— Да, — ответила Анил.

— Я помогу Лакме приготовить еду, мы готовим вместе. А вы пока можете отдохнуть.

— Я бы хотела как следует помыться, — сказала она. — Мы с пяти утра в дороге. Можно?

Палипана кивнул.

Сарат зашел в темноту хижины и лег на циновку на пол. Он выглядел усталым, долгая дорога утомила его. Анил отправилась к машине, достала из сумки два саронга и вернулась на поляну. У колодца она разделась, сняла часы, обмоталась куском тонкой ткани и опустила ведро в колодец. Далеко внизу раздался глухой всплеск. Ведро, утонув, зачерпнуло воду. Анил несколько раз потянула за веревку, вытащила ведро и ухватилась за нее около ручки. Потом опрокинула ведро на себя. Холодная вода мгновенно обожгла ее, принеся ощущение свежести. Она снова опустила ведро в колодец, подняла наверх и опрокинула на голову и плечи; потоки воды пропитали тонкую ткань, омыв живот и ноги. Она поняла, почему колодцы бывают священными. Они соединяют простую необходимость с роскошью. Анил отдала бы все свои серьги за час у колодца. Вновь и вновь она повторяла эту мантру жестов. Потом сняла с себя мокрую ткань, постояла обнаженной на ветру в последних лучах заходящего солнца и надела сухой саронг. Потом, наклонившись, стряхнула воду с волос.

Через некоторое время она проснулась и села на скамье. Услышав плеск воды у колодца, обернулась и увидела Палипану. Девушка лила воду на его обнаженное тело. Он стоял лицом к Анил, опустив руки. Худой, как потерявшееся животное, уподобившийся идее. Лакма продолжали лить на него воду, и они жестикулировали и смеялись.

Утром, в половине шестого, те, кто проснулся в темноте, уже прошагали милю, оставив позади улицы, и вышли в поле. Они задули единственный на всех фонарь и теперь уверенно двигались в темноте, ступая босыми ногами по земле и траве. Ананда Удугама привык ходить во тьме. Он знал, что вскоре они подойдут к разбросанным по полю навесам, грудам свежей земли, водяному насосу и отверстию в земле шириной около метра — входу в шахту.

В темно-зеленом утреннем свете казалось, что люди плывут в открытом пространстве. Они слышали и мельком видели птиц, которые вспархивали с земли с какой — нибудь живностью в клюве. Люди начали снимать с себя майки. Все они работали на шахте по добыче драгоценных камней. Вскоре они спустятся под землю, будут, стоя на коленях, вкапываться в породу в поисках чего-то твердого — булыжника, корня или драгоценного камня. Они будут перемещаться под землей — в тесноте, шлепая босыми ногами по воде и грязи, погружая пальцы в мокрую глину и сырые стены. Смена длится шесть часов. Одни спускались под землю в темноте и выходили на поверхность при свете дня, другие вновь погружались во мрак.

Теперь мужчины и женщины стояли у насоса. Мужчины подоткнули саронги и повесили майки на перекладины навесов. Ананда набрал полный рот бензина и впрыснул в карбюратор. Когда он потянул за шнур, мотор, подпрыгнув, пробудился к жизни, с глухим стуком ударяясь о землю. Из шланга полилась вода. В полумиле отсюда затарахтел еще один мотор. Через десять минут из предрассветного мрака выступил пейзаж, но Ананда и еще трое мужчин уже спустились по веревочной лестнице под землю.

Прежде чем они полезли в шахту, через метровое отверстие в земле на стометровую глубину спустили на веревке корзину с семью зажженными свечами. Свечи не только освещали темноту, но и давали знать, что воздух в шахте безопасен. Со дна колодца, где горели свечи, расходились три туннеля, исчезавшие в глубоком мраке, в который отправятся мужчины.

Оставшиеся на поверхности женщины начали готовить плетеные корзины для промывки породы, через пятнадцать минут, услышав свист, они принялись поднимать корзины с землей из шахты. Когда в полях совсем рассвело, вся равнина района Ратнапура пробудилась к жизни под тарахтение моторов — насосы качали воду из колодцев, женщины промывали породу, а твердый осадок отправляли дальше, чтобы проверить, нет ли там чего-то ценного.

