Самый грандиозный миф – о частной собственности. «Все передать частникам, — твердили «реформаторы», — государство по природе своей неспособно управлять экономикой».
Они использовали такой элемент из арсенала манипуляции, как разрушение исторической памяти. Чтобы народ забыл о таких талантливых управленцах, красных директорах, как Лихачев (ЗИЛ), Музруков (Арзамас-16), Косыгин (фабрика «Октябрь»), Байбаков (руководитель нефтяной отрасли и затем Госплана), Глуховской (Главзапстрой), Панфилов (ЛОМО), Филатов («Светлана»), такими организаторами науки и производства как Курчатов, Королев, Янгель, Челомей, Туполев, Исанин.
Да и тот же Ельцин, пока он руководил стройтрестом.
Были ликвидированы привилегии номенклатуры, ничтожные по сравнению с роскошью новых русских. Вместо привилегий номенклатура получила частную собственность: заводы, нефть, уголь, металлы, газ, землю, связь, торговлю…
Хозяин «Челси», яхт, дворцов и личных самолетов уже навяз в зубах. На ТВ поп-группа поет: «И на Чукотке с футболом никаких проблем, Рома Абрамович нос утрет всем».
Колесов спрашивает молодого родственника, тот подтвердил, да, мол, уважают Рому, футбол – престижно, даже патриотично, выгодное вложение средств. Поразмыслив, он сконструировал объяснение: Рома – человек их круга, тех, кто живет в деловом мире кривых зеркал (уловки и уходы от налогов, от милиции, работа в теневом бизнесе и т. п.) А к Роме – белая зависть, повезло ему с железнодорожным составом мазута, знакомством через шашлыки с Березовским и дочкой президента России. Так что новому поколению – новое сознание.
Безработица — крепкий орешек, для приучения к ней применили главное средство из учения Грамши – «молекулярную агрессию» в сознание: многократное утверждение и повторение, закрепляющее нужные стереотипы в глубинах подсознания.
Кампания была длительной (явление «дремлющего эффекта»): запрет на безработицу шел еще от христианства – «каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего», от русских и советских традиций. Перерывы и отступления (Горбачев: «У нас никогда не будет безработицы»), подача тех же утверждений в новой упаковке. Прямой подлог – обещание лучшей жизни после кратковременных трудностей. В технологию манипуляции вошло и сокрытие информации: превознося шведский социализм, умолчали о «Шведской модели» Улофа Пальме, говорившего о несовместимости свободы и безработицы. И использование крупных научных мистификаций: кривых Филлипса о связи инфляции и безработицы, с помощью которых Гайдар гипнотизировал депутатов.
В 1993 году Колесов вместе со всеми проголосовал за конституцию, в которой изъято право на труд. Забыл о давно прочитанной Всеобщей Декларации прав человека, закрепляющей это право за каждым человеком.
Проекты века — на них хватило простейших рекомендаций Грамши: метафора, число и умолчание.
Идея переброски четырех процентов годового стока северных рек на юг родилась еще в 19 веке в царской России. Четыре процента – это меньше величины годовых колебаний стока, так что местное население не заметило бы переброски. «Переброска четырех процентов» была заменена на «поворот рек» (метафора), число «четыре процента» исчезло по умолчанию. Интеллигенция негодовала: лишить Сибирь рек! Повернуть их на сто процентов на юг! Очень даже изящная манипуляция.
Против Питерской дамбы действовали и метафора (загнивающая маркизова лужа) и гипербола (преувеличение). Теперь дамба достраивается. Зеленые энтузиасты умолкли, синие водоросли исчезли (они могли возникнуть из-за застоя воды в связи с остановкой строительства). Новые энтузиасты (бард, доктор наук Городницкий и др.) требуют строить дамбу ещё выше – в расчете не на трех-, а на пятиметровый подъем воды, который затопит Питер через полвека.
БАМ достроили. Оказалось, что это «дорога туда» – из Европы в Азию. Почему останавливали? Кричали – возить нечего и некуда. В теории манипуляции это – несоизмеримость частей реальности. БАМ выгоден для транзитных перевозок между Европой и Азией, но их нет: промышленность развалилась, перевозки резко подорожали, торговцы не замахивались на большие дела.
