— Постараюсь.
Мы допили пиво и сходили еще за одним. Голова набухла и потяжелела. Сильно захотелось спать — бессонная ночь перед экзаменом не прошла даром. Пентагон постепенно наполнялся — все больше счастливчиков пили алкоголь, курили сигареты и обсуждали экзамен. Кто-то сходил за водкой и пластиковыми стаканчиками. Выпили по две рюмахи, и стало совсем сонно. Гвоздь зажал незнакомую писюху из восьмого класса и что-то активно ей наваливал. Мне стало скучно и захотелось домой. Стараясь не привлекать внимание, я вышел из Пентагона, быстро дошел до остановки и сел в автобус.
Автобус трясся на кочках, серые уставшие люди ехали с работы. Знакомые пейзажи медленно проплывали в пыльных окнах. Футбольное поле, бетонные многоэтажки, магазин Астор, универсам на пятачке, детская больница, гаражи, заборы… Я прислонился головой к поручню, незаметно уснул и проехал свою остановку.
Кондуктор распихала на конечной. Быстрый сон слегка рассеял действие коктейля “пиво-водка”. Я выскочил и начал ждать автобус обратно. Через двадцать минут я все-таки добрался до дома, закинул всю одежду в ванную, открыл форточку и лег спать.
С улицы приятно дул летний ветер и лаяли собаки.
ГЛАВА 11
Море белых бантов разливалось вдоль прямоугольника школьного двора. Солнце палило как угорелое. Синее небо улыбалось и вычищало последние следы хмурых облаков. Первоклашки радостно пищали, мельтешили под ногами, дергали друг друга за косы. Тесный костюм, купленный в Детском Мире на прошлой неделе, норовил прислониться к стенам погрязнее. Туфли жали, пальцы ног скукожились и умоляли выпустить на волю.
Но настроение все равно было отличное. Ведь выпускной — это вам не хуй собачий, друзья. Большое событие в жизни и все такое.
“Ты должен встретить его достойно и запомнить на всю жизнь” — сказала мама вечером, разглаживая рубашку.
И в этом я с ней абсолютно согласен. Не знаю, правда, что она имела в виду, когда говорила достойно, но запомнить на всю жизнь — это верно. И неважно, что выпускной из девятого класса, а не из одиннадцатого. Для кого-то он первый и последний. Например, для Гвоздя. Но не для меня, нет. Я остаюсь в школе. Еще два класса. Посмотрим, как там оно будет, ничего нельзя загадывать.
— Ребята, ребята, РЕБЯТА! — громко вопит голос завуча из громкоговорителя — Строимся, строимся по парам, ребята! Девятые классы! Строимся по парам на третьем этаже и торжественно спускаемся в актовый зал! Ребята, не заставляем никого ждать! Ребята, вы уже взрослые!
Я беру за руку Вику, она нормальная. У меня с ней никогда ничего не было, да и не особо хотелось. Она не очень симпатичная. Не уродина, конечно, просто самая обычная девчонка. Но одно в ней хорошо — Вика своя в доску. Ей не обломно просто взять тебя за руку, спокойно идти с третьего этажа до актового зала и ржать над всеми подряд, вы понимаете? И у нее не потеет ладошка, нет чувства придурковатой неловкости, что ты держишь девушку за руку и все такое. Мне кажется, это очень важно.
Ну да ладно, мы идем с ней, а впереди идет Гвоздь с жирной Таней, она сама схватила его и не отпускает. Гвоздь сильно вымахал за этот год и уже на полголовы выше меня. Он держит спину прямо и шагает как деревянный. Я тихонько пинаю его подошву своим новым туфлем и шепчу “Буратино, тебе че палку в жопу вставили?”. Он натянуто лыбится и несильно лягает меня пяткой, еле уворачиваюсь. “Мальчики, потише!” — шипит на нас классуха Лидия Васильевна — “Тише, мальчики, идем спокойно!”. Вика хихикает в кулачок и старается сохранять невозмутимое лицо. Мне смешно.
Рядом с нами идут младшие классы. С первого по пятый. Они очень забавные, еле держатся за руки и восхищенно хлопают глазами. Как маленькие зверушки. У некоторых в руках огромные букеты цветов. Помню, тоже так когда-то ходил.