Мужчины под землей работали согнувшись, мокрые от пота и грунтовых вод. Если кто- нибудь ранил руку или ногу мотыгой, в свете туннеля кровь казалась черной. Если свечи из-за вездесущей жидкости гасли, люди лежали в воде, пока тот, кто был ближе к выходу, не доберется до него в темноте и не отправит свечи наверх, на вольный воздух, где их зажгут и снова спустят вниз.

Смена Ананды кончалась в полдень. Он и другие шахтеры карабкались вверх по лестнице, задерживались в трех метрах от поверхности, чтобы привыкнуть к яркому солнцу, а потом продолжали подъем и выбирались наверх, на открытое пространство. Поддерживаемые женщинами, они подходили к грудам земли, и там их с головы до ног окатывали водой из шланга, которая стекала по их полуобнаженным телам.

Они одевались и шли домой. К трем часам дня в деревне, где он жил с сестрой и ее мужем, Ананда напивался до бесчувствия. Скатившись с соломенного тюфяка, на который его уложили, он выползал, привычно скорчившись, во двор и мочился, не в силах подняться или даже посмотреть, не видит ли его кто-нибудь.

В тусклом полумраке хижины, крытой пальмовыми листьями, Анил сумела различить единственный блестящий предмет — наручные часы Сарата. На полу лежали две свернутые циновки и стоял маленький стол, на котором по-прежнему, несмотря на слепоту, писал Палипана. Эта большая, волнующаяся, словно море, рукопись была наполовину повествованием, наполовину торжественной церемонией — границы между ними стерлись. Там он сидел почти каждое утро, пока мысли его витали где-то далеко, а потом находили себе приют в темной комнате.

Девушка расстелила на полу кусок ткани, они уселись вокруг и склонились над едой, беря ее руками. Сарату вспомнилось, как Палипана разъезжал по острову со своими учениками, как он ел, молча слушая их, и вдруг излагал свое мнение в двадцатиминутном монологе. Поэтому и Сарат поначалу ел молча, никогда не излагая свою теорию. Он учился правилам и приемам спора так же, как мальчишки, глядя на игру со стороны, учатся навыкам и координации, не делая при этом никаких движений. Если ученики вели себя самоуверенно, Палипана обрушивался на них. Они доверяли ему, потому что он был суров, потому что он был честен.

Ты, говорил Палипана, указывая на кого-то. Он никогда никого не называл по имени. Словно для дискуссии или исследования это было несущественно. Только: Когда был обтесан этот камень? Какая буква пропуще на? Какой художник нарисовал эту руку?

Они колесили по проселочным дорогам, останавливались в третьесортных гостиницах, перетаскивали каменные плиты с письменами из зарослей на солнечный свет, а ночью, воссоздавая в памяти обломки колонн и арок, увиденные днем, чертили планы внутренних дворов и дворцов.

— Я отрезал голову не просто так.

Палипана протянул руку к тарелке:

— Отведайте баклажанов, это моя гордость…

Сарат знал, что в подобные моменты, когда Палипане не терпится услышать продолжение, он перебивает собеседника. Как бы слегка поддразнивая его. Реальность жизни против идеи.

— Я сфотографировал скелет с головой и без. А пока мы займемся исследованием скелета — микроэлементов, пыльцы. Баклажаны удались… Сэр, мы с вами работаем над древними камнями, ископаемыми, восстановленными водными садами, задаемся вопросом о том, почему какое-то войско направилось в пустыню. Мы можем назвать архитектора по манере строить зимние и летние дворцы. Но Анил живет в современности. И использует современные методы исследования. Она может по тонкому поперечному срезу кости определить точный возраст умершего человека.

— Как это?

Сарат промолчал, предоставив слово Анил. Жестикулируя свободной от еды рукой, она стала объяснять: — Вы смотрите поперечный срез кости под микроскопом. Он должен быть не толще одной десятой миллиметра, чтобы были видны кровеносные сосуды. С возрастом эти сосуды, точнее, каналы, по которым они проходят, разрушаются, ломаются, их становится больше. При наличии нужной аппаратуры мы можем угадать возраст.

— Угадать, — пробормотал Палипана.

— Погрешность составляет пять процентов. Я бы сказала, что возраст человека, чей череп вы

Вы читаете Призрак Анил
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×