж снова открыл заведение, работая один — Анни и Энни еще не выбрались из завалов, — и дела его пошли неплохо. Когда жена кормила его обедом, он сказал:
— Ну вот. Скоро дороги расчистят, и первым местом, куда все кинутся, будет наш бар. Как ты думаешь?
— Тебе виднее.
— Погода как раз для выпивки, — заметил Хэмфри.
Для выпивки? Дон Вандерли, подъезжая вместе с Питером Бернсом к дому Готорнов, подумал, что, скорее, это похоже на погоду, возникающую всезнании пьяного — хмурую, безрадостную, вызывающую головную боль. Не было ни бликов на снегу, ни сверкающих на снежном фоне ярких пятен, ни дымков каминов — ничего, что раньше делало зимний Милберн таким милым и уютным. Все было не белым, а каким-то серым, словно затененным, притом, что собственно теней не было в отсутствии солнца.
Он оглянулся на сверток на заднем сиденье. Его жалкое оружие — все, что удалось найти в доме Эдварда. Теперь у него был план, и они трое были готовы к сражению. С ним были семнадцатилетний мальчишка и семидесятилетний старик; на какой-то миг все показалось ему безнадежным.
— Этот чистит хуже Омара, — заметил Питер. Он был прав: Леон Черчилль дергал ковш снегоочистителя сверху-вниз, оставляя за собой странные снежные террасы. Машина на них подпрыгивала, как трамвай. По сторонам улицы из снега торчали почтовые ящики — Черчилль сшиб их своим неуклюжим механизмом.
— На этот раз мы должны хоть что-то сделать, сказал Питер.
— Попытаемся, — Дон оглянулся. Питер был похож на молодого солдата, пережившего за неделю десяток боев, — глядя на него можно было почувствовать горький вкус адреналина.
— Я готов, — сказал он.
— Подожди. Ты понимаешь, что все это может кончиться очень плохо?
— Я готов, — повторил Питер. — Что мы будем делать?
— Вернемся в дом Анны Мостин.
— Все равно я готов.
Глава 8
— Это было на той ленте Альмы Моубли, — сказал Дон.
Рики сидел на диване, глядя не на Дона, а на пачку “Клинекса” перед ним. Питер Берне сидел рядом, откинувшись на спинку дивана. Стелла скрылась наверху, успев окинуть их тревожным взглядом.
— Это она говорила мне, и я не хотел, чтобы кто-нибудь еще это слышал. Особенно ты, Питер. Можете представить, что это было.
— Психологическая атака, — сказал Рики.
— Да. Но я думаю об одной вещи. Она сказала кое-что, что может помочь ее найти. Она сказала, что ее и всех их нужно искать в нашем воображении. В местах из наших снов.
— В местах из снов, — повторил Рики. — Да, я понял. Она имела в виду Монтгомери-стрит. В первый раз мы не довели дело до конца. Признаюсь, мы не слишком верили тебе, — обратился он к юноше. — Теперь у нас еще больше причин бояться туда идти. Как ты думаешь?
— Я пойду, — сказал Питер.
— Да, она это и имела в виду. Нам всем снился этот дом почти каждую ночь. И когда мы с Сирсом и
