— И что? Растает, не волнуйся. — Грета многозначительно улыбнулась и подмигнула сыну. — Я ведь вижу, как она на тебя смотрит! У вас все сегодня получится, поверь. И не один раз!
— Грета!
— Ладно, извини. Ну все, — женщина поправила вновь повязанный галстук и стряхнула с плеча сына невидимые пылинки, — пошли.
— Пошлю, — проворчал тот. — Причем с удовольствием.
— Как оригинально! — усмехнулась мать и, подхватив Кая под локоть, направилась с ним к выходу. — И учти, дорогой, шутки кончились. И капризы — тоже. Никаких «не хочу, не буду», супружеский долг ты обязан выполнять ежедневно. Вернее, еженочно. До тех пор, пока Брунгильда не забеременеет. А тогда сможешь и отдохнуть. Если захочешь, конечно.
— Захочу. Тоже мне, свадьба! Торжественные проводы племенных жеребца и кобылы на случку!
— Можешь и так назвать, если угодно. По сути — да, а все эти ритуалы и церемонии нужны лишь для внесения хоть какого?то разнообразия в нашу жизнь. Даже великой расе необходимы праздники. И не вздумай нам его испортить, помни о Виктории!
— Я не забываю о ней никогда, — с тоской прошептал Кай, входя в зал собраний, где гомонила нарядно одетая толпа.
В центре которой стояла его будущая жена.
Безупречно красивая, само совершенство.
Совершенство льда…
Глава 20
От птичьего гомона звенело в ушах, буйство разнообразнейших оттенков зеленого заставляло глаза предусмотрительно щуриться, чтобы не ослепнуть от восторга. А это солнце… оно такое ласковое, нежное и совсем не жжет кожу, как раньше!
А еще на нем нет темных очков! И он спокойно стоит посреди лужайки с идеально ровным газоном, с томительной нежностью наблюдая за тем, как маленький мальчик, лет трех?четырех, не старше, пытается удержать в загорелых ручках нить воздушного змея.
Малыш тонкий, но видно, что сильный и тренированный, загорелый, и у него… у него платиновый оттенок волос! Лица пока не видно, мальчик стоит спиной, но вот сильный порыв ветра вырывает нитку из маленьких ладошек, ребенок поворачивается и бежит к нему, расстроенно крича:
— Папа! Он опять убежал!
— Не убежал, а улетел. Ничего, Михаэль, мы его поймаем, не в первый раз!
— Но почему у меня не получается? Почему он все время убегает?
— Потому что…
Это я говорю? Я подхватываю малыша на руки и иду в сторону густо разросшегося парка? Или это лес?
Да какая разница, что это! Я держу на руках свою маленькую копию! У мальчика те же черты лица, что и у меня, а главное — те же глаза! Серебряные, с фиолетовой пульсирующей радужкой!
А если всмотреться в его мордашку внимательнее, то проступают до боли знакомые, такие родные, казалось бы, навсегда исчезнувшие черты другого лица…
Рисунок губ, забавная складочка, появляющаяся между бровей, когда мальчик хмурится, ямочка на щеке, улыбка — это все она, Вика!
— Ура, нашли! — радостно кричит малыш и, ловко вывернувшись из отцовских рук, спрыгивает на землю и мчится к застрявшему в ветках сосны змею. — Папа, давай сюда, скорее! А то ветер опять его заберет!
Вот он подбегает к дереву, приподнимается на цыпочки и тянется к игрушке. И в этот момент одна из веток вдруг оживает…
Она изгибается, она шипит, она приподнимает треугольную голову, готовясь сделать смертельный бросок…
Это зеленая мамба! Но откуда она здесь, в Германии?
Да какая, к черту, разница — откуда! Надо успеть, надо спасти сына, ведь укус этой змеи — верная смерть. В течение получаса, и это для взрослого, а ребенок умрет почти сразу!
— Михаэль, стой! Уходи оттуда! Быстрее! Михаэль!!!!
— Ты чего разорался? Разбудил вот, в такую рань!
Сонный голос Брунгильды был очень похож на шипение зеленой мамбы. Ледяной мамбы.
Так это был сон?..
А что же еще, кретин! Яркое солнце, лес и этот малыш с улыбкой любимой женщины и его глазами — всего этого нет и никогда не будет в его мире.
В мире подземелья, бледных зомби, свихнувшихся на идее возрождения великой расы, и циничной бездушной женщины рядом. Совсем рядом. Возле обнаженного плеча. Сейчас опять потребует выполнения супружеского долга.
Полноценного, законченного, чтобы все в дело пошло.
Как был, так и остался жеребцом?осеменителем, не больше. Душа мужа, его чувства, его мечты и надежды Брунгильду не волновали никогда. Только его тело и то, что может дать это тело.
А вот фиг тебе, красотуля! И всем остальным, в том числе и Грете, с нарастающим нетерпением ожидающим долгожданной вести о беременности его жены.
Не дождетесь. И придраться вам не к чему — свои порядком осточертевшие супружеские обязанности я выполняю, как и договаривались. Ради нее, ради Вики.
А ребенка не будет. Никогда. Я еще в первую брачную ночь решил попробовать самостерилизацию. И оказалось, что большой затраты энергии на это не надо, клетки обездвиживались легко и быстро. И участвовать в зачатии уже не могли.
Так прошел месяц, затем второй, третий…
Уже почти год прошел со дня их свадьбы, вернее, через два месяца будет год. И Грета все чаще и чаще посматривает на невестку с сомнением. И почти каждый месяц гоняет ее на полное медицинское обследование. Но их доктор Краух никаких отклонений не находит, Брунгильда абсолютно здорова. И вот недавно было решено отправить женушку домой, в Альпы, к местным эскулапам. А заодно и Кая там решили изучить с головы до ног.
Впрочем, его ноги в данном конкретном случае медицину «Аненербе» не интересуют.
Отказываться от поездки Кай не стал, наоборот, с радостью согласился — все эти долгие месяцы после свадьбы он ни разу никуда не выбирался. Без жены его отпускать не хотели, а сама Брунгильда терпеть не могла выходить на поверхность. Нет, домой, в приглаженные цивилизацией Альпы, она бы с удовольствием съездила, но если бы можно было вылететь прямо отсюда, из пещер, минуя эти ужасные славянские поселения!
А так — нет, ни за что!
Уехать же, не спрашивая разрешения и не отчитываясь, как он это делал раньше, Кай больше не мог.
Он много чего больше не мог делать самостоятельно, став послушной марионеткой в руках матери и ее банды. Хотя следовало отдать Грете должное — полученной над сыном властью она не злоупотребляла, слишком велик был риск перетянуть поводок.
И в пределах пещеры Кай мог делать все, что угодно. А вот прогулок его лишили. Вроде бы тот дом, в котором фон Клотц держал Вику, купил какой?то местный предприниматель и устроил там что?то типа охотничьего ранчо, куда постоянно съезжались любители пострелять в зверей.
Так что теперь в лесу стало слишком людно, и шляться там без причины не стоило даже обладателю сверхспособностей — от шальной пули они не защитят.
