Навестить своих девочек? Там ли еще Наоми?
Он вполне мог нырнуть в «Рекорд-бар» или кафе «У Спэнки» на углу. Потом выйти через боковую дверь и раствориться. Началась игра в «кошки-мышки». Его игра. По его правилам. До сего дня он все время играл по своим правилам.
— Слишком уж он уверен в себе, чересчур самонадеян, — сказал я, пока мы продолжали ехать за ним на должном расстоянии. Ни разу даже не обернулся, чтобы проверить, нет ли слежки. Ведет себя, как пижонистый учитель-гуляка, выскочивший из аудитории на время обеда. Может быть, так оно и было?
— Ты уверена, что выдержишь? — переспросил я Кейт.
Она следила за Саксом, словно цепной пес, готовый броситься и перекусить глотку. Я вспомнил, что она где-то здесь, на Чепел-Хилл-стрит, занималась каратэ.
— М-м-м, д-да, целый рой отвратительных воспоминаний. Место преступления и все такое прочее, — бормотала Кейт.
В конце концов, Сакс остановился перед симпатичным, в стиле ретро кинотеатром «Варсити-Тиэтр» в центре Чепел-Хилла. Рядом помещалась общественная доска объявлений, испещренная всевозможными написанными от руки записками и посланиями, адресованными в основном студентам и преподавательскому составу.
— Зачем этому мерзавцу тащиться в кино? — шепотом спросила Кейт с ненавистью в голосе.
— Может быть, затем, что он любит преображаться, сублимироваться. Это и есть тайная жизнь Вика Сакса. Мы с тобой ее наблюдаем.
— Мне бы больше хотелось схватить его прямо сейчас. И повязать.
— Да, Кейт. И мне тоже.
Эту доску объявлений я заметил еще раньше, во время одной из прогулок в этих местах. Там было несколько сообщений о пропавших без вести в районе Чепел-Хилла. Пропавшие студенты. И все женщины. Меня приводило в ужас, что подобная эпидемия поразила местное общество и никто не в силах остановить ее. Ни у кого нет панацеи.
Вик Сакс как будто кого-то или чего-то ждал.
— С кем, черт побери, он собирается встретиться в Чепел-Хилле? — пробормотал я себе под нос.
— С Уиллом Рудольфом, — ответила Кейт, не задумавшись ни на секунду. — Своим старинным однокашником. Лучшим другом.
Мне, честно говоря, тоже приходило в голову, что Рудольф может объявиться в Северной Каролине. Стремление к себе подобному должно быть все равно что физическое влечение. В своей отрицательной форме оно основывается на взаимозависимости или тождественном поведении. Они оба похищали красивых женщин, затем издевались над ними или убивали. Это и есть их общая тайна? Или тут кроется что-то еще?
— Он очень похож на Казанову, каким он мог быть без маски, — сказала Кейт. Мы зашли в небольшую кондитерскую под названием «Школьники». — Кстати, почему он не прятал волосы? Почему только маска?
— А может быть, маска вовсе не прикрытие? В его воображаемом мире она может означать что-то иное, — предположил я. — Вполне возможно, что Казанова — его истинное «я». Маска, жертвоприношения, система символов — все это, вероятно, для него очень важно.
Сакс продолжал терпеливо ожидать у доски объявлений. Ожидать чего? У меня возникло ощущение, что тут какой-то подвох. Я внимательно рассматривал его в бинокль.
Лицо невозмутимое. Скорее даже безоблачно-спокойное. Прогулка вампира по парку. Мне пришло в голову: не принял ли он дозу наркотика? Уж ему-то наверняка известны всякие изысканные транквилизаторы.
За спиной у него, на доске, висели всяческие объявления.
«Пропала без вести — Кэролин Эйлин Девито».
«Пропала без вести — Робин Шверп». «Пропала без вести — Сьюзан Пайл». «Женщины поддерживают кандидатуру Джима Ханта на пост губернатора».
«Женщины за Лори Гарнье на пост вице-губернатора».
«Коварные Сирены» выступают в «Пещере».
И тогда меня осенила вполне правдоподобная догадка. Объявления! Казанова посылает нам страшное послание — любому, кто следит за ним, любому, кто отважился за ним следовать.
Я в сердцах стукнул ладонью по пыльному подоконнику маленькой кондитерской.
— Сукин сын играет в коварные игры! — Я почти кричал в переполненном кафе, из которого мы следили за Виком Саксом.
Пожилой хозяин посмотрел на меня подозрительно, как будто я был опасен.
Я и был опасен!
— Что стряслось? — Кейт прильнула ко мне, пытаясь разглядеть через плечо, что я такое увидел в окне.
— Доска у него за спиной. Он уже десять минут около нее стоит. Это его предупреждение тем, кто за ним следит. На оранжево-желтом объявлении написано все как есть.
Я протянул ей бинокль. Одно из объявлений на доске было больше и ярче всех остальных. Кейт прочла его вслух:
— «Женщины и дети голодают… а вы прогуливаетесь тут с карманами, набитыми мелочью. Немедленно пересмотрите свое поведение! Вы можете спасти их!»
Глава 83
— О Господи, Алекс, — взволнованно зашептала Кейт. — Если он не пойдет в этот дом, они умрут с голоду. А если за ним следят, он туда не пойдет. Вот что он хочет нам сказать! «Женщины и дети голодают… Немедленно пересмотрите свое поведение».
Мне хотелось взять Вика Сакса прямо на месте. Но я знал, что мы ничего не можем с ним сделать. У нас нет никаких прав на арест. Никаких оснований.
— Алекс, смотри. — В голосе Кейт зазвенела тревога. Она протянула мне бинокль.
К Саксу подошла женщина. Я, прищурившись, смотрел сквозь стекла бинокля. Полуденное солнце плясало яркими зайчиками на стеклянных и металлических поверхностях домов Фрэнклин-стрит.
Женщина была стройная и привлекательная, но гораздо старше тех, что он обычно похищал. На ней была черная шелковая блузка, узкие черные кожаные брюки, черные туфли. В руке она держала портфель, набитый книгами и бумагами.
— Она не совсем в его вкусе, — сказал я Кейт. — Ей уже под сорок.
— Я знаю ее. Знаю, кто это, Алекс, — прошептала Кейт.
Я взглянул на нее.
— Кто же, Кейт? Говори, ради всего святого.
— Преподаватель кафедры английского языка. Сюзанна Уэлсли. Некоторые студенты называют ее Потаскухой Сью. Даже анекдоты про нее рассказывают, вроде того, что она может бросить свое белье о стену и оно прилипнет.
— То же самое можно и о докторе Саксе сказать. — Про него ходили слухи, будто он все общежитие перетрахал. Уже долгие годы за ним такое водилось, все это знали, но никаких административных мер не