Миф о фермерах. Крестьянство должно жить и работать как на Западе, — такую задачу поставили ельцинисты. Колхозы-агрогулаги переименованы в акционерные общества. Появились фермеры, теперь их доля в объеме земель и продукции – пять-семь процентов.
В вопросе о крестьянстве шла манипуляция по рецептам Грамши. Жить по Западу – это, во-первых, вытягивать продовольствие из слаборазвитых стран путем неравноценного обмена. Россия опоздала, все разобрано.
Во-вторых, дотировать свое сельское хозяйство так, как на Западе. Уровень поддержки сельского хозяйства: в странах Евросоюза – 300 долларов на гектар, в США – 324, в России – 10 долларов.
Далее: создать такую же инфраструктуру. В США на одного крестьянина работают в 15 раз больше людей, чем в России: производство машин, удобрений, транспортировка, хранение, переработка и т. д. Развитая инфраструктура! При ее отсутствии хоть разгони все колхозы и преврати их в фермеров – лучше не станет.
Зато появилась другая инфраструктура: в буханке хлеба десять процентов идет крестьянам за зерно. Еще десять процентов на выпечку, остальные восемьдесят – посредникам.
Дорог в России на единицу площади в 20 раз меньше, чем в США, а строят их теперь в 40 раз меньше чем в советское время.
Тракторов в три раза меньше (на единицу пашни), чем на Западе. Ельцинисты увидели, что США производят тракторов намного меньше, чем Россия. И сократили тракторное производство. «Не заметили», что США производство тракторов перенесли в Мексику.
Земля русская обширна. И холодна. Но и обильна, богата лесом, углем, нефтью, газом. За счет природных ресурсов компенсировались затраты на перевозки и топливо: как при царе, так потом и при советском строе.
Теперь эта связка разорвана. Рост цен на топливо и технику для сельского хозяйства в шесть раз превысил рост цен на продовольствие.
Очень популярен миф о колбасе: раньше, потому что была в дефиците, теперь, потому что помнят ее цену по два двадцать. «Пустой, наивный миф кухонной интеллигенции» – показал В.Захарьин. 11
Теперь благодаря новым технологиям изготовляется колбаса без мяса.
С 1990 года Колесов восхищался первым фермером в дедовской деревне – Сметанниковым. Фермер договорился с директором совхоза о продаже по дешевке изношенных тракторов и машин, которые он, механизатор, сам отремонтировал. Занялся картошкой по голландской технологии. В этом ему помог район – в порядке выполнения указов по развитию фермерства. Совхоз дал землю. Дело пошло успешно, добавили земли. Работали отец, два сына, невестки, на посадку и уборку нанимали соседей. «Вот они, зримые результаты реформы!» – думал Колесов, проходя мимо огромного поля, кормившего раньше полдеревни.
Еще один фермер занялся молоком – 13 коров, доильный агрегат, грузовик. А третий стал последним. Землю ему дали, но за трактор заломили неподъемную цену. Крестьянская ассоциация давала кредит, но под жуткий процент. Корячился уже несколько лет, бросил …
Естественное подозрение: хоть Сметанниковы и молодцы, настоящие русские крестьяне, но не оказались ли они образцово-показательным хозяйством, отчетной галочкой района?
В дедовой деревне из 100 дворов теперь 96 – дачники.
— Слушай, Леня, — говорит он другу, — в этом году высокий урожай зерновых. Кто его обеспечил?
— Фермеры, конечно.
— Они дали 7 процентов!
Не воспринимает, он голосует за правых.
Оказывается, вся кампания по сплошной фермеризации опиралась на откровенный миф. В США много мелких семейных ферм, но их доля в производстве продовольствия — 12 процентов (?!) . Остальное – крупные фермерские хозяйства с наемными работниками, по существу то же самое, что колхозы и совхозы.
В суровых условиях России главное – выжить, а выжить можно не в одиночку, а вместе, в общине или