Вдоль торжественного шествия стоят родители, просто куча родителей. Увлеченно щелкают фотоаппаратами, улыбаются, выкрикивают поздравления, машут руками. У родителей сегодня особый день. Их дети выходят во взрослую жизнь, так сказать. Родители счастливы, малыши счастливы, учителя немного напряжены, но в основном тоже счастливы.
А нам, честно говоря, по хую на какое-то там счастье, нам просто радостно и ржачно и хорошо.
Сейчас пройдет концертная программа, кто-нибудь будет петь, кто-нибудь спляшет народный танец и умело покажет смешную сценку. И все похлопают, а грозная директриса улыбнется и смахнет платком навернувшуюся слезу.
И это не шутки, она действительно так иногда делает.
А потом мы пойдем в Пентагон и начнем выпивать. А после Пентагона мы сходим в магазин и возьмем еще водки и какого-нибудь дорогого запивона и сигарет Marlboro, а не Bond как обычно, сядем в большой красивый автобус и поедем на набережную. К речному причалу. Потому что выпускной у нас проходит на корабле. Не на огромной морской шхуне, конечно, а на простом туристическом кораблике. И это, я считаю, просто замечательно. А то затертый до дыр спортзал всем уже порядком надоел.
Заходим в актовый зал и медленно рассаживаемся по рядам. На спинках кресел прилеплены таблички с номером класса. Мы с Гвоздем садимся на 9 “Г”, как положено. Кто-то все-таки протащил водку и смешал ее с колой в литровой бутылке. В пропорции два к одному. Водка быстро разошлась по рядам, и концертная программа стала раз в сорок интереснее и смешнее. Пурпурные шторы актового зала сходились и расходились, а мне было все лучше и лучше. Гвоздь незаметно сделал жест “пойдем, покурим”, и мы стали пробираться через ряды на выход.
— Ребята, вы куда? — недовольно скривила лицо классуха — Концерт же идет, ребята!
— В туалет надо, Лидия Васильевна, живот что-то от шуток скрутило — невозмутимо говорит Гвоздь, и мы с хохотом выкатываемся за дверь актового зала.
— Нормально ты ее — говорю.
— А хули, я ее, может, в последний раз вижу. Надоело под этих училок прогибаться. Это именно то, о чем я тебе тогда говорил, понял? Учителя — они же звери, чутка расслабься и все. Задавят. Сами в жизни ничего не добились и из нас хотят таких же неудачников сделать.
— Да ладно тебе…
— Не, я реально говорю. В фазане, например, все не так, там мастаку влегкую наебнуть можно и ничего тебе не будет.
— Это тебе Филин сказал?
— Не только, от многих слышал. Там все по-другому. Ты че, кстати, не надумал вместе со мной?
— Пока нет. Там терпит еще время?
— Ну да, до конца августа, я же тебе говорил.
— Я еще подумаю тогда, если че — скажу.
— Давай, думай.
Проходим мимо кабинета МХК и русского языка. На стене нарисован атлет с факелом в руке. Он бежит куда-то вдаль и таинственно улыбается. Видимо, олимпиец. Двое пятиклашек сидят на скамейке, улыбаются и держатся за руки.
— Смотрите аккуратнее, голубки — ржет Гвоздь. Пятиклашки стесняются и сразу же бросают руки.
Заходим в туалет. Там накурено и уже стоит человек десять. Все в костюмах и при галстуках. Среди них Иван и Муха. Уже веселые, затаренные алкоголем и готовые управлять хоть океанским лайнером. Официально им нельзя на корабль, они еще малые, только восьмой закончили. Но на сегодня готовится операция “Проникновение”. Надеюсь, как-нибудь они пролезут в логово праздника. Здороваемся, наливаем водки по ватерлинии и хлопаем. Кайф…
Огонь выпускного растекается по глотке, приятно обжигая внутренности. Закуриваем.
Резко распахивается входная дверь и в проеме появляется трудовик Петрович. Сергей Петрович. Высоченный, бородатый, огромный в плечах, Петрович всегда напоминал мне йети. Муха незаметно прячет
