Взгляд Дейна медленно переместился с умоляющего лица Мариэль на отца.
— Папа.
— Здравствуй, Дейн. Мариэль пригласила меня зайти, но, если ты против, она тут же отвезет меня домой.
Избегая смотреть в глаза Мариэль, Дейн пытался побороть искушение сказать, что так им и следует поступить. Но это бы разбило ей сердце.
— Что ж, раз ты уже здесь. Ты еще пьешь или уже бросил? — спросил он отца, садясь на софу.
— Я бы не отказался от пива, спасибо.
Пытаясь разрядить атмосферу, Мариэль включила тихую музыку, а затем растерянно огляделась:
— Что ж, пожалуй, я оставлю вас наедине.
— Не так быстро. — Дейн поймал ее за руку и утянул за собой на кухню. Когда они оказались вне пределов слышимости Даниэля, он развернул ее лицом к себе. Ее яростный взгляд обжигал.
— Я забочусь о тебе, Дейн. Отец нуждается в тебе, и ты нуждаешься в нем не меньше. Я подумала, что дружеская игра в шахматы может стать неплохой попыткой возобновить родственные отношения.
Отвернувшись, Дейн открыл холодильник и вытащил оттуда две бутылки пива.
— Я лучше раньше налажу взаимоотношения с похоронным кортежем.
— Хочешь, я и это тебе организую?
Его чаша терпения уже была переполнена.
— Ты привезла его, чтобы сыграть в шахматы. Великолепно, вот ты и играй, потому что я сегодня не в настроении. — Он быстрыми шагами прошел в комнату, поставил пиво перед отцом и удалился, хлопнув дверью с такой силой, что на столе зазвенели бокалы.
О господи, неужели она совершила ошибку? У Мариэль подкосились колени, а сердце забилось, как пойманная птица. Но она заставила себя вернуться в гостиную и сесть напротив Даниэля. У его рта пролегли глубокие складки, а в глазах читалась горечь, когда он смотрел на дверь, за которой скрылся его сын.
— Он скоро вернется, — с надеждой произнесла она, заставив себя уверенно улыбнуться. — А пока, может быть, объясните мне правила игры?
Даниэль сделал несколько глотков пива и печально вздохнул:
— Мне лучше уйти.
— Пожалуйста, дайте ему немного времени прийти в себя. — Чтобы отвлечь внимание Даниэля, она взяла в руку одну из красивых, тщательно вырезанных фигур. — Кто это?
Даниэль поставил бутылку в сторону:
— Это епископ, он может двигаться только по диагонали. — Он протянул руку и взял другую фигуру. — А рыцарь может делать ход, перепрыгивая через другие фигуры. Цель игры — объявить шах и мат королю противника.
— А что это означает?
— Это когда. — Он прервался на полуслове, потому что дверь медленно открылась и в комнату вошел Дейн.
По его лицу нельзя было сказать, о чем он сейчас думал. Казалось, он надел маску. Но теперь он хотя бы казался спокойнее: его плечи немного опустились, руки не были сжаты в кулаки. Мариэль тоже позволила себе немного расслабиться, но только чуть?чуть, потому что взгляд Дейна оставался ледяным. Она нарушила давно установленные им границы, и он ей этого еще не простил. Она была его любовницей и не имела права вмешиваться в его личные дела.
То, что семья значила для нее все и что когда?нибудь она хотела обзавестись своей собственной, не давало ей права вмешиваться в чужие отношения. Даже если она делала это из лучших побуждений.
Мариэль вскочила, нервно сжимая и разжимая руки:
— Мне кое?что нужно срочно сделать наверху, простите.
Дейн проводил ее взглядом, а затем занял оставленный ею стул. Сначала он собирался просто уйти, оставив Мариэль решать проблему, которую она сама создала, пока не понял, что она все это делала только ради него.
Он все?таки уже не ребенок, а взрослый мужчина, так что вполне способен взять себя в руки.
— Давай закончим побыстрее. Белые? — бросил Дейн.
— Нам не обязательно играть.
В уголках губ Дейна мелькнула улыбка.
— Тебе ведь никогда не нравилось проигрывать, да? — спросил он и сделал первый ход.
Его отец в точности повторил его движение:
— Я не играл уже много лет.
— Никаких оправданий или поблажек, — откликнулся Дейн, передвинув королеву на четыре клетки.
— Барбара ушла.
— Я знаю. — Оба мужчины не отрывали глаз от доски. — Женщины такого типа весьма предсказуемы. Я пытался объяснить тебе это.
— Женщины. Им нельзя доверять.
— В целом я готов согласиться с тобой.
— Но Мариэль другая, ведь так?
Дейн поднял на отца предостерегающий взгляд:
— Я не собираюсь обсуждать с тобой мою личную жизнь.
— Почему нет? Я ведь тоже читаю газеты. «Просто близкие друзья», да? — Он хрипло рассмеялся.
Дейн с трудом сдержался, чтобы не начать защищать себя и Мариэль. В устах отца все это звучало отвратительно дешево. Он смотрел на шахматную доску, но не видел ее. Их отношения меньше всего походили на простую интрижку. Он не знал никого, похожего на Мариэль. И никогда не узнает. И мысль о том, что в недалеком будущем ему придется отпустить ее, отразилась неожиданно острой болью в груди.
Стараясь сконцентрироваться на игре, он протянул руку и сделал следующий ход.
Примерно через десять минут Мариэль вернулась в гостиную и предложила мужчинам шоколадные пирожные. Именно шоколад, по ее мнению, был лучшим лекарством на пути к примирению. Чтобы не отвлекать игроков, она просто поставила блюдо на стол и вышла. Уже на лестнице она услышала тихие мужские голоса.
— Думаешь, у вас с Мариэль может что?нибудь.
— Нет.
От этого односложного, категоричного ответа Мариэль замерла.
— Она хочет когда?нибудь завести семью: большой дом, много детей, камин.
Она знала, что все это не интересует Дейна, но услышать, как он произносит это вслух, было в тысячу раз больнее. Казалось, каждое его слово оставляло на коже кровоточащий порез.
— Да, в нашей семье не было много детей.
— У нас не было семьи, — холодно ответил Дейн. — Биологическая связь между людьми еще не делает их семьей.
«Ну что ж, хотя бы это он понимает», — печально подумала Мариэль. Но больше она не хотела ничего слушать. Она медленно поднялась по лестнице, заперлась в своей комнате и стала ждать, когда этот ужасный день закончится.
Глава 10
Ближе к вечеру, когда гнев Дейна поутих, он должен был признать, что встреча с отцом прошла
