Анастасия Парфенова
Властью Божьей царица наша
…монархия – это не приложение к стабильности и достатку, а дополнительный ресурс, позволяющий легче переносить болезнь, быстрее выздоравливать от политических и экономических невзгод.
Помазанник Божий управляет частью Творения Божьего с согласия Бога – представители народа решают дела людей по договору с людьми.
Помазанником божьим быть, конечно, интересней.
Только боги редко приглядывают за своими избранниками. А еще реже утруждают себя вмешательством. Вот придут какие-нибудь удручающе материальные противники «высшей воли», и доказывай, что ты на самом деле не приложение к достатку, а сын Зевса.
А что, если?..
Она стояла на галерее и смотрела, как армия людей входит в столицу Дэввии.
Город-цитадель раскинулся по долине, запирая перевал, блокируя гавань, превращая чашеобразную долину в непреодолимый лабиринт военных укреплений. По горным склонам крыльями взлетали террасы садов, расчерченные гладкими крепостными стенами. Стройные узоры амбразур казались украшениями. А распахнутые настежь южные врата – провалом, в который медленно вползала тьма.
Черная змея кавалерийских частей разворачивала кольца на площадях, вымощенных терракотовыми плитами. Пехота растекалась по улицам стальным приливом. Казалось, даже сюда, до головокружительной высоты царского дворца, до открытой всем ветрам колоннады, долетал топот тяжелых сапог. Утро доносило призрачный гул: было ли это звуками человеческого говора?
Она положила руку на белоснежный мрамор колонны, чуть повернула голову, пытаясь уловить далекие слова. Прошли десятилетия с тех пор, как Хэйи-амита, царица горной и дольной Дэввии, слышала знакомую с детства речь.
Даже когда сопровождала супруга своего, великого государя, в редких поездках за пределы царства. Даже когда принимала послов заморских стран – не сбежать было от сдержанных и отточенных звуков древних наречий. С дэвир говорили на их языке, рядом с ними блюли их законы, чтили их обычаи.
Так установилось с незапамятных времен. Так было. До сегодняшнего рассвета.
Хэйи зябко передернула плечами под тонкой накидкой. Отвела взгляд от бурлящей на древних улицах мрачной рати. На другой стороне долины, над высокими утесами гавани, взмывали отвесные стены женской цитадели. Неприступный оплот, замкнутый, закрытый даже от атак с воздуха. Небо казалось непривычно пустынным без легких силуэтов, срывающихся с башен и кружащих над лазурной гладью. Сегодня дэви не подняли свои планеры, не покинули надежных убежищ. Темнокосые летуньи скрылись за толстыми вратами и древними заклятиями. Хэйи знала, что все последние ночи они разрывали небеса, увозя детей Дэвгарда в глубь царства. Отступали, покорные воле своих владык.
Взгляд скользил по четким линиям высот и бастионов. Город-крепость, город-врата. Уникальное творение богов, эта естественная цитадель, охраняющая проходы за северные перевалы. Запирающая единственный путь в земли фей, в горы сказочных драконов, во владения гордых ришей.
Просторная, хорошо защищенная гавань, единственная на этом побережье, делала порт желанной целью сотен купеческих кораблей. За южными вратами простирались бескрайние степи, дом кочевников, вольных детей небесной кобылицы. Через их земли тянулись караванные тропы, дороги шелка и стали, что уводили к раскинувшейся через полмира империи.
Средоточием дорог и судеб был Дэвгард, сердцем чуда, дверцей в сказку. Стоит ли удивляться, что столь многие пытались его покорить?
На изломе года император смертных расстелил карту. Придавил ее сильными, опытными руками.
– Здесь, – сказал он, бережно, но властно накрывая ладонью пересечение сотен путей, – Дэввия – замо?к, запирающий врата в тайные земли, но одновременно и ключ. И с торговой, и с военной точки зрения нет на континенте цели более желанной. Старшие расы не оставили нам выбора. Империя должна найти способ сбить с них спесь, а значит, дэвир должны пасть.
И почернело море от чужих кораблей, душно стало в небе, оплетенном чужой магией. Поднялась в степи пыль, взбитая тысячами ног. В глубь равнин, к далеким холмам, к сухим пустыням отошли кочевники, исконные обитатели этих земель. Предательством и мудростью имперских послов один за другим разрывались древние договоры, отворачивались от дэвир проверенные союзники. Армия подошла к границам царства.
Владыка дэвир знал, сколь беспощадна логика цифр, но знал он и долг, возложенный некогда на его народ творцами этого мира. Молчаливые дружины покидали стены града, следуя за своим царем и своим предназначением. Молча смотрела вслед уходящему супругу горькая, как полынь, странная его царица. И дорого, дорого, несоразмерно дорого платили люди на подступах к царству.
Но они согласны были платить.
На рассвете, когда сонное солнце окрасило скалы и башни золотым окоемом, легкий планер опустился на дворцовую террасу. Длиннокосая девочка-летунья протянула владычице запечатанный свиток. Черный, черный, неисправимо черный, и не было нужды читать ровные строки.
Набатным боем растеклась по венам и улицам неизбывная боль. Погиб той ночью черноглазый царь.
Утром из боя вынесли его тело.
Утром чужие войска подступили к стенам его столицы.
Утром его царица взглянула в будущее…
И ослепла. Не было на земле ее царя.
Хэйи-амита собрала совет и объявила решение. Отправились в палатки имперских генералов хмурые, молчаливые послы. Медленно, с трудом, разошлись в стороны огромные створки южных ворот.
Дэвгард, город-крепость, город-ловушка, стоявший намертво даже против бесчисленных демонских легионов, сдавался людям.
Без боя.
Хэйи отвернулась, не желая больше видеть, как чужаки ступают по терракотовым плитам. Горло сдавило, и что-то в душе перевернулось. Что-то, чего она не ожидала. Неужели и самом деле раздадутся под древними сводами шаги людей?
Владычица сама не знала, что чувствовала при этой мысли.
Пошла вдоль колоннады, опоясывающей тронный зал, открывающей его всем ветрам. Небрежное движение – и на месте свободных, ограниченных лишь колоннами проемов – белые стены. Она не хотела быть открытой. Не хотела смотреть на город. Ей нужны были хоть несколько минут тишины и одиночества. Подумать. Понять.
Вспомнить.
Окинула взглядом собравшийся в зале Совет. Ставшие родными, знакомыми лица. Она знала их всех: вот начальник стражи, охранявший ее покой еще до свадьбы, когда младую деву впервые привезли во дворец. Вот лекарь, когда-то сумевший взглянуть в ее глаза и сказать владычице, что единственный сын ее родился мертвым, что других не будет. Вот старый глава тайной службы, на протяжении долгих лет присоединявшийся к царственной чете за завтраком, вместе со своей сухой, ироничной манерой докладывать и неизменной потрепанной папкой. Или являвшийся ночью под дверь спальни, балансируя чашками с ароматным коффее и всем своим видом говоря, что его величеству лучше бы поскорее проснуться и начать обращать внимание на дела царства…
Знакомые лица. Закрытые, непроницаемые, похожие на те же стены. Хэйи-амита резко развернулась и вышла, оставляя за спиной пустой трон.
Она буквально летела. Оплетали бедра тяжелые шелка юбок. Царица, кто ты? Что помнишь о своей жизни? Что знаешь, кроме этих коридоров и этих лиц?
А в саду… в саду голова кружилась от сладкого аромата горных цветов. По стенам карабкались ледяные розы, завивая решетки террасы, отсекая остальной мир. Хрупкие, белоснежно-холодные цветы, бледная
