Мы все, конечно, знали, что Танели — это папа Тины, но то, что он еще и тигр, никто из нас не догадывался, пока Тина не прочитала письмо вслух. Так мы узнали много новых и интересных слов.
Я принесла грибы и ягоды. Грибы были сушеные, а ягоды мороженые. Правда, я не совсем понимала, как они помогут нам с организацией ночной школы, и поэтому спросила Ханну. Вместе мы быстренько съели почти все ягоды, но вот грибы никто есть не отважился. Хотя я старательно выкрасила их в синий цвет.
Хорошо хоть Тина не оставила нас в беде и купила у меня синие грибы за те пять евро, которые она принесла вместе с макулатурой.
Мы все страшно обрадовались, что теперь в нашей кассе было целых пять евро, хотя подготовка к ночной школе началась буквально только что.
Сампа принес банку с козявками. Но не согласился ее продать даже за те пять евро, которые я ему предложила. Так что в нашей кассе было по-прежнему пять евро, хотя сбор средств шел уже некоторое время. Все решили, что Сампа — ужасный жмот.
Тукка принес собачий ошейник. Но Злюк отказывался надевать его, так что блестящая идея Тукки о бродячем артисте и ученой обезьяне с треском провалилась. Кроме того, Тукка совсем не был похож на бродячего артиста, да и бродить у него бы не получилось, потому что Злюк привязал его поводком к батарее.
И тут мы все страшно заволновались, так как в нашей кассе набралось всего только пять евро, хотя с начала сборов уже прошло ужас сколько времени.
Пат принес спальный мешок, а также конфеты, сосиски, подарки, одежду и кошелек с деньгами. Сампа тут же заплакал, потому что Пату разрешили все это принести в школу, а ему не позволили даже несчастный мешок денег взять из дома. Правда, потом пришла директриса, которая по совместительству была еще мамой Пата, и забрала кошелек с деньгами. Мы все, конечно же, расстроились, потому что кошелек, наверняка, здорово бы нам помог организовать ночную школу.
Мы все были уже на грани отчаяния. Сбор продолжался уже целую вечность, а в нашей кассе было по-прежнему только пять евро.
— Вы что, с ума сошли? — спросил учитель, отдышавшись после внезапного приступа астмы. Он открыл окно, чтобы проветрить класс, так как принесенные Туккой бутылки по-прежнему источали невероятный аромат.
— Если это то, о чем я подумал, то не надо даже и надеяться. Ни-ког-да! Поверьте, грибы в лесу станут синими прежде, чем я соглашусь на сами-знаете-что, — заверил учитель.
Тина тут же поставила на стол коробку с синими грибами.
— Даже если вы заплатите мне сто евро и двадцать центов!
Нам стало казаться, что учитель почему-то не хочет устраивать ночную школу.
Светит месяц
В тот день на обед был жгучий макаронный суп по-мексикански. Вообще-то это был вполне обычный макаронный суп, только очень острый из-за случайно упавшей в него пачки перца.
Тукка прибежал в столовую позже всех. Просто учителю потребовалось некоторое время, чтобы отвязать его от батареи, потому что Злюк очень хорошо умеет завязывать узлы.
— У меня есть план, — сказал Тукка, усевшись за наш столик. Тукка умеет очень хорошо придумывать разные планы. Он у нас гений.
— Мы заплатим учителю сто евро и двадцать центов, чтобы он устроил нам ночную школу, — пояснил Тукка. Потом он попробовал суп по-мексикански и долго не мог ничего сказать, а только махал руками и пил-пил, пока не выпил пять кувшинов воды. Мы нисколько не удивились, потому что сами до этого делали точно так же. Все, кроме Пата, который доедал уже третью тарелку. Пат порой ведет себя очень странно.
План Тукки был, как всегда, очень хорош. К тому же учитель сам сказал, что если мы заплатим ему сто евро и двадцать центов, то он устроит нам ночную школу. Единственное, что нас останавливало, это то, что в нашей копилке было по-прежнему пять евро, хотя сборы продолжались уже Бог знает сколько времени.
После обеда мы все отправились в магазин сдавать бутылки. Учитель попросил унести их поскорее, потому что они напоминали ему о сами-знаете-чем.
— О Вольдеморте? — спросил Пат.
— О ночной школе, — хором ответили мы, а учитель снова запел «светит месяц».
В магазин мы шли парами. Первым шествовал учитель с двумя пакетами, потом все остальные. Каждая пара несла по одному пакету. Мы были похожи на звенящую сороконожку.
Свободной рукой Тукка придерживал на голове шляпу-цилиндр, которую он взял в школьном театре. Для чего ему такая шляпа, он не рассказывал, но, скорее всего, рассчитывал, что после сдачи бутылок он станет настоящим богачом. У всех остальных были только вязаные шапочки. Кроме учителя, который надел взятые в столярной мастерской защитные наушники, чтобы не слышать, как мы будем говорить сами- знаете-о-чем.
— Надо же, вся семья помогает, — сказал продавец, когда мы выставили на прилавок пакеты с бутылками.
— Что? — переспросил учитель и снял один наушник.
— Я говорю, странное у вас увлечение, — прокричал ему в самое ухо продавец.
— Это не мои, — вздохнул учитель.
— Бутылки или дети? — не понял продавец.
— Они думают, я им устрою сами-знаете-что, — пояснил учитель.
— Бутылки или дети? — переспросил продавец.
— Пустые надежды, — улыбнулся сам себе учитель.
— Да о чем вы говорите? — не выдержал продавец.
— О НОЧНОИ ШКОЛЕ! — дружно закричали мы.
Когда учитель закончил петь свой «светит месяц», продавец и остальные покупатели громко захлопали. Ежедневные репетиции не прошли даром. С каждым разом учитель пел все лучше и лучше.
За бутылки мы получили двадцать евро. Учитель протянул деньги Тукке, но Тукка сказал, что это общие, и на них можно всем купить мороженого. Мы, конечно, удивились, ведь деньги предназначались учителю, чтобы он устроил нам сами-знаете-что-от-упоминания-которого-учитель-начинает-петь-«светит месяц». К тому же, сейчас была зима и стояли морозы, так что о мороженом никто даже не подумал. Но так как речь шла о бесплатном мороженом, то всем его тут же захотелось.
Парами, во главе с учителем, мы подошли к киоску с мороженым.
— Немного прохлады в жаркий день? — пошутила продавщица, когда учитель попросил двадцать одну порцию клубничного мороженого.
— Что? — переспросил учитель и снял один наушник.
— Я говорю, решили выбраться в город всей стаей? — снова попыталась пошутить продавщица.
— А давайте поменяемся? — предложил учитель. — Вы организуете им сами-знаете-что, а я в это время буду сидеть здесь, в киоске, и умничать.
Продавщица обиделась и захлопнула окошко киоска. При этом мороженое учителя оказалось придавленным створкой захлопнувшегося окошка, причем таким образом, что на стороне продавщицы остался шарик, а учителю досталась лишь вафельная трубочка.
— Нельзя же обижаться на такие пустяки. Эй! Я тоже хочу мороженого! — закричал учитель и стал барабанить в окошко, но тетя-продавщица не открывала.
— Открывайте, а не то я оставлю вам Пата! — пригрозил учитель.
