внимания на ранг своего посетителя. Даже сам Иван III побаивался святых речений.
А они были полны тревоги. Зосима увидел и предсказал годы смуты, войны, ложных людей и ложных властителей-болтунов, заглядывая, таким образом, и в XX век.
Скончался Зосима 17 апреля 1478 года, на шестнадцать лет пережив великого князя Василия Темного, причем виденное им на пиру у Марфы Борецкой исполнилось вскоре после его кончины.
Православная церковь причислила Зосиму к лику святых.
Вначале XVII века патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем была проведена церковная реформа, направленная в интересах внешней политики к сближению русских церковных обрядов с греческим каноном Православной церкви. Против этой реформы резко выступили сторонники сохранения старых норм церковного обряда, что привело к расколу Церкви и появлению так называемых старообрядцев.
К началу шестидесятых годов появился и пророк-обличитель, без которого не может обойтись ни одна народная реформация. В роли такого «огненного пророка», как называли его современники, явился протопоп Аввакум.
Аввакум родился в семье сельского священника из Нижегородчины. Отец его «прилежаще пития хмелнова», мать — «постница и молитвеница бысть». В двадцать один год Аввакум стал дьяконом, через два года попом, а еще через восемь «совершен в протопопы православными епископы».
По своему характеру и образу жизни Аввакум сочетал в себе черты священника и юродивого. Будучи крайне религиозным и весьма начитанным человеком, он считал религию не профессией, а живым делом, полагая, что пастырь должен активно вмешиваться в жизнь паствы и, прежде всего, обратить свои силы на борьбу с бесами, причем бесы для него это не какой-то там отвлеченный злой дух, а вполне материальное понятие.
Естественно, такой образ жизни и мыслей вызвали применение к нему жесточайших репрессий, и Аввакум был сначала заключен в пустозерскую земляную тюрьму в устье Печоры, а затем и вовсе сожжен заживо «за великие на царский дом хулы». Причем интересно, что сам пророк предвидел такую свою кончину и часто выражал положительное отношение к самосожжениям старообрядцев.
Провидческий дар сочетался в Аввакуме с даром целительства. Видимо, прозорливому взору одинаково открываются как покровы будущего, так и человеческого тела. Впрочем, лечил он не только людей, но и животных: «У боярони куры все переслепли и мереть стали; так она, собравше в короб, ко мне их прислала, чтоб-де батка пожаловал, помолился о курах. И я-су подумал: кормилища то есть наша, детки у нея, надобно ей курки. Молебен пел, воду святил, куров кропил и кадил; потом в лес збродил — корыто им сделал, ис чево есть, и водою покропил, да к ней все и отслал. Куры Божиим мановением исцелели и исправится по вере ея».
Аввакум много претерпел от разных злых людей, в том числе и облеченных высокими светскими и церковными званиями, от патриарха Никона до воеводы Пашкова, мучившего его во время ссылки.
Но мучила Аввакума и являвшаяся к нему нечистая сила. Бесы мешали ему по ночам, вышибали четки из рук, двигали столом, пускали летать по воздуху стихари, пугали мертвецами. Впрочем, борьба с последними давалась куда легче, чем с первыми, против которых и были направлены пророчества Аввакума. Так, местный начальник в селе Лопатицы, согнавший Аввакума с прихода, после предсказания провидца действительно заболел и чуть не умер, спасшись только обращением к Аввакуму за помощью. Воевода Пашков в Сибири едва не утонул при переезде через реку. Не сбылось, правда, предсказание Аввакума о близком конце света, но, с другой стороны, петровские реформы начала XVIII века для сторонников старого уклада и были (в какой-то мере) «концом света» для многих и многих.
Свои предсказания Аввакум делал на основе вещих снов и ангельских голосов, а то и получал их напрямую от самого Христа. Об этом он говорит в своем «Житии», написанном в Пустозерске около 1673 года: «А се мне в Тобольске в тонце сне страшно возвещено (блюдися, от меня да не полъма растесан будеши). Я вскочили пал пред иконою во ужасе велице, а сам говорю: «Господи, не стану ходить, где по- новому поют. Боже мой!» Был я у заутрени в соборной церкви на царевнины имянины, шаловал с ними в церкве-той при воеводах; да с приезду смотрел у них просвиромисания дважды или трожды, в олътаре у жертвеника стоя, а сам им ругался; а как привык ходить, так и ругатца не стал, — что жалом, духом антихристовым и ужалило было. Так меня Христос-свет попужал и рече ми: «По толиком страдании погибнуть хочеш? Блюдися, да не полъма разсеку тя!» Я и к обедне не пошел, и обедать к князю пришел, и вся подробну им возвестил».
Историк Н. М. Никольский в книге «История русской церкви» так писал о протопопе Аввакуме: «Такой человек с огненной речью, проникнутый притом сознанием, что через него говорит сам дух Божий, быстро приобрел известность и стал первым народным реформатором, обратив всю силу своей агитации против царя, патриарха и властей и сосредоточив центр тяжести своей проповеди вокруг вопросов об антихристе и кончине мира. Вся проповедь Аввакума обращена не назад, не на безнадежную, с его точки зрения, защиту старой веры, а вперед, на близкий суд Божий над антихристовым царством».
Думаю, читатели легко поймут: вряд ли стоит искать некие общие закономерности не только у прорицателей, живших в разных странах и временах, но и у прорицателей-современников, живших поблизости друг от друга.
Каждый наделен своим собственным — особым — даром. К каждому знание приходит своими неожиданными путями.
Но общим можно считать одно — предсказателям, будь то древнегреческая Кассандра или средневековый русский юродивый, почти никогда не верят. И лишь потом люди убеждаются в правильности их предсказаний и сделанных ими предостережений. Об этом стоит задуматься.
Вместо послесловия
Аристотель указывал, что в эпилоге древнегреческой трагедии хор песен не поет.
Пусть так. Однако, внимательно проследив за жизнью и нелегкой судьбой Кассандры (а также, для сравнения, вспомнив ее духовных потомков, живших на Руси), для нас теперь уже не секрет: эта женщина стала героиней многих художественных произведений — пьес, романов, поэм, — написанных самыми разными авторами. О ней писали Софокл и Эсхил, Шиллер и Гюго, Жуковский и Кюхельбекер, Майков и Мандельштам, да и многие, многие другие.
И вовсе не удивительно, что память о ней пережила века, а ее имя сделалось нарицательным.
И, начав повествование о Кассандре со стихов, стихами же я его хочу и завершить. Это — несколько строф из стихотворения русского поэта Бориса Гучкова, посвященного нашей героине.
Полны столетья смуты,
Догадок и молвы.
Века, года, минуты
Не превозмочь, увы.
Ах, вещая девица!
Темна твоя стезя.
Не верить, не дивиться
Пророчествам нельзя.
Истории касаясь,
В провинции, в глуши,
Все о тебе, Кассандра,
Я думаю в тиши.
Через века пришли нам
Благих вестей суму.
Скажи, что новый Шлиман
Планете ни к чему.
