свинья.
Бывший священнослужитель послушно разорвал свое творение на мелкие клочки и бросил их на пол. — Напрасно ты так сердишься, мой добрый Ник, — запротестовал он, — стихи мои вовсе не так уж дурны, а кроме того в них заключена мораль. Все мы должны помнить о бренности нашего земного бытия. Прошу тебя, подумай об этом, мой отважный Ник.
Повернувшись ко мне, Ник лишь криво ухмыльнулся. Он достал из кармана золотую монету и ловко подбросил ее.
— Может быть сыграем, Роджер? Хотя я забыл — вряд ли у тебя водится золото. Ты ведь беден. Беден, как церковная мышь, хоть и принадлежишь к дворянскому роду.
— Да, я беден и давай оставим этот разговор.
Ник вытянул свои худые ноги.
— Золота у меня сколько угодно. Полны карманы! Трачу как хочу. И на женщин тоже. Сегодня вечером, к примеру, я ужинал с двумя прелестными крошками. Ели баранину с галлантиновым соусом, пили лучший мускат. А ты пьешь приличное вино или такую же дрянь как прежде?
— Такую же дрянь, — ответил я.
— Я так и думал, — он любовно потрепал себя по обшлагу камзола. — Двадцать шиллингов за ярд, Роджер. Лучший бархат в Лондоне. Роскошная вещь, правда? А сколько стоит твоя куртка?
— Ничего не стоит. Мне перешили ее из старой одежды отца.
Ник засмеялся. Смеялся он долго, до слез. Он буквально упивался своим превосходством. Я знал его мелкую душонку. Пусть он каждый день ел отменные яства, запивая их великолепными винами и наряжался в самый дорогой бархат. Для меня он всегда оставался сыном вороватого торговца устрицами, жалким попрошайкой.
— Значит, ты собираешься стать пиратом, — продолжал он.
— Нет, — воскликнул я, впервые задетый за живое. — Я собираюсь драться с испанцами. Джон продолжает дело, которое начали сэр Френсис Дрейк, Ричард Гренвилл и Уолтер Рэли. Мой долг как и всех настоящих англичан помочь ему.
Длинный острый нос Ника сморщился.
— Все это глупости и красивые слова! — вскричал он. — Твой великий Джон Уорд договаривается теперь с Робином Хамфри о сбыте добычи, захваченной на испанских судах. Ты теперь один из наших, Роджер. Внук сэра Людара Пири опустился до моего уровня. Да нет, куда там! Ты пал гораздо ниже. Будешь юнгой на вонючем пиратском судне, тогда как я — второй человек в «Эльзасе»!
В его словах была изрядная доля истины и сердце у меня невольно сжалось. После откровенного разговора с Джоном в Эпплби Корт я испытывал чувство разочарования и какой-то обиды. В своих мечтах я рассчитывал совсем на иное. Ведь Джон оснащал свой корабль на деньги, полученные от продажи захваченной добычи, а это означало сотрудничество со Справедливым Хозяином и его прихвостнями вроде Ника Била.
Я не мог найти достойного ответа Нику, но к счастью в этот миг дверь открылась и оттуда высунулась голова Джона. За столом в комнате я увидел довольно полного мужчину, позади него стояли двое здоровенных парней. Хозяин, судя по всему, не пренебрегал надежной охраной.
— Нам придется беседовать, как видно, всю ночь, Роджер, — сказал Джон, — так что лучше ложись спать. Ник позаботится, чтобы тебя устроили поудобнее. Кстати, Ник, твой хозяин не очень доволен тем, с какой легкостью мы сумели проникнуть сюда. Он поручил тебе задать жару двум вашим парням, которые дежурят на улице. И никого сегодня ночью даже на порог не пускать, пусть хоть король Иаков пожалует.
Лицо Ника побледнело от гнева. Ему не понравились эти распоряжения и еще меньше тон Джона. Он, однако, сдержался и ничего не ответил, только сделал мне знак следовать за ним.
По лестнице с резными дубовыми перилами, освещенной старинным фонарем, мы поднялись в обставленную с большим вкусом спальню. В ней стояла огромная на четырех столбиках кровать под балдахином. На окнах висели удивительно красивые старинные занавески. Они почти скрывали металлические ставни.
— Думаю, в такой роскошной постели тебе спать еще не приходилось, — в голосе Ника снова послышались язвительные нотки. — Подходящее ложе для внука сэра Людара Пири. Но смотри, чтобы тебе не приснился дурной сон — к примеру как тебя сажают в тюрьму или вздергивают на виселице как пирата.
Ник направился к дверям, но остановился, чтобы выпустить последнюю отравленную стрелу.
— Кстати, как это ты решился оставить Кэти Лэдланд? — поинтересовался он. — Говорят она расцвела как роза? Ты лазил к ней в окошко, Роджер?
Это было уже чересчур. Одним прыжком я подскочил к нему и ударил его кулаком прямо по ухмылявшейся физиономии. Голова Ника так резко ударилась о дверной косяк что глаза на миг будто поглупели. Он попытался было выхватить свою шпагу, но я стиснул его кисть одной рукой, а другую снова занес для удара.
— Ни слова больше о Кэти! Попридержи свой гнусный язык! — предупредил я. — Быть может ты и стал здесь большим человеком, но для меня ты как был так и остался трусом и мошенником. Можешь позвать своих головорезов снизу, я и при них повторю то же самое.
Я отпустил его руку, и он, не говоря ни слова, вышел. Я знал, что Ник всегда был трусом. Неожиданное возвышение в преступном мире не могло изменить его природу.
Я попытался открыть металлические ставни, но они были слишком туго закреплены скобой. Тогда я раздвинул занавеси над роскошной кроватью. Простыни были из превосходного тонкого полотна, наволочки на подушках из атласа, но судя по запаху сырости, белье очень давно не проветривали. Я дотронулся до наволочки, и она буквально расползлась прямо у меня под пальцем.
Я задернул полог и расположился на ночлег в углу комнаты, завернувшись в плащ.
8
Сквозь плотно задвинутые ставни моей комнаты не проникал ни один луч солнца, и я наверняка проспал бы утро, если бы меня не разбудил шум драки на улице. Двое прохожих из-за чего-то повздорили между собой. После недолгой словесной перепалки они, недолго думая, схватились врукопашную, чем вызвали неистовый восторг всей округи.
— Дай ему как следует по голове, Сквайр, — кричали одни. — Выпусти кишки этому мерзавцу, — орали другие. Причем в этом хоре слышалось немало и женских голосов.
Никого из посетителей в нижних комнатах уже не было, только охрана подозрительно косилась на меня, да Ник Бил мрачно поглощал за столом свой завтрак. Он увидел меня и нахмурился. На подбородке у него виднелся красный след от соприкосновения с моим кулакам.
— Джон ушел, — коротко объяснил Ник — он всю ночь торговался с Хозяином, а как только рассвело, отправился на деловое свидание с каким-то важным джентльменом, который участвует в деле и должен внести деньги. Тебе он велел идти на постоялый двор и ждать там его возвращения.
Новость эта меня очень обрадовала, ибо это означало, что у меня будет по крайней мере один свободный день в Лондоне. Сколько лет я уже мечтал увидеть этот замечательный город! Теперь я получил эту возможность.
— Как сегодня погода? — поинтересовался я. Окна были все еще закрыты ставнями, и дух в помещении стоял такой, будто здесь целый полк ночевал.
— Отличный денек, — ответил Ник. Рука его осторожно коснулась подбородка, но потом он быстро отдернул ее, словно желал скорее позабыть о нанесенном ему оскорблении. Потом он удостоил меня презрительным взглядом.
— Я сам провожу тебя на постоялый двор, — снисходительно заявил он, — иначе ты заблудишься. Он нарочито долго вытирал сальные руки и губы, потом медленно поднялся.
— Пошли.
У меня не было ни малейшего желания совершить свою первую прогулку по Лондону в сопровождении такого спутника, и я без обиняков заявил ему об этом. Однако Ник только отмахнулся.
— Думаешь, я сам жажду показаться всем в твоей компании. Да тебе только матерчатой шапки с козырьком да фартука не хватает. Ни дать ни взять приказчик из мануфактурной лавки! Но я обещал Уорду
